– Добро пожаловать, – проговорила она тихим голосом, – я уже давно вас поджидаю.
Хозяйка пропустила гостей вперед.
И юноша, держа испуганную обезьянку, которая почему-то боязливо поглядывала по сторонам и прижималась к хозяину, вошел в жилище Фатимы. Здесь все было таинственным и необычным. На стенах висели пучки сухой травы, пестрели гирлянды корней и луковиц. А возле очага, в котором горел огонь, лежала большая собака. Она была такой старой, что ее вылинявшая местами шерсть напоминала жухлую траву. Коврик уже расположился возле нее, но собака не обратила на него внимания. Зато она своими большими умными глазами внимательно посмотрела на Алладина, и, заметив выглянувшее из-за пазухи любопытное личико незнакомого ей зверька, недовольно заворчала.
– Тише, Джипси, это же наши гости, – сказала Фатима, погрозив собаке, и, глядя на юношу, добавила, – приехали они издалека по очень важному делу. Ведь просто так сюда никто не заглядывает.
– Я разыскиваю свою возлюбленную, Жасмин, похищенную колдуном Маграбинцем. Великая Рух сказала мне, что только вы можете приготовить чудодейственный эликсир, который спасет ее. Бедняжка, обращенная в тень, томится в Стране Ночи, – проговорил Алладин. Он вздохнул и хотел еще сказать о том, что ищет дорогу в тот затерянный край. Но Фатима подняла руки и тихим голосом произнесла:
– Мне пора приступать, ведь час круглой луны пробил.
Хозяйка глянула на старушку Джипси. Та притащила небольшую табуретку и, поставив у очага, отошла к двери.
– Присаживайся, Алладин, – сказала волшебница. И увидев удивленное лицо гостя добавила, – не удивляйся, что я знаю имя твое. Ведь ты был там, где не дано бывать никому из смертных, и спас Заоблачную Страну. Теперь твое имя радостно твердят добрые ветра и верхолетные облака. Мне многое известно.
Алладин присел у очага и, ощутив приятное тепло, только теперь почувствовал, как он продрог, ведь свой халат и чалму он оставил Хатибу. Ночь была хоть и светлой, но все же достаточно холодной.
А Фатима, достав небольшой сосуд из темно-синего стекла, поднесла его к окну, в которое заглядывала луна. Волшебница, едва заметно шевеля губами, прошептала:
– Луна-луна, сестрица, дай мне своей водицы.
И та, как показалось Алладину, послушно спустилась с небосвода и остановилась недалеко от сторожки потому что бледно-желтый свет круглой сестрицы стал таким ярким и заполнил своим холодным сиянием всю комнату. Огонь в очаге погас. Собака, свернувшись калачиком, спрятала свою морду. А Абу, зажмурившись, крепче прижалась к своему хозяину, сердце которого сильно стучало. Ведь он созерцал неведомое. И только ковер-самолет был спокоен и, как всегда, задумчиво и молчаливо шевелил своими подсолнухами и серебристым месяцем.
Алладин посмотрел на Фатиму. Она по-прежнему стояла у окна, испещренное морщинами смуглое лицо ее казалось гостю молодым и одухотворенным. Волшебница продолжала говорить еще какие-то слова, но они были непонятны и больше напоминали плеск волн, шелест листвы и щебет птиц. Потом Фатима поставила сосуд на круглый столик, стоящий у стены. И весь свет, который наполнял комнату, словно дым, влился в изящное узкое горлышко флакона. Сосуд, осветившись изнутри, засверкал в полумраке. Старушка-волшебница подняла флакон, и юноша заметил, что в нем колыхалась какая-то жидкость.
– Ну вот, лунный сок уже здесь. Теперь осталось добавить волшебные приправы, сказать главное заклинание – и к утру эликсир будет готов, – проговорила Фатима и, посмотрев на Алладина, сказала:
– Мне нужен волос твоей возлюбленной. И это – самая главная часть магической смеси.
– Но где мне взять его? – взволнованно воскликнул юноша.
Морщинки на темном лице Фатимы задвигались, и она, загадочно улыбаясь своему гостю, проговорила:
– И это спрашивает у меня тот, кто весь долгий путь носит волосок своей Жасмин у самого сердца?
Алладин расстегнул рубашку и удивленно посмотрел на кожаный мешочек, что дала ему невольница принцессы.
Старушка подошла к своему гостю и, посмотрев на хорошо знакомый ей талисман, сказала:
– Моя внучка, Зульфия, ничего не забыла. Молодец!
– Так Зульфия ваша внучка?! – проговорил Алладин, припоминая неожиданную встречу на базаре в родном городе, которая-то и открыла ему дорогу в эти необыкновенные странствия.
А темноликая бабушка-волшебница вздохнула и подошла к очагу, который потух от холодного дыхания луны. Разжигая камин, она ответила потрясенному юноше:
– Я многому научила ее. А сколько дивных историй рассказала, ведь я живу уже так давно, что сама толком не знаю, сколько мне лет. И за эти годы, ох, как много пришлось мне повидать. Но Зульфия всегда считала мои истории сказками и выдумками. А все волшебные премудрости только пугали ее. И все-таки настало время, когда и моей непослушной внучке пригодилась это тайная наука.
