Так, мост еще не разведенный, дома серые, в сомкнутом строю, дождем умытые. Машины едут мокрые, люди бегут хмурые. И сижу я, как дурак, на тротуаре. Недалеко это зелье меня уволокло. И где Андрюха с Ильичом? Надо хоть чашку кофе выпить, или лимонаду с тримолом, или хоть пива с мороженым, чтобы мысли в порядок привести. Должна здесь быть кафешка недалече. Надо же, думаю, а обиды на Петровну за ее дурацкие шутки нету. Она честно хотела помочь. И опять знаю, встречу я сейчас кое-кого женского полу, и она мне поможет Андрюху найти. Был бы здесь Одиноков, было б легче. И голова бы так не болела.
Однако вот и кафе, битком набитое, люди от дождя прячутся. Прямо всей толпой кофе с чаем и кое с чем покрепче пьют. Мне еще место поискать придется. Вхожу. В воздухе накурено, сыро, но тепло. Девушка красивая, но вся растрепанная, кричит:
– Давай проваливай!
От ее прически только копна волос осталась, а когда она головой мотает, волосы блондинистые стайкой сосулек сзади летают.
– Еще приползешь ко мне на коленях, прощение будешь просить, а я не прощу, не надейся.
Некто в длинном, до пят, кожаном плаще молча встает и уходит. Я занимаю его место.
– Мадам, – говорю я с радостным изумлением, будто узнал ее, – не могу ли я быть вам полезен?
– Я мадемуазель, – отвечает девушка и с интересом меня разглядывает; от истерики у нее и следа не осталось. И прическа форму обрела, а если слезы и были, то высохли. Резко девушка похорошела, смотрит на меня красавица холодным расчетливым взглядом, с кучей загадок в личной жизни. Попал, думаю. – Ждешь, что попрошу угостить даму сигареткой? – насмешливо спрашивает.
Молчу, подвох чувствую. Ну и какую подставу они с ее парнем могут мне организовать? Ну нет, пока кофе с чаем не глотну, не уйду отсюда.
А девушка чмокнула губками, будто воздушный поцелуй мне послала, и говорит:
– Не курю я, а мороженое буду.
– В такую-то погоду? – спрашиваю. – Дождь, ветер, наводнение.
– Погода радует, – отвечает она.
А блондинка-то не проста. Надо бы спросить, как зовут незнакомку, но подходит официантка и сразу заявляет, что этот столик уже взял пачку сигарет и чашку кофе. Типа мне платить. Я согласно киваю, удивленно на незнакомку смотрю.
– Это все тот дурак, – отвечает она и резко мрачнеет.
– Ладно, – говорю, – сигареты его я оплачу. Заказывайте, мадемуазель. И скажите, как вас зовут? Мы, кажется, уже достаточно знакомы, чтобы узнать имена друг друга.
– Стелла, – робко она произносит и вопросительно на меня смотрит.
– Сережа, – отвечаю.
– Сережа? – удивленно спрашивает. – Хочешь выглядеть моложе, чем есть?
Блин, умна, думаю. Но главное, что мы уже на «ты».
– Уговорила, – соглашаюсь, – пусть будет Сергей. От дождя прячешься?
– Вот еще, – фыркнула она и глянула на меня с недоумением, будто можно всякой сырости бояться.
– Что, и не холодно даже? – Это я намекаю на ее легкий, короткий голубенький плащик, который не греет ни черта, только элегантности Стеллочке добавляет.
– Вот еще, – повторила она и миленько хлопнула ресницами, – я еще и колу со льдом буду.
Принесли горячий кофе. Без сахара, слава богу. Сладкий кофе, кажется, хуже греет. Пью, думаю. Чего эта мадемуазель здесь делает? Кафешка дешевая, а женщина роскошная. Несвязуха у меня в голове! Каким ветром ее занесло?
Так прямо и спрашиваю:
– Каким ветром сюда занесло? Машина поломалась? До «Европейской» не доехала? Любишь злачные места?
– Тебя жду.
Так… Еще больше несвязухи наступило.
– А мы разве знакомы? – спрашиваю удивленно.
– Теперь да.
Стелла очаровательно улыбается, глянула с нежностью в синих глазках. Можно было бы сказать, посмотрела с любовью. Но было в ее взгляде и нечто гастрономическое. Но, возможно, это мороженое сладкое было. Э, нет, так просто не дамся. Хотя чего я тут время теряю? Мне же бежать надо. КУДА? Порт, паром, Хельсинки – приходит ответ будто извне. Эликсир этот во мне все бурлит, что ли? С другой стороны, этот волшебный напиток типа ведет меня к Ильичу и Андрюхе.
А я вспоминаю: сегодня же МЧС прямо засыпало сообщениями. Дамба закрыта, вода на два метра поднялась, это же форменное наводнение в Питере. Машиной до Выборга надо, а там рукой подать. И тоже загвоздка: кто же в такую погоду до Выборга поедет? Посижу, пожалуй, кофе попью. Но чувствую, пинает меня кто-то из нутра. Прямо в голове громко шепчет: быстрей, вперед, в Выборг, бегом.
– Да помолчи ты, – вдруг во весь голос прикрикнул я на этого некто, – не до тебя!
Стелла удивилась:
– Фу, какой ты грубый.
– Это я не вам, девушка. Это у меня такое нервное расстройство внутри.
– Дома надо свое расстройство оставлять, когда с такой красавицей, как я, встречаешься, – с милой улыбкой Стеллочка отвечает.
– Дом у меня далеко, – тем же ласковым тоном поясняю, – в Москве. А может, и вовсе в Буэнос-Айресе.
