Ситуация для турок осложнялась тем, что у них не было единого командования. Командир «столичного» первого армейского корпуса Зеки Паша был выше в негласной командной иерархии и претендовал на старшинство в Кыркларельской группировке, а командир четвертого армейского корпуса Ахмет Абук Паша находился у себя дома, в районе постоянного расквартирования, и не желал слушать советы, и тем более приказы от заносчивого стамбульского «варяга». Не в лучшем положении, чем пехота, оказалась и турецкая артиллерия. Она даже и противника не видела, а вот ее позиции русские наблюдатели с аэростатов обозревали до самого горизонта, благодаря чему турецкие батареи неоднократно подвергались уничтожающим артиллерийским налетам, которые убивали артиллеристов, калечили упряжных лошадей и выводили из строя сами пушки. А если бомба или шрапнель, поставленная на удар, попадали в импровизированный склад боеприпасов, то последствия были видны и слышны издалека. Именно артиллеристы под этим беспощадным обстрелом, еще до полудня девятого числа, первыми начали сниматься с позиций, подавая турецкой пехоте пример к безоглядному бегству.
И когда у турок все смешалось, и даже самые храбрые стали оглядываться назад, густые цепи русской и болгарской пехоты ринулись на штурм. Болгары составляли правый фланг и центр, предназначенные для лобового штурма, а русские ударили по левому флангу, смяли его прежде всех остальных и, обойдя Кыркларели по окраинам, перерезали для отступления дороги на Бабаэски и в сторону Стамбула. При этом 5-й армейский корпус должен был продвинуться по дороге в направлении на Бабаэски, а остальные три корпуса Таврической армии разворачивались в направлении Пынархисар-Визе-Сарай-Черкезкёй. Прочие дела с Кыркларелькой группировкой турецкой армии совместное командование доверило болгарам.
Когда для турок оказались отрезаны все пути спасительного отхода и оставлен только путь в мышеловку, болгары еще раз надавили в центре позиции, в результате чего их солдаты ворвались на городские улицы, и началась рукопашная резня. Поняв, что битва проиграна и сейчас их тут всех перебьют, турки неуправляемой толпой – вперемешку аскеры и местные жители – кинулись в бегство по дороге на Одрин-Эдирне, а болгарские солдаты догоняли их и кололи в спины штыками насмерть. Пленных на этой войне не брали, ибо для болгар она была справедливой и освободительной против многовековых угнетателей. И цифры потерь – турки потеряли тридцать тысяч аскеров, а русские и болгары пятнадцать тысяч солдат – на самом деле были гораздо более разительными. У русских и болгар общее число убитых и смертельно раненых не превысило и трех тысяч человек, у турок же среди потерь выживших не было, потому что раненых и упавших от усталости людей в синих мундирах и красных фесках болгарские солдаты закалывали штыками. Такую ненависть в химически чистом виде выработали к себе турецкие угнетатели, подавляя многочисленные восстания христиан и устроив против них резню-джихад.
Все это бесчинство прекратилось только с наступлением темноты. Ночи в это время стояли безлунные, и только это дало возможность спастись остаткам разгромленной турецкой группировки. При этом отступали турецкие аскеры в направлении крепости Одрин, которую к тому моменту с другой стороны уже обошли войска генерала Плеве. Там, на западном фасе Фракийского выступа, действовали: русская Бессарабская армия (7-й, 8-й и 9-й армейские корпуса), первая болгарская армия и сводный кавалерийский корпус генерала Келлера, общей численностью в сто семьдесят тысяч штыков и сабель. Этот удар русских и болгарских сил пришелся в пустоту, ибо основное наступление велось вдоль правого берега реки Мерич (Марица), где у противника имелись только слабые заслоны.
При этом главные силы турок – второй и третий корпуса османской армии общей численностью все те же пятьдесят пять тысяч человек, а также восьмитысячный гарнизон недостроенной крепости Эдирне – располагались на левом берегу, перекрывая старую, еще римскую, дорогу и железнодорожную магистраль, по которой до начала боевых действий курсировал знаменитый «Восточный экспресс». Но фронтальные атаки на Эдирне только имитировались, а удар на правом фланге принес русской и болгарской армиям сокрушительный успех. Быстро смяв относительно слабые заслоны, русская и болгары продвинулись вперед. При этом болгары начали выстраивать вокруг главной группировки турок юго-западный фронт окружения, проходящий по большей части по руслу реки, а русская армия, выбросив вперед кавалерийский корпус, форсировала ниже по течению обмелевший Марич и вышла в глубокие турецкие тылы, где ее никто не ждал.
И вот в самый разгар Лозенградского сражения эта вырвавшаяся вперед русская кавалерия неожиданно обрушилась на ничего не подозревающий резервный корпус турецкой армии, расположившийся в городе Бабаэски. Это соединение, состоящее исключительно из редифа старших возрастов, турецкое военное министерство сформировало, поскребя в последний раз по сусекам в ближних и дальних окрестностях столицы, поэтому в нем попадались аскеры шестидесятилетнего возраста и офицеры, которым за восемьдесят. К тому же уровень оснащенности стрелковым оружием (винтовки Маузера образца 1871 года) среди аскеров этого корпуса едва достигал шестидесяти процентов, ибо мобилизационные запасы к моменту формирования резервных частей второй очереди уже были исчерпаны. Боеспособность такого соединения, набранного только ради увеличения численности Восточной армии, была сомнительна с самого начала, поэтому этот корпус и держали во втором эшелоне – там, где при нормальном стиле ведения войны он никак не мог подвергнуться опасности быть втянутым в бои.