Затем Фатима подошла к Алладину, который достал из кожаного мешочка-талисмана волосок своей возлюбленной. Взяв волосок, волшебница поднесла его к лучине, и он затрещал и скатался в несколько кружочков серого пепла. Фатима разделила его на две части и одну из них бросила в сосуд. Лунный сок тотчас заискрился и забурлил.
Алладин подошел к Фатиме и, как завороженный, смотрел на варившийся без огня чудодейственный напиток. Старушка-волшебница тоже смотрела на кипящее снадобье:
– А теперь, как написано в Великой волшебной книге прощения, нужно произнести заклинание, написанное не на бумаге, не на пергаменте или камне, а на металле благородном...
И как только она произнесла эти таинственные наставления, Алладин вспомнил о подарке Доброго Странника. Юноша взглянул на кольцо, и оно под его взглядом стало вращаться, а на гладкой поверхности проступили неведомые письмена, излучающие холодное сияние. «Волшебное колечко, вот для чего ты предназначалось», – догадался наш герой и протянул подарок Доброго Странника Фатиме. Старушка взяла кольцо и тихо прошептала:
– Вот она, лунная тайнопись...
А дальше ее слова рассыпались на звуки, переливчатые и гулкие, как эхо в горах и приобрели другой смысл, понятный лишь посвященным. Когда последний звук заклинания погас в тишине, эликсир перестал кипеть. Фатима закрыла флакон маленькой пробочкой, сделанной из того же прозрачного синего стекла, что и сосуд.
– Завтра к утру эликсир будет готов, – сказала она. Фатима отдала колечко Алладину и, глядя в окно, задумчиво проговорила:
– Мы успели вовремя. Взошла Звезда Молчания, время заклинаний и волшебных напитков прошло.
Юноша посмотрел на свое кольцо. Лунная тайнопись исчезла. И оно было опять таким же гладким, как и прежде. А старушка-волшебница, присев к очагу и пошевелив угли, продолжала говорить:
– Заклятие на твоей возлюбленной очень древнее. И уже много лет никто из темных колдовских сил не прибегал к нему. Это заклятие из затерянной проклятой книги Возмездия. Неужели Маграбинец отыскал ее?
– Джинн Хатиб, который вез нас к вам, о мудрейшая Фатима, рассказал, что злой колдун завладел какими-то древними рукописями бывших властителей Страны Ночи, – ответил Алладин.
– Да, – вздохнула Фатима, – тяжело вам придется...
Затем старушка посмотрела на своих гостей. Абу, свернувшись, калачиком тихо спала. Коврик думал о чем-то своем. А юноша тревожно смотрел в окно. И, словно читая мысли своих гостей, волшебница спросила:
– А где же сам джинн Хатиб?
Алладин и друг-коврик принялись рассказывать о том, на какие хитрости пошел Бадахшан и его слуги-мариды, чтобы задержать их. Ведь оба они думали и тревожились об отважном великане, который остался один среди коварных врагов.
Глава 17Как Хатиб проучил Бадахшана
А в этот самый час джинн Хатиб вошел в заброшенный старый дом на окраине селения. Посредине большой сырой комнаты, углы которой были затянуты паутиной, на оставленном бывшими жильцами столе, лежал тихо всхлипывающий крошечный ребенок. А возле стола, вздыбив шерсть, стоял огромный шакал. Он был ростом с полугодовалого теленка. Зеленые глаза его светились во мраке. Зверь оскалил зубы и стал бесшумно приближаться к вошедшему Алладину, который на самом деле был всемогущим джинном, бесстрашным и добросердечным, но безжалостным к врагам. Маскарад ему уже был ни к чему, и поэтому, сбросив халат и чалму своего господина, он тут же стал самим собой. Правда теперь Хатиб ощущал некоторые неудобства, ведь голова его касалась потолка, а одно плечо, проломив стену, выглянуло на улицу.
– Ты хотел перехитрить меня? Заманить в ловушку?! – громовым голосом проговорил джинн.
Бадахшан хотел принять человеческий облик, но не смог. И под раскатистый смех великана уменьшился до размеров жалкого пса.
– Носить тебе эту шкуру, не снимая, до конца своих дней, – гневно проговорил Хатиб.
Властелин Гор хотел что-то сказать, но вместо человеческой речи из его пасти вырвался лай.
– Понимаю, понимаю, – закивал джинн. – Ты не хотел причинять зла. Это Маграбинец заставил тебя. Но это была лишь последняя капля, переполнившая чашу.
Шакал затравленно глядел на великана-волшебника, дрожал и трусливо пятился.
А Хатиб продолжал:
– Вспомни, сколько невинных людей ты лишил жизни, промышляя разбоем. Но ты никогда не раскаивался в содеянном. Потому что твоя душа давно принадлежит Повелителю затерянной Страны Ночи. Интересно, как же ты жил без души все это время? Что тебя поддерживало? Тщеславие, властолюбие или, может быть, те мертвые сокровища, которые ты берег? Учитель Маграбинца был ловким джинном, а твой – ловцом душ. Но душа человека свободна, и никто не может забрать ее насильно. Лишь сам человек добровольно может предложить ее в качестве платы за какие-нибудь блага... Не так ли? Бадахшан, забившись в дальний угол дома, безмолвствовал.
– Ну что ж, прощай, Властелин Гор, – сказал джинн. И, не обращая внимания на жалобно скулящего шакала, Хатиб подошел к малышу и бережно положил кроху на свою великанскую ладонь. Малыш открыл один глазик и издал какой-то неясный звук.