Для подписания соответствующих документов в штаб-квартире Александера в Казерте германское командование выделило фигуру сравнительно невысокого ранга — подполковника Виктора фон Швейница, получившего соответствующую доверенность. Фитингоф оставался верным себе — он не желал ставить собственную подпись под унизительным для него документом.
О предстоявшей капитуляции германских войск на Итальянском фронте американская дипломатия проинформировала правительство СССР. Для участия в церемонии был выделен советский представитель — сотрудник Главного разведывательного управления генерал-майор Алексей Павлович Кисленко, являвшийся представителем в Союзном консультативном совете по делам Италии (он не владел ни немецким, ни английским языками и приехал в Казерту с переводчиком). Представителя более высокого ранга советская сторона не выделила, подчёркивая этим, что речь идёт лишь о региональной капитуляции (собственно говоря, и западная сторона придерживалась именно этой позиции)248.
Даллес не отправился в Казерту, хотя предстоявшее подписание документа о капитуляции было поистине результатом его напряжённой и кропотливой работы. Характер его секретной миссии не позволял появления в публичном месте, тем более что ожидалось широкое освещение предстоявшего события в прессе с многочисленными фотографиями. Последним его успехом, которым он гордился, была договорённость с фон Швейницем о том, что тот отступит от указаний своего начальника и подпишет акт, не настаивая на включении в него почётных для германской стороны статей. С явным чувством досады, сохранившейся через много лет, Даллес писал в воспоминаниях: «Поскольку конфиденциальность оставалась на повестке дня, а у меня была чересчур мощная реклама как у личного представителя президента Рузвельта, я не поехал в Казерту на подписание. Моё присутствие на церемонии могло быть легко раскрыто прессой, что поставило бы под удар безопасность операции, которую мы сохраняли в тайне до последнего момента»249.
В 2 часа дня 29 апреля в Казерте был подписан Акт о безоговорочной капитуляции вермахта и войск СС на Итальянском театре военных действий. В качестве представителя вермахта его подписал подполковник фон Швейниц, в качестве представителя СС — штурмбаннфюрер СС Ойген Веннер, предъявившие соответствующие доверенности. По поручению союзного командования свою подпись поставил генерал Уильям Морган. Капитуляция вступала в действие ровно через трое суток — 2 мая. Это время было необходимо, чтобы в условиях разбросанности германских войск, нарушения связи между ними, непрерывных стычек с итальянскими партизанскими формированиями различных направлений — от консервативных до коммунистических — довести содержание документа до ведома командиров всех немецких частей и других вооружённых формирований.
Геверниц, который находился в Казерте формально в качестве переводчика, а по существу дела как личный представитель Даллеса, в своём подробном докладе, представленном Аллену по возвращении в Швейцарию, писал: «Было 14 часов 17 минут, когда генерал Морган закрыл заседание. Немцев вывели из зала, и прожектора погасли. Зал внезапно стал тёмным и скучным, как сцена после конца пьесы»250.
Капитуляция германских войск на Итальянском фронте более чем за неделю до общей капитуляции позволила сохранить жизни некоторого, пусть небольшого, числа как британских и американских военнослужащих, так и немцев и итальянцев, что было в немалой степени заслугой Аллена Даллеса. Его руководство в полной мере осознавало это. Показательным был факт, что он был приглашён в резиденцию генерала Эйзенхауэра в городе Реймсе, в северо-западной Франции, когда в начале мая туда прибыли германские представители, сообщившие о готовности нового рейхспрезидента гросс-адмирала Карла Деница (Гитлер покончил самоубийством 30 апреля, а его преемник Геббельс — на следующий день) подписать документ о капитуляции Германии. Даллес присутствовал в помещении штаба Эйзенхауэра, когда в ночь на 7 мая там был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. В ночь на 9 мая по требованию советской стороны был подписан новый Акт о капитуляции. Торжественная церемония прошла в пригороде Берлина Карлсхорсте.
Операция Даллеса «Восход солнца» явилась немаловажным предшественником общей капитуляции.
Глава 4ОТ РЕЗИДЕНТА ДО РУКОВОДИТЕЛЯ РАЗВЕДКИ
Берлинский пункт УСС
В середине мая 1945 года Аллен вместе с женой (скорее всего для того, чтобы освободиться от неё) отправился на родину. По дороге он остановился в Лондоне, был принят премьером Черчиллем, который энергично поздравил его с успешной работой в Швейцарии и особенно с победой, одержанной над эсэсовцами. Экспансивный сэр Уинстон даже назвал его героем.
Тепло, хотя и не столь жарко, Даллес был принят в Вашингтоне. Донован посоветовал ему сделать операцию «Восход солнца» достоянием американской публики, разумеется, при соблюдении определённой осторожности при описании хода переговоров с Вольфом, в основном чтобы не повредить сохранявшимся ещё союзническим отношениям с СССР.