Основной задачей аскеров-пенсионеров было поддержание порядка в тылах Восточной армии и очистка территории от нежелательного болгарского элемента. После недавних восстаний, беспощадно подавленных османской солдатней, основную массу христиан во Фракии составляли греки, а так как Греция с Османской империей не воевала, то их было велено не трогать, ну разве что иногда, для острастки. Так что руки у турецких «дедушек» были по локоть в невинной крови. И вот на место их расположения налетает злая русская кавалерия и начинает пластать вмах всех встречных в красных фесках, в то время как злое ворчание канонады, в направлении которой непроизвольно поворачивались все головы, доносилось совсем с другой стороны. На пути русских кавалеристов к этому месту попадались сожженные болгарские села, поэтому пленных не брали: одинаково рубили, невзирая на возраст, и пытавшихся оказать сопротивление, и тех, кто бежал. Двадцать пять тысяч кое-как вооруженных седобородых стариков смогли занять делом кадровых кавалеристов генерала Келлера не более чем на два часа.
Таким образом, когда к полудню десятого числа к Бабаэски одновременно стали подходить передовые пехотные части 5-го и 7-го армейских корпусов, первая фаза Фракийской операции, заключавшаяся в блокировании и окружении основных сил османской восточной армии, была уже завершена. При этом 5-й армейский корпус, продвинувшись еще на десяток километров в направлении Одрина и, сомкнувшись флангами с болгарскими армиями, переходил к обороне на внутреннем фасе окружения, а части Бессарабской армии продолжили развивать наступление в направлении на Стамбул, сбивая будто кегли выдвигающиеся навстречу отдельные турецкие части. И отдохнувшая полные сутки в Бабаэски русская кавалерия опять была впереди всех. Вперед, вперед и только вперед. Пыль вздымается из-под солдатских сапог и конских копыт; и ездовые на бочках-двуколках – самые важные люди в армии – подвозят к марширующим в направлении Стамбула колоннам тепловатую питьевую воду, без которой в это жаркое засушливое время смерть и людям, и коням.
Началась так называемая «гонка к Чаталже», когда решалось, кто первый подойдет к этому рубежу – русская армия или османские регулярные резервы, спешно перебрасываемые из Палестины и Месопотамии, несмотря на то, что Кавказский фронт так же неумолимо продвигается на запад. При этом русским войскам до Стамбула требовалось пройти двести километров, а турецким регулярным – полторы тысячи, и ответ, кто скорее, был очевиден для всех, кроме султана и его подчиненных. Поблизости от фронта в наличии у османского командования имелся только один второй временный корпус из Западной Анатолии, состоящий исключительно из обученного по стандартам прошлой русско-турецкой войны и плохо вооруженного редифа. И даже эти резервы к назначенному сроку успевали дойти только до Стамбула. К вечеру тринадцатого августа передовые части русской армии, измотанные форсированными маршами, встали на трехдневный отдых. Кавалерия – почти под самой Чаталжой, Таврическая армия дошла до Черкезкёй, а Бессарабская – до Чорлу.
Окруженные в крепости Эдирне турецкие войска за это время предприняли две попытки прорыва из окружения. Штурмуя позиции пятого армейского корпуса, они понесли тяжелые потери, после чего атаками болгарских армий были загнаны обратно в крепостную группировку, под прицел подтягиваемых к Эдирне русских осадных орудий. Такой дури, как в прошлой истории, когда на первом этапе осады болгары, не имеющие осадной артиллерии, от безысходности обстреливали крепость винтовочными залпами, на это раз не наблюдалось. Теперь все будет по-другому, ибо осадные пушки, участвовавшие в прошлой русско-турецкой войне, до сих пор адекватны решаемым задачам. Только тяжелые снаряды, которыми они швыряются, начинены уже не черным порохом и даже не влажным пироксилином, а трехкомпонентной взрывчаткой, по мощи даже превосходящей чистый тротил.
Тогда же. Обстановка на Македонском (Западном) фронте.
На македонском фронте болгарская восьмая Тунжанская пехотная дивизия при поддержке местных четников-ополченцев в тяжелом сражении под Куманово разгромила турецкий Кумановский отряд (19-я дивизия низама и Ускупская дивизия редифа), захватив тыловые запасы всей Западной армии. Численно силы были равны, но при этом болгары были лучше вооружены и более мотивированы. Они сражались за свою свободу, а целью турок было сохранить свое чувство превосходства над безответными неверными. Хотя, какое уж тут превосходство… Век на дворе отнюдь не пятнадцатый и не шестнадцатый, и теперь редкая война не оборачивается для Турции сокрушительным поражением от тех самых «неверных». Вот и оглядываются аскеры по сторонам – не пора ли смазывать пятки. Сила-то не на их стороне.