ского в Чехословакии в 1952 году. Самого Филда, видимо, готовили для ещё одного крупного судебного шоу, однако смерть Сталина остановила волну репрессий в странах-сателлитах. В 1954 году Филд был освобождён из заключения, остался в Венгрии, где прожил на пенсии остаток жизни202.
Тем временем после провала заговора против Гитлера и расправы над его участниками военные действия на территории Европы продолжались, и всё более становилось ясным, что сравнительно скоро Германия потерпит полное поражение. Однако оставалось далеко не вполне ясным, как долго продлится германское сопротивление союзникам, какие новые виды оружия могут быть созданы противником, какие жертвы и разрушения ещё предстоят.
Вскоре после прибытия в Берн Аллен познакомился с несколькими французскими офицерами, находившимися по служебным делам в Швейцарии. Оказалось, что они относились презрительно к «бошам», то есть немцам, считали капитуляцию Франции позором и были готовы оказывать услуги американцу, который, как они понимали, является немаловажным шпионом. Если иметь в виду, что следующей стратегической операцией после овладения Северной Африкой намечалась высадка американских и британских войск на территории Франции, можно оценить, насколько важны были получаемые от французов сведения о дислокации германских войск на французской территории и всевозможные другие, не только логистические сведения. При их помощи на территории Франции были созданы восемь небольших разведывательных пунктов, в том числе один — в кругах, близких к марионеточному режиму Виши, который фактически стал номинальным, так как после высадки войск союзников в Северной Африке германские войска оккупировали южную часть Франции.
Даллес учитывал, что не все французские политики, которые поддерживали вишистский режим и даже в то или иное время входили в правительство, сочувствуют оккупантам. Через посредников была установлена связь с некоторыми из этих деятелей. Среди них были Пьер Фланден, который одно время являлся премьер-министром Франции, Франсуа Миттеран, до войны ставший известным деятелем Социалистической партии, а во время оккупации работавший в вишистской администрации, занимавшейся судьбами французских военнопленных. Оба этих деятеля, пользуясь поддержкой разведывательной сети Даллеса, оказывали помощь партизанскому движению, организовывали изготовление фальшивых паспортов и других подложных документов. Во французской историографии эта деятельность получила название «вишистского сопротивления»203.
В своих воспоминаниях Даллес в самой обшей форме писал об оказании его группой помощи французским и итальянским партизанским формированиям. При этом он явно смешивал ту помощь партизанам, которую оказывал он и его помощники, с поддержкой со стороны регулярных воинских формирований. В его книге говорилось: «Мы с коллегами проводили целые дни с руководителями, бойцами и курьерами отрядов маки[7] и других организаций Сопротивления, пробиравшихся из Франции в Швейцарию и обратно в тяжёлые месяцы 1943-го и начала 1944 г. Мы передавали им деньги, устраивали сброс на парашютах оружия и припасов, обсуждали планы их взаимодействия с союзниками при движении тех через Францию. Группы, с которыми мы работали из департамента Верхней Савойи, примыкавшей к Швейцарии, помогали расчистить путь для американского продвижения на север после высадки на побережье Южной Франции в июле 1944 г.
Подобным же образом мы работали и с итальянскими партизанами. Руководители партизан проходили через горный участок в Тичино, италоговорящем кантоне Швейцарии, и обращались к нам со своими просьбами и планами. Мы сбрасывали с самолётов припасы для их осаждённых горных баз»204.
Один из каналов связи с партизанским движением в Северной Италии был установлен, когда в Швейцарию в 1943 году смогла приехать из Италии дочь Артуро Тосканини Валли Кастельбарко. Эта 43-летняя женщина придерживалась антифашистских убеждений, унаследованных от отца — великого музыканта, давно уже жившего в США. Она была хорошо знакома с остававшимися в Милане, Турине, Флоренции и других городах единомышленниками. Этим людям направлялись крупные денежные суммы, якобы от имени Кастельбарко, а на деле от УСС. Деньги использовались для помощи партизанам205.
Между прочим, Аллен многократно появлялся на публике вместе с Валли, и в светских кругах сплетничали по поводу их любовной связи. Ни он, ни она не подтверждали и не опровергали эти слухи. Видимо, они соответствовали действительности.
Контакты А. Даллеса с группами Сопротивления различных политических установок в европейских странах были в основном спорадическими, но определённую информацию, полезную союзникам, они предоставляли, и швейцарская резидентура стремилась эти контакты поддерживать и развивать.
