– Он уже два дня ничего не пьет, – прошептала девушка.
Алладин чуть приоткрыл дверь и, подавшись вперед, увидел бледное личико Азиза. Болезнь изменила его до неузнаваемости. Глаза запали, а на лбу появились морщины...
– Тогда смочи ему губы, – умолял Надину юноша.
– Хорошо, – согласилась девушка и взяла флягу. – Но ты стой здесь. Мухамед Шамат не спал две ночи и только теперь задремал, – добавила она и бесшумно подошла к умирающему Азизу, который уже почти не дышал. Надина поднесла флягу к потрескавшимся губам мальчика. И, как только живительная влага коснулась их, произошло чудо... Азиз, погруженный в мрак забытья уже много дней, открыл глаза. Надина вскрикнула и выронила флягу, но мальчик подхватил ее и сделал пару глотков. Личико Азиза разгладилось, синяки под глазами исчезли, а на щечках, как и прежде, заиграл румянец.
Выздоровление больного было столь стремительным, что через час он не только мог самостоятельно встать с кровати, но, смеясь, бегал по каюте. Отец Азиза был счастлив. Он от всей души благодарил Алладина и заверял, что в душе не верил этим ужасным слухам, что ходили про юношу. Надина плакала от радости.
Вскоре весь корабль только и говорил о чудесном выздоровлении больных.
Удалось спасти почти всех, кроме вдовы: смерть забрала ее раньше, чем живительная вода Доброго Странника коснулась ее губ; да двух матросов, которые умерли еще накануне.
Но зато теперь все переменились к Алладину... Юнга раскаивался в том, что, поддавшись панике, был несправедлив к своему другу. Теперь он старался быть все время со своим спасителем и очень гордился дружбой с ним...
Вечером того дня, когда началось всеобщее выздоровление, в каюту Алладина заглянул кок Билл Корова. Он протянул юноше деньги и признался в краже.
– Оставь все себе, – сказал Алладин, – только помоги отыскать мне светильник, который исчез в тот самый день, когда вы с боцманом были в моей каюте.
– Да за такие деньги я этого Сэма Гроба и в самом деле уложу в гроб! Он мне во всем признается! – завопил своим высоким голосом громила-кок и бросился к каюте боцмана.
Тот, увидев, что его сообщник стал его врагом и изрядно струсив, готов был отдать все, что угодно. Но лампы у него, увы, не было...
– Я видел, что она стояла на столе, когда мы вошли. Я еще подумал тогда, почему такой богатей не может себе купить новую лампу, – оправдывался боцман. – Больше я ее никогда нигде не видел. Сам посуди, зачем она мне? У меня свой светильник. Между прочим из чистого серебра. Возьми, отдай ему...
И пират протянул своему сотоварищу, который временно записался в добропорядочные люди, свой светильник.
Но никакой другой светильник в мире не мог заменить Алладину его старенькой лампы. И то, что она до сих пор не нашлась, очень огорчало юношу. И все же теперь юноша чувствовал себя гораздо лучше. Абу снова резвилась на палубе вместе с Азизом. А кок Билл Корова собственноручно кормил малышку всякими лакомствами. Два неразговорчивых купца, что прежде сторонились Алладина, теперь уважительно раскланивались с ним. И даже боцман улыбался и подмигивал юноше.
Но радость длилась недолго, потому что вскоре над кораблем нависла беда похуже лихорадки. «Пилигрим» сбился с курса. Капитан Хью не находил себе места. Он не один год ездил по этому пути, но никогда ничего подобного не случалось. Море было совсем другим. Вода напоминала тяжелую студенистую жидкость и уже совсем не была похожа на привычную морскую гладь с пенящимися волнами. Но ветер был сильный и на всей скорости гнал корабль неведомо куда.
А ночью на безоблачном небе не появилось ни одной звезды, лишь ярко и пронзительно светила луна.
– Что за чертовщина, – повторял капитан.
При упоминании о своих двоюродных братьях марид Проныра оживился и стал вновь распускать слухи об Алладине. Ведь «Пилигрим уже плыл по морю Забвения и нужно было успеть избавиться от нежелательного пассажира до бури, открывающей врата в Страну Ночи. И поэтому, когда Хью заснул, марид снова принялся за работу.
– Мальчишка – колдун! – твердил он капитану. – Это где же видано, чтобы одним глотком воды кто-нибудь вылечил людей от лихорадки? А помнишь, как боцман рассказывал, что слышал разговор Алладина с обезьяной, которая отвечала ему человеческим голосом. Он – колдун, и в этом нет никаких сомнений. А теперь он задумал что-то еще более ужасное. Он хочет завладеть кораблем, погубить тебя и стать капитаном. Ведь вся команда смотрит ему в рот и боготворит его после этого необъяснимого всеобщего выздоровления... Немедленно выброси его за борт вместе со всем барахлом. И тогда корабль снова поплывет по нужному пути!»
Когда утром капитан Хью проснулся, он велел юнге немедленно позвать к себе боцмана Сэма Гроба и кока Билла Корову.
– Интересно, зачем зовет нас старина Хью? – переговаривались кок и боцман, направляясь к капитанской каюте.
– Быть может купцы хватились нескольких своих ценных вещичек, что мы на прошлой неделе припрятали среди хлама в трюме, и доложили ему, – проговорил Сэм Гроб.
– А может быть кто-нибудь узнал, что мы были в каюте покойной вдовы и набили ее чемоданы соломой и стружкой, вместо денег и дорогих вещей, что были там, – предположил Билл Корова.
