110.
Фостер не оставался в одиночестве. Однако некоторые авторитетные юристы на этот раз поддержали Аллена. Поддержка одного из них, Артура Дина, была особенно важной. Этот 37-летний адвокат считался близким другом Даллеса-старшего, с которым часто выступал вместе по одним и тем же делам, как правило, добиваясь успеха. Его фамилия часто появлялась в прессе в связи с громкими юридическими успехами по делам, ставками в которых были миллионы долларов. Дин являлся юридическим советником президентов Гувера и Рузвельта. Теперь же Дин явно поддержал Даллеса-младшего, заявив: «Мне кажется, что лучше всего было бы, чтобы мы больше не представляли никого из германских клиентов». Когда вопрос был поставлен на голосование, оказалось, что все члены правления фирмы, кроме Джона Фостера, высказались за прекращение юридической деятельности в Германии111.
Любопытно, что позже, после Второй мировой войны, вспоминая события середины 30-х годов, Д. Ф. Даллес слегка сдвигал прошлые события, утверждая, что его фирма прекратила связи с Германией в 1934-м, а не в середине 1935 года112. Применительно к тому времени это было важно, так как создавало представление, что уход из Германии произошёл вскоре после прихода к власти нацистов, что не соответствовало действительности.
Позиция Аллена Даллеса и других деятелей фирмы «Салливан энд Кромвелл», которые его поддержали, получила одобрение политического руководства Соединённых Штатов.
В Белом доме с интересом и одобрением ознакомились с книгой А. Даллеса, подготовленной в соавторстве с его другом Гамильтоном Армстронгом, у которого, как оказалось, сложились сходные представления. Книга под названием «Можем ли мы быть нейтральными?» вышла в январе 1936 года в авторитетном нью-йоркском издательстве113. Актуальность этой работы оказывалась тем большей, что она появилась на книжном рынке вскоре после того, как в 1935 году Конгресс принял закон о нейтралитете. Часть конгрессменов голосовала за этот закон, исходя из изоляционистских соображений. Другая часть, как и глава государства, считала — и это было справедливо, — что США не готовы к крупным международным акциям ни на Европейском, ни на Тихоокеанском направлениях, где всё более проявлялись агрессивные намерения Японии, вступившей в фактический, пока ещё не закреплённый документально, союз с Германией.
Рузвельт подписал закон о нейтралитете 31 августа 1935 года, признав, что «его негибкие положения могут вовлечь нас в войну, вместо того чтобы удержать от неё»114. Главной в законе была 1-я статья, предусматривавшая, что с началом войны между двумя и более государствами или в ходе неё президент «объявляет об этом факте, после чего запрещается экспорт оружия, боеприпасов или военного снаряжения из любого пункта в Соединённых Штатах или в их владениях в любой порт для транспортировки в воюющее государство или для его использования». Было решено учредить особый орган для надзора над экспортом оружия. За нарушение эмбарго грозили штраф до 10 тысяч долларов, или тюремное заключение сроком до 5 лет, или то и другое одновременно.
Хотя исполнительная администрация не была довольна этим законом, Рузвельт не счёл возможным вступить в борьбу, учитывая и настроения в обществе, и расстановку сил в Конгрессе. Многие американские историки с полным основанием полагают, что Закон о нейтралитете приблизил мировую войну, ибо агрессоры посчитали, что в случае развязывания ими войны США останутся в стороне.
Книга Даллеса и Армстронга полностью соответствовала настроениям в Белом доме. Непосредственно не оппонируя Закону о нейтралитете, авторы полагали и доказывали, что этот акт носит временный характер, что после очередных президентских выборов, которые должны были состояться в ноябре 1936 года, законодательство вполне может быть изменено, на что они выражали надежду. Даллес и Армстронг были убеждены, что вслед за фашистской Италией, которая развязала войну в Африке в 1935 году и превратила Эфиопию (Абиссинию) в свою колонию, в военные авантюры ввяжется нацистская Германия, причём её действия будут угрожать Великобритании и её колониям, поставив под угрозу американские владения на Тихом океане, что неизбежно укрепление агрессивного союза Германии, Италии и Японии. Отсюда делался вывод о необходимости значительного усиления американской военной мощи как на суше, так и на океанах. Значительную часть книги составляли экскурсы в недавнюю историю, в частности в проблемы мировой войны и в то, как США, правительство которых два с половиной года воздерживалось от вступления в неё, в конечном итоге было вынуждено присоединиться к военным усилиям стран Антанты и внести свой вклад в разгром Германии и её союзников. В приложении к авторскому тексту был опубликован ряд документов, связанных с тем, как США во время минувшей войны постепенно отказывались от политики нейтралитета.
