Гиб понуро смотрел вниз.
– Пойдем быстрее домой, – сказала Лара своему мужу-недотепе и тут же резко запрыгала по веткам. Гиб двигался легко и быстро, но все же немного отставал от своей супруги.
– У этих путешественников есть что-нибудь блестящее? – на ходу поинтересовалась она.
– Да, я, кажется, что-то заметил на пальце человека, – ответил Гиб.
– О... – простонала Лара, – только бы никто не ворвался в нашу бедную квартирку.
Они двигались очень быстро, почти летели меж деревьев. Не отвечая на вопросы любопытных соседей, обезьяны стремительно приближались к своему жилищу.
Вот уже показались знакомые места. Вдруг Лара остановилась. В ужасе глядела она, как ее соплеменники, большие и маленькие, разных цветов и оттенков, облепили ее родное дерево. Некоторые из них заметили хозяев и с ехидством поглядывали на них.
– Остолоп, – яростно крикнула Лара на своего мужа и отвесила ему тяжеленную затрещину.
– За что? – возмущался Гиб.
А обезьяны радостно визжали, верещали и смеялись, прыгая вокруг незадачливой четы. Лара, расталкивая непрошеных зрителей, которые корчили ей умопомрачительные рожи, пробиралась к своему шалашу. У входа в ее жилище уже стояли две темно-бурые обезьяны со страшными зубами и ярко-красными носами с раздувшимися ноздрями. Эти образины были стражниками Гамада, короля Страны Обезьян.
– Назад, – крикнули они Ларе и Гибу, – король приказал доставить пришельцев к нему, и никто не должен и пальцем дотронуться до них.
Но Лара успела заметить своих гостей: человека в странной одежде и маленькую обезьянку с симпатичной мордочкой. Лара протиснулась поближе, чтобы повнимательней рассмотреть их, но стражники оттолкнули хозяйку. Лара и Гиб снова спустились чуть ниже и слышали как эта обезьянка объясняла, правда с каким-то нездешним акцентом, что ей и ее спутнику нужно спешить... Но слуги Гамада и слушать не хотели хорошенькую иностранку. Они схватили Алладина и Абу своими крепкими черными руками и поспешно покинули шалаш. Шумная, улюлюкающая братия бросилась за ними. А Лара и Гиб растерянно смотрели вслед удаляющейся толпе.
Когда хозяева вошли в свою поврежденную во многих местах плетеную квартирку на полу лежал только лазурный коврик да мокрая одежда Алладина. Лара подняла бархатистый половичок и обнаружила лампу. И хоть та была потемневшей от старости, с многочисленными вмятинами, обезьяна с жадностью схватила ее, потому что в лучах заходящего солнца лампа немного поблескивала. Лара осмотрелась по сторонам, и спрятала лампу в ветвях. Вокруг было тихо. Гиб деловито принялся за починку своего шалаша. Лара подошла к своему мужу и, погладив его по голове, сказала:
– Ладно, бросай свою работу. Пошли во дворец, посмотрим, что там будет.
– Во дворец, во дворец, – кричали обезьяны, бежавшие вслед за бедным Алладином. Красноносые громилы-стражники схватили его за ноги и за руки, и в таком положении тащили меж ветвей. Юноша старался не смотреть по сторонам, потому что от постоянного мелькания листьев у него начала кружиться голова.
Зато Абу шествовала с комфортом. Она все-таки была среди своих сородичей. Обезьянка ехала на спине мохнатого верзилы, вцепившись лапками в его шерсть. Она даже смутно вспоминала, что когда-то так же носил ее на плечах отец. Но это было давно... Какая-то безотчетная тоска по вольной жизни среди своих соплеменников зашевелилась в ее маленьком сердце.
Но вот обезьяны стали спускаться вниз. И вскоре остановились у высокого дерева. Красноносые стражники опустили Алладина. Абу, покинув спину одного из верзил, тут же прыгнула на плечо своего хозяина.
– И на этом дереве располагается шалаш, то есть дворец, короля, – хихикнула она.
– Тише, они могут обидеться, – шепнул Алладин, указывая на притихшую стаю обезьян, которые теперь неподвижно сидели в траве, не издавая ни звука. Один из обезьян-стражников остался около пленников. А другой, тот что вез Абу, стал взбираться по ветвям королевского дерева, начинавшихся у самых корней и уходящих в пышную крону. Красноносый верзила исчез в густой листве, но вскоре появился опять и издал несколько отрывистых звуков.
– Он сказал, чтобы мы дождались придворных, – перевела Абу.
И тут же сверху стали спускаться две обезьяны в необыкновенно красивых пестрых шубах. Ярко-зеленые полосы сочетались с пепельно-серыми. А их длинные светлые хвосты грациозно покачивались в воздухе.
Алладин с интересом наблюдал за этой церемонией. «Ишь ты, обезьяны, а все как у людей, – подумал он, – интересно посмотреть, как будет выглядеть сам король». Тем временем эти две приближенные особы спустились вниз, поклонились, и, взмахнув своими хвостами, важно сообщили:
– Король ждет вас.
Абу перевела это приглашение Алладину.
– Так значит, мы гости, а не пленники, – обрадовался юноша. Абу подмигнула ему и тихонько прошептала:
– Я же сказала, мы найдем с ними общий язык.