В значительной степени выступление Даллеса в печати было необходимо с политической точки зрения: в Швейцарии начали публиковаться статьи тех дипломатов и разведчиков этой страны, которые в какой-то мере были причастны к операции «Восход солнца», приписывая себе успех этой операции. По существу, они выполняли задание швейцарского правительства, которое стремилось представить нейтралитет Швейцарии во время войны, в значительной степени благоприятный для Германии, в качестве фактического союза с Соединёнными Штатами, в частности имея в виду, что в США выдвигались требования наказать Швейцарию, заставить её уплатить репарации в качестве подлинного, хотя и не формального, бывшего союзника нацистской Германии251.
Несмотря на краткость пребывания на родине, Даллес с увлечением взялся за писательский труд в новой форме воспоминаний, а не официальных кратких секретных отчётов, которые он привык посылать из Берна, иногда по несколько раз в день.
Свежие воспоминания о проведённой операции были опубликованы в нескольких газетах и журналах. Значительно позже Даллес напишет мемуары, на которые мы неоднократно ссылались. Тогда же, в 1945 году, наиболее полная версия переговоров была опубликована Алленом под заголовком «Тайная история капитуляции» в популярной еженедельной газете252. Любопытно, что столь интересная и «кассовая» шпионская история была опубликована газетой (и другими изданиями) через два с лишним месяца после её предоставления издателям. Очевидно, требовались разного рода согласования, проверка текста, прежде чем воспоминания увидели свет.
Статья была воспринята с интересом разными слоями читающей публики. О ней упоминалось в следующие недели в различных органах печати, что способствовало популяризации имени Аллена Даллеса, о котором в США за годы войны почти позабыли. Позже высказывались не вполне основательные мнения, что появление этой статьи воспоминаний было одним из признаков зарождавшейся холодной войны. На самом деле, при всех возникавших осложнениях в отношениях между западными державами и советским союзником нормальные добрососедские отношения в целом сохранялись до конца 1945-го — начала 1946 года.
Аллен побывал на могиле Франклина Рузвельта в его имении в районе городка Гайд-Парк в штате Нью-Йорк (напомним, что Рузвельт скончался почти за месяц до германской капитуляции, 12 апреля 1945 года). Характерно, что новым президентом США Гарри Трумэном принят Даллес не был. Трумэн, позиционировавший себя как простого парня из глубинки, лишь волею случая оказавшегося на высшем государственном посту, с осторожностью и подозрительностью относился вначале к спецслужбам. Это отношение, как мы увидим, он изменит довольно скоро, по мере развития холодной войны.
С окончанием Второй мировой войны потерял своё значение разведывательный центр в Швейцарии. Донован полагал, что его европейская резидентура должна располагаться теперь в одной из важнейших европейских столиц, возможно в американском секторе Берлина. В то же время Даллес считал, что бернский центр являлся по существу дела европейским, и полагал, что он сохранит пост руководителя операций УСС в Старом Свете.
Донован же, по всей видимости по требованию Трумэна, решил рассредоточить разведку в Европе. Он действительно направил Даллеса в Берлин, но лишь как руководителя одной из «станций» УСС, которые создавались и в других европейских столицах или поблизости от них. При этом он заявил Аллену, что в высшем руководстве страны его считают «артистическим разведчиком», но не очень хорошим организатором. Чувства Аллена, который был весьма высокого мнения о своих разносторонних способностях, были в немалой степени уязвлены. Он, однако, понимал, что это мнение не исходит от самого Донована, который и сам стал при Трумэне пользоваться значительно меньшим влиянием, чем при Рузвельте, и взаимоотношения с Уильямом остались превосходными.
Приняв новое назначение, Даллес приехал в Берлин 20 июня 1945 года. Он размышлял по поводу того, что прошло всего лишь одиннадцать месяцев после неудачного покушения на Гитлера и в какой огромной степени изменился мир за это краткое время.
Случилось так, что как раз в это время завершалась подготовка, а затем проводилась под Берлином, в бывшей резиденции прусских королей Потсдаме, конференция глав трёх победивших держав, и в побеждённую Германию на океанском лайнере прибыл президент Трумэн вместе с большой группой министров и советников. Даллес надеялся, что президент примет его, и это, как он полагал, будет означать признание его заслуг, особенно на заключительном этапе войны в Европе. Аллен отправился в Потсдам, но был принят не президентом, а секретарём по военным делам Генри Стимсоном, который встретил его довольно сухо и лишь поинтересовался его мнением о том, следует ли сохранять в Японии пост императора после того, как эта страна капитулирует. Аллену явно давали понять, что разведка в политике США отходит на второй план