– Николай Николаевич ожидает вас в бильярдной, – щебечет она.
Дубов с удовольствием пил кофе.
Увидев нас, стукнул чашкой о бильярдный стол, резко встал, пробежался вокруг. Невысокого роста, лысенький, пузатенький, во фраке, но без бабочки, быстрый в движениях, глядит на нас внимательно, воображает, что у него проницательный взгляд. Мнит себя удавчиком, а мы для него кролики.
– Рекомендую, – говорит голосом официанта. – Замечательный кофе «Илли»! И еще рекомендую к нему сигары «Монтекристо», они родом с Кубы. – Он вдруг быстро заговорил, не делая пауз между словами: – История названия романтичная. Оно пришло в голову основателю компании Алонсо Менендесу, когда он читал роман «Граф Монте-Кристо» своим торседорам, крутильщикам сигар, развлекая их на работе. Тройная ферментация! Те, кто курит «Монтекристо», никогда не умрут от рака. Потому что те, кто не курит, умрут от зависти. Не правда ли, смешно?
Я должен был ответить:
– Ну что ж, я безумно рад, что вы получаете удовольствие от сигар и кофе. Но я не курю, совсем не курю. Поэтому будем умирать от зависти.
Дубов помрачнел, потом улыбнулся.
– Ну хорошо, – говорит. – Все равно рад, безумно рад знакомству. Так как? Чай, кофе?
– Ага, еще и потанцуем?
– Что, шутите так, да? Ну что ж, можно, все можно. Леночка, чай и кофе господам. Да, и непременно потанцевать!
– Стриптиз? – Леночка изобразила неподдельное удивление. – Но здесь и шеста нету.
Дубов на секунду задумался.
– Стриптиз, стриптиз, только не здесь и не сейчас. Сейчас дела, дела, дела, – добавил он скучным тоном. – Привезли?
Ставлю желтый чемоданчик на стол, у угловой лузы. Дубов его обеими руками хватает, как добычу. Я уже не прячу широкую улыбку. Оглядываюсь на Русланчика, а тот бесцеремонно Леночку рассматривает. Мол, с деньгами сам разбирайся.
– Ну, – говорю, – господин банкир, не стоит так кидаться на деньги. Вы все успеете потратить. У вас как тут полагается? Расписку я должен получить или еще как?
– Или еще как… Еще как! – быстро ответил Дубов. – Ну-ка, набери своего Легата, быстренько, деньги-то его, не твои.
– Господин барон, – Алекса спрашиваю, – мне мистеру Дубову без всяких расписок и прочих документов денежки отдать?
– Йес, оф кос, – Легат отвечает, – только пересчитай при нем и пусть он сумму подтвердит мне. Достаточно этого будет.
Дубов разговор слышал.
Протягивает мне чемоданчик.
– Давай-давай, не тяни время, открывай, пересчитывай, отдавай и привози еще. А то мы тут каждый день теряем деньги, и этих дней все больше.
Раскрываю чемоданчик, показываю содержимое. Пачки лежат в образцовом порядке.
– Вот, – говорю, – шестьдесят пачек. Вскрывать будем?
Дубов выхватывает наугад две пачки. Бросает на стол.
– Вот эти. Давай, быстренько.
Срываю упаковку, демонстративно по одной купюре перекладываю. И тут на меня моя аллергия навалилась. Не успел я вторую пачку пересчитать, как расчихался… А нос свербит и свербит. Слезы из глаз льются. Чих до печенок пробирает. Ну, наконец успокоился. Гляжу, купюры разлетелись по всему бильярдному столу. Леночка сообразила, уже со стаканом воды стоит. Дубов на меня смотрит удивленно. Он кивнул Руслану, тот стал собирать деньги.
Дубов принял рассыпанные купюры, бросил в чемоданчик, отдает его мне.
– Так, мил человек, выпей водички, подержи пока посылку, и пойдем-таки кофеем отравимся.
«А я, – думаю, – начхал на их деньги. Причем в прямом смысле».
Дубов смотрит на меня и моргает. Часто-часто.
– Ну, до кофе, – говорит, – давай от денег избавься. Бежим, бежим.
Проходим мы в следующую комнату за бильярдной. Это кабинет. Я застыл в восхищении. Буйство красок и роскошь убранства. Панно на стенах, похожие на китайские ширмы, расписанные золотом и серебром по черному лаковому фону. Сюжеты традиционные. Пейзажи с островками, заросшими соснами, там же горбатые мостики, лодки, люди, занятые кто сбором риса, кто выделкой шелка. А вот отряд военных в поход собирается. Я глазею, оторваться не могу. Потолок ну просто красота. Восточные орнаменты, китайские иероглифы, крылатый дракон в центре. Я потерялся среди этого великолепия.
– Чемоданчик сюда поставь, – вдруг раздается голос Дубова, – давай-давай. Кофе стынет.
Он уже распахнул дверь огромного черного сейфа, который как-то вписывается в эту роскошь. Я ставлю на полку чемоданчик. Дубов закрывает сейф. Смотрит на меня, ждет. Догадываюсь, выхожу в бильярдную, Дубов возится с шифром.