– Жарко там, в вашей Аргентине, – недовольно промолвила Стелла и откусила большой кусок мороженого.
– Зато здесь мокро, – так же недовольно отвечаю.
Думаю, чего она от меня хочет? Вот сейчас допью кофе, и уходить надо, в Выборг бежать. А не могу уйти. Чем же она меня держит? Очаровывает взглядом холодных глаз.
– Ну ладно, – говорит Стелла, – и что же ты, Сережа, хочешь мне предложить?
Я прямо теряюсь: что происходит? А, она решила, что я на нее запал. Ну, что есть, то есть. Нравится она мне. И если б не Даша, хотя Даша далеко… И если б не тот, который внутри сидит и пинает меня в сторону Хельсинки…
– Мог бы, – говорю, – все предложить. И квартиру в Москве, и лучших друзей девушек, то бишь бриллианты, и луну с неба, и падающих звезд россыпь, чтоб на каждую желание исполнилось, ну и счастье, естественно, безо всяких ограничений, столько, значит, этого счастья, сколько вынести сможешь. Но вот Хельсинки меня ждет, а еще больше мне в Буэнос-Айрес надо. И никуда я от Аргентины деться не могу.
Стелла смотрит на меня с холодным прищуром.
– Аргентина. Фу, какая гадость, там же всегда лето. Ладно. – Она взяла ложечку, погремела льдинками в бокале с колой, отпила, вновь чмокнула губками в воздушном поцелуе. – На Хельсинки я согласна. Вези меня, мой герой. К финнам. Там скоро зима. Будем кататься на лыжах по заснеженным лесам, на коньках по замерзшим озерам, целоваться на морозе.
Я смотрю на Стеллу, представляю ее обжигающий холодом поцелуй, да такой, что дрожь пробирает. Даже страшно стало. Она же меня приморозит так, что не оторвешься от нее. Хочется назло холоду околдовать ее любовью, растопить снежную королеву. Хотя бы из спортивного интереса. Но, скорее, это она забавляется.
– Не, – говорю робко, – мне в Аргентину надо.
Встать хочу, раскланяться, расплатиться, пожелать девушке всего хорошего и удалиться. И не могу, будто к стулу примерз.
– Не торопись, – с ласковой угрозой в голосе предупреждает Стелла, – если и побежишь от меня, это надо делать с холодной головой.
– По-моему, я достаточно холоден, – возражаю.
Чувствую, стоит кто-то за спиной. Оборачиваюсь – мужик, тот самый, в длинном плаще. И холодом от него веет, будто мороз с улицы принес. Я даже оглянулся на окно. Нет снега, дождь льет.
– Не помешаю? – наглым тоном спрашивает. – Я тут сигареты заказывал.
Молчу, жду, думаю.
– Это кто? – спрашивает он у Стеллы и за столик наш садится.
Стелла молчит, я отвечаю.
– Я, – говорю, – тот, кому ты за сигареты спасибо сказать должен.
Не понравился он мне, поэтому на «вы» называть не стал.
– Что? – удивляется он. – Да за счастье находиться в обществе этой прекрасной дамы ты мне не только сигареты, ты все мои желания выполнить должен.
– Не слабо, – говорю. – А прекрасная дама, значит, все мои желания выполнить должна, иначе обмен не равноценный.
– Да, – отвечает он, – если, конечно, дама согласна. Но мы ее околдуем, и согласится.
Он кидает на меня взгляд аристократа, который соизволил обратить внимание на простолюдина. Сейчас щелкнет пальцами, и я ему с нижайшим поклоном преподнесу его желание исполненное.
Я в растерянности бормочу:
– Что вы, добрый волшебник, недостоин я такой чести.
А сам думаю, спектакль какой-то дешевый или подстава?
– Я не добрый, я злой волшебник, – печально произносит незнакомец и закуривает сигарету. – Леонид, – вдруг говорит он.
Это я так понял, он представляется.
Стелла жует мороженое, хотя я никогда не думал, что можно жевать мороженое и при этом ехидно улыбаться, но ей удается.
А меня эликсир изнутри пинает, типа идти надо. Выборг, Хельсинки, Лондон. Опять же знаю, что выйду из кафешки сейчас и столкнусь с неприятностями, обступит меня куча народу и будет отношения выяснять. Лучше уж здесь посижу.
– Соглашайся, Сережа, – вдруг ласково заговорила Стелла, – поедем мы с тобой в Финляндию, потом в Норвегию, а там и жизнь твоя изменится.
Точно, думаю, это игра у них странная. Знать бы ее правила.
– Это, – спрашиваю, – что? Предложение от Снегурочки стать мне Дедом Морозом?
– Ну что ты, Сережа, какой же ты дедушка. Ух ты, мой снеговичок, – игриво произнесла Стеллочка и потянулась ко мне через столик за поцелуем.
Не дотянулась. Я, когда что-то не понимаю, лучше паузу возьму и целоваться пока не буду.
Смотрит на все это Леонид, спрашивает нашу прекрасную даму:
– И что будем с ним делать?
– Вызови его на дуэль, – кровожадно произносит Стелла, – на шпагах или на автоматах Калашникова, неважно. Важно, чтобы остался только один.
– Не, – говорю я, делая несерьезный вид, – я так не играю. Что за дуэли, какие автоматы, что вообще тут происходит? Сначала объясните правила игры.
– Какая игра? – искренне удивился Леонид. – Никаких игр. Просто хотим тебя осчастливить. И не плати мне черной неблагодарностью за все то добро, которое я… мы готовы сделать!
– Я не просил добро мне делать, тем более злого волшебника, как вы представились.