Она стала подниматься вверх. Алладин следовал за ней. Взбираясь по ветвистой лестнице, юноша заметил, что кольца, которое подарил Добрый Странник, на пальце нет. «Неужели я его потерял в этой кутерьме?» – с досадой подумал он и хотел было поделиться этой неприятностью со своей обезьянкой, но та уже скрылась в пышной кроне. Вскоре и Алладин добрался до нее и очутился в шалаше. Этот шалаш-дворец был похож на жилище Гиба и Лары, только здесь было гораздо просторнее. На большом возвышении, сложенном из веточек, листьев и живых цветов, сидел король обезьян Гамад. Его наряд был еще более изысканным, чем у придворных особ: обычную обезьянью шерсть украшала красивая мантия из длинных волос серебристого цвета.
Он свысока смотрел темными хитрыми глазками на вошедших гостей и старался выглядеть важным. И визит действительно произвел впечатление на гостей. Внимание их привлекли стены этого странного жилища, которое обезьяны называли дворцом. Они все были увешаны множеством разнородных предметов. Алладин, едва сдерживая смех, смотрел на вилки, ложки, гвоздики, монетки, стекляшки, пуговицы, дешевые металлические броши и цепочки. И все это было аккуратно укреплено между прутиками плетеных стен. Тут Алладин понял, что все эти вещи имеют одну общую деталь – они блестящие.
Абу от неожиданности замерла и долго хлопала глазами, созерцая все это убранство, а затем шепнула на ухо юноше:
– Ну и король! Его дворец больше похож на лавку какого-нибудь сумасшедшего старьевщика. Зачем он вывесил все это?
– А ты не догадываешься? Вспомни, какой ты сама была пару лет назад, – ответил Алладин.
Обезьянка замолчала. А Гамад, все это время внимательно следивший за гостями, спросил:
– Ну что, понравился вам мой дворец?
– Да, очень, король Гамад, – учтиво ответила хитрая Абу. А сама подумала: «Ну и осел же этот король! Была бы с ним один на один, вот тогда сказала бы, как мне нравятся эти вилки, гвозди и ржавые пуговицы». Но это была лишь мысль, и простодушный Гамад чувствовал себя польщенным вниманием иноземной соплеменницы и человека.
– Так, значит, вы и есть гости, свалившиеся с неба?
– Да, король, – отвечала гостья, – это мой хозяин Алладин, а меня зовут...
– Мои подданные все уже доложили, – перебил ее Гамад, – тебе зовут Абу. Я, признаюсь, очень удивлен, что ты умеешь говорить на этом странном языке людей. И просто сгораю от желания пообщаться с человеком.
Зеленые фрейлины и угрюмые стражники, которые все это время безмолвно стояли у входа в королевский шалаш, оживились.
– Хорошо, ваше желание будет исполнено, – ответила Абу.
Король обезьян издал несколько отрывистых звуков, и придворные засуетились. Они выбегали из шалаша и появлялись вновь, неся в руках листья, траву, цветы и тоненькие прутики. Вскоре напротив трона Гамада выросли два небольших возвышения, на которых предназначалось сидеть гостям. Абу обратилась к Алладину.
– Король Обезьян хочет говорить с тобой, – сказала она.
И в сопровождении хихикающих зеленых обезьян гости уселись перед хозяином. Алладин отметил, что сиденья, сделанные прямо у него на глазах, не только мягкие и удобные, но и источают приятные лесные ароматы.
– И все же, как вы попали в мой лес и куда направляетесь? – спросил Гамад, глядя то на человека, то на миловидную соплеменницу.
И Алладин принялся рассказывать о своих приключениях с того самого дня, как они покинули родной Багдад. Абу без усталости переводила. А все присутствующие слушали, раскрыв рты. Конечно, кое о чем рассказчик умалчивал, чтобы не сбивать с толку бедных обезьян, которые, кроме своего леса да близлежащих селений, нигде не бывали. И, конечно же, Абу не рассказала о том, как научилась говорить на языке людей, ведь это была тайна, узнав о которой обезьяны вряд ли продолжали бы считать ее такой же необыкновенной, почти волшебницей.
Алладин и Абу так увлеклись рассказом, что не заметили, как шалаш постепенно заполнился лохматым суетливым народцем. Обезьяны с жадностью ловили каждое слово Абу. И вот, когда история необыкновенных путешествий дошла до сокровищ, спрятанных под землей, и Абу, не жалея слов, расписывала блеск и красоту драгоценностей, в жилище поднялся невообразимый шум. Обезьяны громко кричали, ухали, лаяли, топали ногами, визжали. Алладин в ужасе смотрел на неистовствующую толпу животных, которые не только битком набились в шалаш, но и облепили легкое строение снаружи. Во все щели глядели на рассказчиков хитрые, алчные, жадные глаза обитателей Страны Обезьян. Возле Гамада стояло несколько придворных. Они были очень похожи на своего короля, только мантии их были короче и не серебрились. Эти невесть откуда взявшиеся придворные что-то сказали своему владыке. Гамад грозно прикрикнул на разбушевавшихся соплеменников. Стражники принялись разгонять обезьян, и через несколько минут дворец опустел. Кроме придворных, фрейлин и стражников в шалаше осталось еще две обезьяны. Это были Лара и Гиб. Король позволил им остаться. Вокруг воцарилась тишина, и Гамад, лукаво поглядывая на гостей, пробурчал: