– Ты знаешь, сколько человек пришло на мое представление со скатами?
Молчу, чувствую, вопрос не ко мне.
– Семь персон! Семь кресел было занято из тысячи!
Я не удержался, влез с репликой:
– Ну, семь – это же счастливое число!
– Ты надо мной издеваешься?! Тут еще эта дама, из наших, и мужик с ней. Я из бассейна выбираюсь, а он мне мимоходом заявляет, мол, дельфины-то поинтереснее будут. Нет, мое шоу провалилось. Скаты там резвятся, ничего не понимают, а я рыдать готова, а тут еще эта русская, Эльвира, как она назвалась.
– Эльвира?! – удивляюсь.
Нет, не может быть таких совпадений. Надеюсь, это другая Эльвира. Чего ей в Лондоне делать?
– Да, подходит ко мне вся из себя. Вся в шмотках от Burberry. Этот клетчатый принт и на сумке, и на пальто из кашемира. Ботильоны из замши. Я же вижу, из кожи лезет прямо в этот Burberry, чтобы крутой казаться. «Вы, милочка, не расстраивайтесь, – говорит, – обсохните от воды и слез, а потом по чашечке капучино выпьем. Я смогу вас успокоить. Вы с кофеем какой предпочитаете сэндвич? Или лучше йогурт со свежими фруктами, или все-таки овсянку с чаем и молоком?» Она меня взбесила. В аристократку играет. Думаю, как бы ее послать подальше и помягче? А она продолжает: «Я хочу построить океанариум в Средней Азии. Акулы среди песков. И конфеты “Кара-Кум” будут не с верблюдами, а с кашалотами. Я покупаю ваших скатов». Я полотенцем вытираюсь, а тут она со своими глупостями. Эти скаты, говорю, научные работники. Участники большого эксперимента. А ваши океанариумы в пустыне стройте хоть с акулами, хоть с саксаулами. Скатов я не отдам. «Не понимаешь, – она говорит, – милочка. Для тебя же лучше будет, если получишь денежки за своих электрических рыбок». Я ей и говорю: знаете что, мадам… А она отвечает: «Я – мадемуазель!» Ну тем более. Девушка, езжайте вы к себе в Среднюю Азию, а то я тут вашей дрессировкой займусь. Плавать умеете? И плывите отсюда. Тоже мне лягушка-путешественница! «Ха, – она отвечает, – как грубо вы разговариваете. Да я тебя саму со всей твоей рыбьей стаей продам, куплю и снова продам, но уже дороже!» Поворачивается и уходит. А я вся беситься начинаю. Зато слезы высохли. А скатов я уже в Аргентину отправила. И сама скоро вылетаю.
– Как?! – удивляюсь и расстраиваюсь. – У меня же туман почти рассеялся, скоро вылетать будем. Ты меня не дождешься?
– Не могу. У меня куда-то с карты исчезли семьдесят тысяч долларов. И банк ничего объяснить не может, кругом одни мошенники. Сейчас прилечу в Буэнос-Айрес, я им покажу! – Даша начала всхлипывать. Видно, расплакаться снова решила.
– Ты, это, – говорю я, – не нагнетай обстановку, нам с тобой еще нужно жить долго и счастливо. Ты дождись меня. Семьдесят не семьдесят, а тысяч десять у меня найдется. Что-нибудь придумаем. Может, свою криптовалюту продам… Или… Я готов лететь к тебе в Аргентину. Хотя вся командировка псу под хвост пойдет, – говорю озабоченно.
– Не надо. Не прилетай. Ты опоздал. Сейчас ты мне не нужен. И скатов я уже отправила.
– Как не нужен? – удивляюсь и еще больше расстраиваюсь, но помню: давить на нее нельзя, хуже будет. – А я думал, свадьбу в Лондоне устроим. В отеле Ritz. Рядом с Грин-парком и Букингемским дворцом. Здорово же будет!
– Здорово, здорово, – Даша отвечает, – но не сейчас. Я тебе буду хорошей женой. Потом когда-нибудь. Nos vemos.
Трубку выключила. Я ей названивал – бесполезно. Ну, думаю, пусть успокоится. А в Лондон мне все равно лететь надо. Полетели.
Ну, вот и Хитроу. Брожу по залу прилета, где-то здесь должен быть Габдукаев. Морозов сообщил, что этот беглец меня встретит. Ну да. Один предатель встречает другого. А может, они и догадываются, что я засланец. Впрочем, тем интересней.
Сводчатый потолок огромного зала прилета увешан светодиодными светильниками. Очень ярко горят, голову задрать нельзя, свет по глазам бьет. Пол сияет будто ледяной. Но, кажется, не скользко. Навстречу мне цокают каблучками лабутенов и скрипят колесиками чемоданов две девушки модельной наружности. Им лет по двадцать, обе в кожаных юбках чуть выше колен. Одна в белой блузке, другая в синей. Курточки фирмовые. На лицо – очаровашки. Мы повстречались взглядами. Девушки меня типа не замечают. Полный игнор. Иду навстречу, слышу знакомый говор. Девушки внятно ругались матом, по-русски. Останавливаюсь, даже рот открыл от неожиданности.
– Привет, – говорю им радостно.
– Привет, привет, – отвечают они недовольным хором, – иди дальше, мужик, тебе ничего не светит. Нас встречают.
Ну вот, думаю. Англия, Лондон! Да тут все как дома. Только погода чаще нелетная.
– Фокин, – слышу крик с конца зала.
Габдукаев бежит ко мне со всех ног, расталкивая прилетевших иностранцев. Юркий, маленький, вертлявый, весь в зеленом, как ящерица скользит между человеками, словно гонятся за ним. Люди спокойно смотрят, думают, может, чего случилось, так он торопится. Только один араб недовольно головой покачал.