Книга, выпущенная по заказу Совета по международным отношениям — общественной организации, в работе которой Даллес активно участвовал, была небольшой по объёму — около двухсот страниц. Но на неё обратили внимание ведущие печатные органы. В силу своего характера она не стала бестселлером, однако позитивные рецензии появились во многих авторитетных изданиях. Особенно важен был отклик известного специалиста Уильяма Лангера в «Форин афферс» — журнале, издаваемом всё тем же Советом по международным отношениям115.
Белый дом содействовал очередной, третьей поездке Даллеса в нацистскую Германию в 1938 году. Прямых сведений об этом визите не осталось. О нём можно судить лишь косвенно по следующим фактам. Связаны же они были с тем, что сразу после возвращения Даллес, который ранее всячески избегал публичной политики, объявил, что намерен баллотироваться в Конгресс от Республиканской партии по избирательному округу в Манхэттене, который охватывал район Ист-Сайда.
Ист-Сайд (Восточная сторона) — это крупный район Манхэттена, ограниченный на севере рекой Гарлем, на юге — 1-й улицей, на западе — 5-й авеню, на востоке — проливом Ист-Ривер. Хотя проживала здесь самая разнообразная публика (население района во второй половине 30-х годов составляло около 400 тысяч человек), настроения района в основном были либеральными, определяемыми интеллигенцией среднего класса, многочисленными небольшими кафе и закусочными, в которых собирались жители в свободное время в основном для того, чтобы обменяться мыслями относительно текущей внутренней и внешней ситуации.
Решение Аллена Даллеса баллотироваться в Конгресс от этого претенциозного интеллигентского района, население которого находилось под значительным влиянием интеллектуального потенциала писателей, художников, философов, историков, для которых идеи либерализма являлись краеугольным камнем мироздания, было весьма смелым, можно полагать даже авантюрным, имея в виду, что он был известен как представитель богатой консервативной фамилии.
Аллен буквально ринулся в предвыборную кампанию. Он нанял помещения в отеле «Белмонт Плаза», заплатив за них немалую сумму, и разместил там свою штаб-квартиру. Отель был расположен в самом центре Ист-Сайда, по соседству с Центральным вокзалом, многочисленными театрами, редакциями центральных газет. С самого начала весны 1938 года Аллен ежедневно приходил по утрам в отель, как на работу, давал задания наёмным сотрудникам и добровольным помощникам. Затем он отправлялся по соседним кварталам, встречался с избирателями, давал интервью. В газетах «Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йорк геральд трибюн» появились одобрительные отзывы по поводу его кампании.
В области внутренней политики Даллес критиковал, правда сравнительно мягко, «Новый курс» Рузвельта, считая, что огромные расходы государства на социальные нужды, на организацию общественных работ не способствовали выводу страны из экономического кризиса. Он утверждал, что кризис завершился сам собой, что в определённой степени соответствовало истине. Более того, в соответствии с традиционными установками Республиканской партии Аллен настаивал на сокращении государственных расходов и предоставлении расширенных хозяйственных прав и возможностей отдельным штатам и местным общинам. При этом он тщательно избегал личных нападок на Рузвельта, не называл его социалистом, не сравнивал его с Гитлером или Сталиным, как это делали многие республиканцы в своих избирательных баталиях.
Но главное внимание было сосредоточено на внешней политике. Ссылаясь на свои поездки в Германию, особенно на последнюю, которая состоялась совсем недавно, он разоблачал насилия и зверства, к которым прибегала гитлеровская диктатура, особенно по отношению к еврейскому населению. Он призывал к разработке законодательных мер, которые позволили бы Соединённым Штатам резко расширить приём эмигрантов из числа лиц, преследуемых нацистами. Он предупреждал, что Германия стремится к насильственному пересмотру границ в Европе, быстрыми темпами готовится к войне, что США должны усиливать свою обороноспособность и быть готовыми в случае необходимости прийти на помощь тем странам, которые станут германскими жертвами116.
Впрочем, Аллен не отказывался от идей «либерального интернационализма», в своё время проповедуемых президентом Вудро Вильсоном, сущность которых состояла в том, что проблемы во взаимоотношениях между государствами связаны не с социальными или политическими интересами, а с недостатком взаимопонимания между руководящими элитами. Он полагал, что путём переговоров, в основном негласных, с крупными германскими промышленниками и финансистами, с отставными и даже отчасти действующими политиками можно найти такие схемы и расстановки сил, которые изолируют Гитлера и его ближайших сторонников, приведут к их отстранению от власти и восстановлению позитивного сотрудничества Германии с другими ведущими странами Европы. Эти идеи, впрочем, не выдвигались на передовые позиции во время избирательной кампании. Они оставались на втором плане и лишь иногда проговаривались, причём, как правило, в переписке, не предназначенной для публикации"