180.
Вслед за этим поток сообщений стал непрерывным.
Анализ переписки Даллеса с руководством УСС по посольскому радио показывает, что в собранных им сведениях, в анализе полученных данных и в рекомендациях, которые давал Аллен, подчас были неточности и даже существенные ошибки, за что Донован упрекал своего ближайшего сотрудника. Он в полной мере учитывал при этом, что ошибки неизбежны, хотя каждый прокол стоил дорого — подчас немало человеческих жизней. Донован отлично понимал, что Даллес прилагает все силы, использует все возможности для получения как можно более точной информации и подчас даже задерживал её передачу, несмотря на необходимость срочности, чтобы лишний раз проверить данные перед передачей её радиослужбе посольства. Поэтому упрёки Донована, несмотря на «дикость» его характера, всегда были умеренными и сдержанными.
Помощники же Дикого Билла не скупились на резкую критику в случае обнаружения ошибок. Видимо, сказывалась и известная зависть к тому месту, которое занимал Даллес в реальной разведывательной иерархии, имея в виду ценность его связей и каналов вместе с тем, что он формально не занимал никакого ответственного поста и внешне жил на широкую ногу. Через полгода после прибытия в Берн он получил просто злобную радиограмму от одного из помощников директора УСС, в которой говорилось, что «все сведения из Берна опровергаются на сто процентов Военным департаментом»181. Это, безусловно, было не просто преувеличением, а совершенно несправедливой общей оценкой деятельности Даллеса и его группы.
Но были случаи, когда общие предположения и прогнозы Даллеса действительно оказывались неверными. Весной и в начале лета 1944 года он дважды серьёзно ошибся в своих оценках общей военно-стратегической ситуации. Вначале он высказал мнение, что нацистский режим стоит накануне «полного коллапса», а затем, исходя из этой общей оценки, предположил, что намеченная операция «Оверлорд» пройдёт гладко, что союзные войска, которым вот-вот предстояло высадиться на севере Франции, не встретят серьёзного сопротивления. Генералу Эйзенхауэру, командовавшему войсками, сосредоточивавшимися в южной Англии для высадки, это сообщение было передано. Получая информацию от своих разведчиков на месте, Эйзенхауэр выразил несогласие с бернскими прогнозами и лишь усилил подготовку к проведению крупнейшей десантной операции182.
Действительно, нацистская Германия сопротивлялась ещё целый год, а в начале 1945 года немецкие войска попытались предпринять контрнаступление в районе Арденнских гор, которое было приостановлено, а затем отбито.
В большинстве случаев, однако, улов Даллеса и его агентов оказывался значительным, подчас достигались крупные результаты почти случайно. Случайность эта была в то же время обусловлена самой широтой и разнообразием сети, которую удалось создать в Швейцарии и за её пределами.
Однажды к Аллену в начале 1943 года явился некий австриец, который, как оказалось, работал на секретном испытательном полигоне в районе города Пенемюнде, где также находился завод по производству крылатых ракет Фау-1 и Фау-2. Каким образом этому человеку удалось возвратиться на территорию бывшей Австрии, являвшейся теперь частью рейха, а затем перебраться в Швейцарию, осталось неизвестным (во всяком случае сведений об этом в открытых источниках мы не обнаружили).
Полученные Даллесом сообщения, при всей их неполноте и недостаточной ясности (не вполне понятно было, что именно производится и испытывается в Пенемюнде), представлялись исключительно важными. Они были немедленно переданы в центр. Последовала дополнительная воздушная разведка, а затем по заданию американского и британского разведывательных центров в район Пенемюнде проникли агенты польской подпольной организации Армия Крайова, которым удалось сфотографировать исследовательский центр, производственное предприятие и испытательный полигон, а затем передать снимки в Лондон. Начались мощные бомбардировки Пенемюнде, значительно затормозившие, хотя не предотвратившие начавшиеся в 1944 году ракетные атаки на Лондон и другие города Великобритании.
Во всяком случае сведения, полученные Даллесом, а затем подтверждённые другими источниками, по крайней мере на несколько месяцев оттянули атаки, что означало спасение массы человеческих жизней и сохранение материальных ценностей, включая производственные мощности Великобритании183.
Даллес и участники заговора против Гитлера
От Кольбе и по другим каналам начинали поступать сведения о том, что в высших кругах рейха, прежде всего среди высокопоставленных военных, не просто растёт недовольство Гитлером, но предпринимаются попытки его устранить, предпочтительно убить, с тем чтобы расчистить путь к перемирию и миру при условии сохранения рейха и даже власти некоторых деятелей Третьего рейха или без них, путём соглашения со всеми странами антигитлеровской коалиции или только с Западными державами.