– Здорово, Сергей, давно не виделись. Ну, побежали на стоянку. Некогда нам тут. Ты и так запоздал, работа ждет. Да и весь цвет нашего общества.
– Это какой же у вашего общества цвет? А Леонид здесь?
– Нет, Морозов со специальной миссией отбыл.
– А Ильич?
– Ильич? Так его и не было. Ильич, он ведь там, у вас.
– Так, понятно, хотя непонятно. А кто же тогда этот ваш цвет?
– Я! А еще наш самый главный. Алекс Легат. Помнишь такого?
– Помню. Ну, поехали, поглядим, какого вы колера.
Часа полтора мчались по Англии с приличной скоростью. Пронеслись через Уотфорд, Стивенидж, Бигглсуод, Санди, Итон-Сокон, Хантингтон, Стилтон, Яксли. Не рассмотрел я эти английские городки в подробностях, дремал. Но выспаться не смог, машину потряхивало на скорости шестьдесят миль в час, весь сон разогнался. Вот въезжаем на новеньком «Приусе» в пригород Лондона – Питерборо. Из Петербурга в Питерборо. Ирония судьбы. Габдукаев резко скорость сбрасывает. Уже не мчимся, крадемся по дороге. Городок свежеумытый, дождик прошел только что. Одноэтажные домики стоят нарядные вдоль дороги. Безлюдно. Сыростью попахивает. Спрашиваю:
– И где же знаменитые туманы?
– Надышишься еще, – скупо Русланчик отвечает.
– У вас тут что? Резиденция?
– Президенция. – Габдукаев не расположен разговаривать.
– Шутишь? – спрашиваю.
Молчит. Может, обиделся на что?
Подъезжаем. Прямо замок средневековый. Размерчиком с современную пятиэтажку. Но ухоженный. Сказочный дворец с башенками в игрушечном стиле. Стены высокие, белого кирпича, башенки по углам разноцветные. Одна красненькая, другая желтенькая, еще одна зеленая и последняя голубая. Для детей, что ли, хозяин резиденцию оформлял? Зато ворота огромные, неприступные, коричневые, дубовые, обитые металлическими полосами, высокие, метра четыре. А каждая створка с закругленным верхом.
Нет в этом замке мрачности средневековья. Игрушечный он какой-то.
– И чье это поместье? – спрашиваю. – Только не говори, что маркиза Карабаса.
– Это Берли-хаус, – с обидой Габдукаев отвечает.
– А что, маленький шпион, привидения в вашем замке водятся?
– Зачем тебе привидения? Наши привидения не для таких, как ты. Эти привидения только графам да маркизам являются. Тут почтенные господа обитают. А я вовсе не шпион.
– А меня, значит, ваши привидения вниманием не удостоят. Да ты не обижайся. Не шпион – значит, не шпион. Оба мы предатели.
– В тебе я сомневаюсь, – недовольно буркнул Русланчик.
– Ну да, титула у меня нет. Я недостаточно почтенный для предателя. Чей замок-то?
– Поместье графов, а потом и маркизов Эксетеров. Нынче поместьем владеет сэр Алекс Легат, барон Берли, он из Эксетеров.
– Легат – барон! – Мне стало смешно. – Так вот откуда его надутость.
Габдукаев посмотрел неприязненно.
– Давай выходи, – говорит, – приехали.
Вышел из машины. Спрашиваю:
– А что, слуга короны, есть в вашем заведении достопримечательности?
– Кому и конюшня достопримечательность, – недовольно Руслан отвечает. – Пойдем, однако, заждались тебя.
Чувствую аромат дыма. Поленья горят, причем вкусно горят.
– Да ты шутник, братишка. Но запах у вас не лошадиного навоза.
– Камин в большой зале затопили, – недовольно буркнул Руслан.
Поднимаемся по неприметному крылечку, Руслан открывает скромную ненарядную дверцу, спускаемся вниз. Лестница узкая железная. Шаги звучат гулко, пугающе. Сыро, сумрачно. Я удивляюсь. В казематы идем, что ли? Или у них под замком еще пять этажей построено? От этих баронов Берли всего можно ждать. Запрут где-нибудь сейчас. Хотя я им вроде нужен как ценный специалист.
– Прошу вас, – подчеркнуто любезно пригласил Габдукаев.
Ого, думаю, вот мы и на «вы»! Не жди добра.
Еще одна неприметная дубовая дверца распахивается. Русланчик с натугой ее за чугунное кольцо тянет со скрипом. Стою, жду. Хочу прежде заглянуть, что же там такое. Руслан вдруг замер. Дверь до конца не открылась.
– Телефончик надо сдать, – категорично заявляет.
Оглядываюсь – вроде бравых ребят в спортивных костюмах не наблюдаю, да и в обычных английских фраках никого нет.
– Щас, – отвечаю. – Фокин сроду никому своих личных вещей не отдавал, даже любимым женщинам. Что, драться будем? Или есть пара дуэльных пистолетов?
Габдукаев покраснел, побледнел, потом потемнел лицом. Вот ведь как его эмоции с чувством долга борются!
– Ладно, – смилостивился он, – заходи. Все равно у нас все мобилы глушатся.
Он достает свой телефон, типа проверяет. При этом у него из кармана падает бумажник.
– Ну, – радостно заявляет он, – связи нет. – Потом с явным огорчением добавляет: – Денег тоже.
Поднимает с цементного пола и, глядя на меня глазами, полными отчаяния, демонстрирует совершенно пустой бумажник.
– Потерялось около тысячи фунтов разными мелкими бумажками. Ты не брал?
– Ты чего, маленький шпион? На кой черт мне твоя мелочь? Да и наличных у меня, как всегда, нет.