Будни разведчика
Аллен приехал в Берн в одежде, к которой привык, которую обычно носили нью-йоркские адвокаты и преуспевающие дельцы. В первые недели он на людях не расставался с тёмным костюмом и неизменным тёмным галстуком, производя впечатление весьма строгого джентльмена. Оказалось, что нравы европейского высшего света к этому времени изменились, и руководителю резиденции пришлось приспосабливаться к новым обычаям. В его гардеробе стали преобладать костюмы разных цветов и свободного кроя, он стал появляться в обществе с платком на шее вместо галстука, а иногда вообще с открытой шеей. Это были средства расширить круг знакомств, и Даллес сравнительно быстро привыкал к своему новому облику. Разумеется, он максимально пользовался не только своим внешним видом, но и способностью производить самое благоприятное впечатление на окружающих, использовал некое внутреннее обаяние, которое столь важно было для шпиона, собирающего информацию из высшего общества.
Аллен не был бы верен себе, если бы отказался от удовольствий интимного общения с противоположным полом, причём не во вред делу, а с немалой для него пользой. Уже вскоре он познакомился с 38-летней американкой из Бостона Мэри Бэнкрофт, которая постоянно жила в Швейцарии. Это была дама не просто общительная, а обожавшая мужское общество. Считалось, что она занимается журналистикой и действительно публиковала какие-то материалы в американской прессе, пользуясь, в частности, тем, что её близкий родственник Кларенс Баррон, правда, уже скончавшийся, был издателем одной из самых влиятельных газет «Уолл-стрит джорнэл».
Мэри была дамой весьма свободных нравов. Она рассталась с двумя мужьями и затем легко сходилась и расходилась с новыми мужчинами. Этому способствовало то, что она свободно владела французским и немецким языками и легко переходила с одного на другой. Часто она представлялась гостям неформального салона, который содержала, как писательница. Правда, ни одно художественное произведение из-под её пера пока ещё не вышло, но она сообщала посетителям салона, что работает над романом.
Даллес познакомился с Бэнкрофт в декабре 1942 года в Цюрихе, в ультрапрестижном и дорогом отеле «Баур-ам-Лак», и вскоре между ними установились интимные отношения, причём уже через несколько дней после того, как они провели совместно первую ночь, он, с согласия Донована, с которым на этот счёт обменялся шифрованными телеграммами, рассказал любовнице во время совместной прогулки по берегу Цюрихского озера, что является сотрудником УСС, и предложил ей совместную шпионскую работу в пользу своей страны. Мэри тотчас согласилась. Аллен сформулировал их отношения так: «Мы вели себя таким образом, чтобы работа скрывала наши романтические отношения, а наша романтика скрывала работу»206.
Бэнкрофт как агент была очень полезной. Не говоря уже о том, что в её салоне собрались влиятельные швейцарцы, немцы, французы, она могла запросто провести ночь с кем-то из изрядно подвыпивших и поэтому хвастливых и болтливых высокопоставленных германских деятелей, получив от него необходимую информацию. Позже Бэнкрофт сыграет определённую роль в переговорах, которые проводил Даллес с германскими деятелями, склонными к устранению Гитлера или, по крайней мере, отстранению его от власти.
Шпионской паре не мешало то, что они жили в разных городах — Берне и Цюрихе. Швейцария — страна небольшая, и особого труда не составляло быстро добраться поездом до соседнего города. Мэри вспоминала, что каждое утро Аллен звонил ей, и на условном жаргоне они обменивались новостями (в этом Бэнкрофт явно преувеличивала свою роль, так как очевидно, что именно она сообщала добытые сведения Аллену, а не он ей). Не менее двух раз в неделю Мэри приезжала к любовнику, сообщала новости, которые невозможно было передать по телефону, после чего, по её словам, они предавались «маленьким шалостям»207.
Постепенно, правда, взаимная страсть охладела. Любвеобильная Мэри находила, что её сексуальный партнёр слишком холоден, что он во время любовного акта думает о своих делах, а не о ней. Задания Аллена она тем не менее продолжала выполнять, поставляя ему новые важные сведения, полученные от немцев, с которыми она спала.
После войны Бэнкрофт опубликовала довольно откровенную книгу воспоминаний, правда, сильно преувеличивая в ней свою личную роль в добывании секретной информации. Чтобы более не возвращаться к этому вопросу, отметим, что после войны Мэри Бэнкрофт возвратилась в США, поселилась в Нью-Йорке. У неё установились дружеские отношения с женой Аллена Кловер, которая однажды призналась, что была в курсе её связей с собственным супругом и не возражала против них. Встречи между женой и любовницей-информатором продолжались до смерти Кловер в 1974 году208. Мэри опубликовала два романа, которые прошли почти незамеченными. Скончалась она в январе 1997 года.
Глава 3«ВОСХОД СОЛНЦА»
Поиск посредников и контактов
Постепенно у Аллена Даллеса складывалась сравнительно обширная шпионская сеть, позволявшая получать важную информацию.