В 1947 году Даллес дал показания в Конгрессе США о своей деятельности в Швейцарии во время войны. По каким-то причинам они были засекречены, хотя после войны в них ничего секретного уже не было. Согласно рассекреченным в 1982 году показаниям, руководитель швейцарской резидентуры к середине войны считал, что около 10 процентов личного состава армейской разведки Германии — абвера — были настроены против Гитлера и сотрудничали или были готовы сотрудничать с УСС, что он сам достиг успехов, «проникнув в германскую разведывательную службу, МИД Германии и некоторые другие ведомства»184.
Сведения, сообщённые австрийцем, были вскоре подтверждены новым информатором, который со временем оказался, по всей видимости, наиболее важным или, по крайней мере, одним из наиболее важных агентов Даллеса в германских кругах.
Так Аллен Даллес оказался вовлечённым в планы покушения на нацистского фюрера.
Ещё до начала войны за рубежами Германии, в том числе в высших американских кругах, сложилось устойчивое мнение, что немцы почти полностью объединились вокруг фюрера, что вся германская нация охвачена чуть ли не любовной страстью по отношению к Гитлеру, который обладал магическим даром влиять на массы и смог объединить вокруг нацистской партии все слои немцев от рабочих (в частности ликвидировав безработицу) до магнатов промышленности и финансов.
Прибыв в Швейцарию, Даллес вначале разделял это убеждение. В то же время постепенно он по различным каналам, от своих многочисленных информаторов стал получать всё более достоверные сведения, что в высшем германском обществе, прежде всего в среде генералитета и старших офицеров, вызревают другие настроения. Они более или менее чётко оформились после того, как вермахт стал терпеть поражения на Восточном фронте — после битвы под Москвой и особенно после окружения и разгрома германских войск под Сталинградом. Высадка союзных армий в Северной Африке и сравнительно быстрый разгром там немецких войск усилили опасения высших военных, что Германия потерпит военное поражение. Генералы возлагали всю вину на Гитлера, считая, что поражения связаны прежде всего с некомпетентным руководством военными операциями с его стороны.
Опасения усилились, когда руководителями антигитлеровской коалиции был провозглашён принцип безоговорочной капитуляции Германии как единственный способ завершения войны в Европе. В генеральских кругах созревала мысль, что устранение Гитлера могло бы побудить союзников отказаться от безоговорочной капитуляции и во имя скорейшего окончания войны, сокращения числа жертв пойти на переговоры с новым правительством Германии, согласившись не вводить войска на её территорию, не оккупируя её.
Уже к середине 1943 года Даллес на основе полученной по различным каналам информации пришёл к выводу, что в Германии существует сравнительно широкое недовольство Гитлером, которое, однако, не выливается в открытые действия. Всё же масштабы активного недовольства Даллес теперь явно преувеличивал. Он вспоминал, что поддерживал постоянную связь с видными участниками заговора против Гитлера: «Они заранее рассказали нам о своих планах убийства Гитлера, о важных лицах, вовлечённых в заговор, и о приблизительном времени нанесения удара. Наш опыт взаимоотношений с этой мужественной антинацистской оппозицией убеждал в том, что даже после кровавой бани, последовавшей за провалом заговора, в Германии должно остаться ещё много людей, которые не принимали непосредственного участия в заговоре, но были озабочены спасением того, что осталось от их страны, прежде чем нацисты в военном безумии полностью её уничтожат»185.
Безусловно, Даллес преувеличивал масштабы германского сопротивления, сводившегося главным образом к тайным планам военных, которые относились друг к другу подозрительно и колебались между чувствами долга по отношению к своей стране и верностью присяге, данной Гитлеру как главнокомандующему вооружёнными силами.
Видимо, в какой-то степени этому взгляду сквозь «увеличительное стекло» на германское подполье, на сопротивление нацизму внутри рейха, которое проявлял Даллес, способствовало то, что некоторые его агенты, продолжая выполнять задания, в то же время считали их недостаточным вкладом в борьбу против гитлеровского режима, добивались согласия шефа на их присоединение к нелегальным организациям, включения в активную, связанную с огромным риском, борьбу. Об одном из таких агентов, не называя его фамилии, Даллес через много лет писал: «При каждой встрече я должен был разъяснять ему, что, поступив таким образом, он привлечёт к себе внимание, поставит себя под угрозу и что было бы целесообразнее сохранить имеющиеся у него возможности и впредь добывать для нас очень важную информацию. Было заметно, что он разочарован, что он хочет вступить в борьбу. У него было и другое соображение: он полагал, что его положение после окончания войны будет прочнее, если он станет открыто помогать свержению нацистов. К сожалению, в этом он был прав»