– Ой, несдобровать нам! – прошептал боцман, боязливо останавливаясь у двери...
– Ладно, что-нибудь придумаем, – буркнул кок и втолкнул напарника в каюту старины Хью.
Пираты понуро стояли перед капитаном. Они боязливо смотрели на Хью, который явно был не в настроении.
– Ну, что вы смотрите, как побитые собаки? Быстро выкладывайте все о своих подвигах! – глядя в упор на кока и боцмана, проговорил капитан.
Билл Корова и Сэм Гроб признались во всем.
– А знаете, откуда мне это стало известно?
Пираты недоуменно посмотрели на Хью.
– Мальчишка Алладин мне все рассказал. Ведь он – колдун и видит насквозь. Он хочет поссорить меня с моими отважными моряками и завладеть кораблем, – ответил старина Хью, приглашая удивленных пиратов присесть за его стол. Капитан налил каждому по бокалу вина. Кок и боцман, подмигнув друг другу, осушили их до дна. И тут же оба вспомнили, что сегодня ночью их тоже тревожили мысли о том, что Алладин задумал что-то нечистое...
– Да, он колдун, – поддерживая капитана, закивали головами пираты.
– Так вот, – заговорил старина Хью, – если вы выбросите мальчишку за борт, я сделаю вас очень богатыми людьми. Вы будете иметь свои дома с прислугой, сады и другие угодья. И вам больше не нужно будет промышлять воровством. Это дело утомительное и хлопотное.
– Хорошо, мы все сделаем, – воодушевились Билл Корова и Сэм Гроб. Пираты встали из-за стола и направились к выходу.
Дождавшись ночи и убедившись в том, что все спят, кок и боцман направились к каюте Алладина. Подойдя к двери, они снова услышали какой- то странный свист.
– Опять кто-то свистит над самым ухом, – недовольно прошептал Билл Корова и со всей силы махнул рукой. И вдруг что-то металлическое, упав сверху, больно ударило его по голове. Кок успел подхватить предмет на лету. К его удивлению это была лампа.
– Это же светильник, который искал мальчишка, – проговорил Сэм Гроб.
– Ну что ж, обрадуем его перед смертью, – отозвался Билл Корова и спрятал лампу за пазуху. Затем они ворвались в каюту. Коврик зашевелился и, на всякий случай, исчез. Билл Корова набросился на сонного Алладина, который, услышав, как скрипнула дверь, успел лишь приоткрыть глаза. Громила кок сунул ему в рот кляп и связал руки. В это же время Сэм Гроб бросил сонную малышку Абу в мешок. Она принялась визжать, но боцман обмотал мешок еще и в халат Алладина, да так крепко, что призывы о помощи маленькой обезьянки были почти не слышны. Билл Корова, держа одной рукой своего пленника, направился к двери. Но тут отважный коврик прыгнул на пирата и, проявившись в воздухе, обмотал ему голову.
– Сэм, сними с меня эту тряпку, – гневно завопил кок, – у этого колдуна все не как у людей! То лампа сверху летит, готовая размозжить голову, то ковер, как бешеный, пытается задушить.
Сообщники завязали замысловатым узлом края коврика и бросили его в дальний угол каюты. Пока бедняга пытался освободиться, пираты уже заперли дверь снаружи и выскочили на палубу.
Свист усилился, потому что марид Проныра, обронив светильник, не на шутку разволновался.
– Слышишь, свистит как, мерзкий колдун. Быстрей бросай его в воду! Как бы чего не вышло, – шепнул Сэм Гроб.
– Подожди, я должен обрадовать мальчишку, – отозвался кок. Он достал лампу и хотел было что-то сказать, но так и замер, открыв рот. Старенький, потемневший от времени медный светильник был закрыт каким-то дивно сверкающим камнем.
Алладин, которого пираты бросили у края палубы вместе с шевелящейся в мешке Абу, увидел лампу. Веревки, опутывающие его, были уже развязаны благодаря кольцу Доброго Странника, которое по-прежнему золотилось на пальце юноши. Но он даже не обратил на это внимание. «Лампа нашлась!!!» –пронзила его радостная мысль.
А в это время кок и боцман были поглощены изучением пробки. Свист проныры становился все более пронзительным. У обоих пиратов от страха и нетерпения дрожали руки.
– Бросай мальчишку быстрее, – рявкнул кок. Боцман бросился к Алладину, а Билл Корова изо всех сил старался достать не податливый переливающийся камень.
– Фу ты черт, как застрял, – кряхтел он.
И вдруг пробка поддалась и через мгновение уже красовалась в руках довольного громилы. Остается только догадаться, отчего могло это произойти, может быть опять сработало упоминание о нечистой силе. А, может, Маграбинец допустил какую-то оплошность, изготавливая свою ловушку. Но лишь только светильник лишился своей драгоценной крышки – Джинн Хатиб был уже на свободе. Свист тут же прекратился. А издававший этот неприятный звук марид Проныра тоненьким дымком развеялся в воздухе. В это же мгновение Хатиб подхватил Алладина и Абу, которые едва успели коснуться воды, посадил друзей себе на спину и, незамеченный, взмыл над кораблем. Да, Билл Корова и Сэм Гроб даже и не подозревали, что за их спинами разворачивались такие события. Они, довольные тем, что бросили мальчишку и его ручную обезьянку в воду, да еще завладели таким необыкновенно красивым камнем, направлялись к капитану.