Леночка уже накрыла на журнальном столике все для кофе. Русланчик хрустит соленым печеньем. Такой весь из себя беззаботный. Он свое дело сделал. Леночка берет чашечку свежесваренного кофе обеими руками и протягивает мне через весь стол, с поклоном, типа от души. Я кофе принимаю, пробую.
– Действительно, очень недурно, – говорю Дубову.
– Печенье, шоколад, коньяк? – спрашивает он.
– Нет, дорогой сэр. Кофе действительно так хорош, что не стоит портить другими вкусами этот аромат.
Руслан с печенькой в зубах направляется к Леночке – приставать, наверное, будет. А Дубов усаживается рядом, хитро смотрит.
– Я, – говорит, – тоже немножко волшебник, как ваш Легат, или вроде того. Как это… «Люди гибнут за металл»? Я вот народ металлизирую. А чем ты у барона занимаешься?
– Металлизируешь – это как? Типа ростовщика?
– Что-что? – резко спрашивает Дубов. – Нет, нет. Это вы слишком грубо сказали, молодой человек. Я – банкир, запомните и уважайте.
– Кто ж с вами спорит, банкир так банкир, буду вежлив.
– Это вы только все думаете, что я суров и безжалостен. А я нет. Внутри я клоун жизнерадостный, а то, что вы видите, – это изнанка моего характера. Хочешь, развеселю? Или хочешь, исполню твое желание? Денег хочешь?
Странная манера общаться, думаю. Купить он меня пытается, только для чего? Или он знает гораздо больше, чем я предполагаю. Делаю глоток кофе, действительно вкусно, успокаиваюсь.
– Да на что мне ваши деньги?
– Ну да, ну да, думаешь, Легат больше даст. То-то он у меня побирается. Так что ты там у него делаешь?
– Ну что я могу вам рассказать? Это даже не коммерческая, а военная тайна.
– Да ладно, тоже мне секреты Полишинеля. Чудеса он собирается делать. Фокусник! А ты, значит, будешь у него кроликом из шляпы. А у меня можешь быть и фокусником. У меня больше заработаешь, намного больше.
А я думаю. Вербовка. Причем прямо при Русланчике. Значит, он уже. Ну конечно, от Леночки отлипнуть не может. Но грубая работа. Да и не нравится Дубов мне как шеф. Он точно людьми как пешками любит жертвовать.
– Можно еще кофе? – спрашиваю.
– Конечно, конечно! – Дубов сама любезность. – Леночка, кофе мне и нашему дорогому гостю. Ты не бойся, соглашайся, – улыбается он мне, – кто съел, тот и смел.
– Мне нужно подумать, – отвечаю. Чего торопиться с отказом, вдруг обидится еще, кофе отберет.
– Долго? – недовольным голосом осведомляется Дубов.
Я молчу, пью кофе, держу паузу.
– Решайся, решайся, волшебник!
«Волшебник» было произнесено с издевкой.
– А разве в деньгах смысл жизни? – говорю я с философской грустинкой.
Дубов аж кофеем обжегся, слишком большой глоток сделал. Продышался. Запил холодной водой из стакана.
– Смысла жизни нет и не будет – по крайней мере, до конца месяца. А потом будут деньги, много денег, и ты купишь свой смысл жизни.
– Мне нужно подумать, – говорю упрямо.
– Ох уж эти пертурбации и протуберанцы, – усталым тоном отвечает Дубов. – Сроку тебе одни сутки, я дважды предложения не делаю.
Встает и уходит. Не прощаясь.
Все, решаю, аудиенция окончена.
– Руслан, – зову напарника, – поехали.
Руслан нехотя отлипает от Леночки. Та тоже встает, идем на выход. Руслан спрашивает:
– Ну как, ты ему понравился?
– А я почем знаю? Поехали.
К чему, думаю, Дубов про протуберанцы фразочку вставил, умным хочет казаться?
– Ты чего крадешься? – спрашиваю Габдукаева.
А он скорость держит миль тридцать в час, не больше. Видно, с сожалением дубовскую резиденцию покидает. Леночка его туда притягивает или финансовый интерес есть? Но этак мы до Питерборо и к вечеру не доберемся. Сегодня в Шотландию не поеду. Мне еще с человеком Одинокова встречаться в Кентербери. Как бы от Руслана отвязаться? А он скорость прибавил и уставился на дорогу, типа меня игнорит. Мрачнеет понемногу. Но вот веселей поехали. Вдруг Руслан резко головой тряхнул, взгляд в левое зеркало скосил. Слышно, нас догоняет авто с мощным движком. Вон как мотор воет форсажем. Промелькнул слева силуэт красной спортяги. Наша машинка даже колыхнулась под ударом воздуха.
– «Астон Мартин», – с глубоким уважением и с завистью отметил Габдукаев.
Он увеличивает скорость до шестидесяти миль. Я расслабляюсь, думаю подремать до Питерборо. И тут мы резко тормозим.
Вот оно что. «Астон Мартин» поперек дороги развернут, нас ждет. Девушка со знакомым силуэтом стоит возле машины, приветливо ручкой машет.
Пальто из кашемира, клетчатый принт на сумке, «Астон Мартин» с личным шофером. Ну конечно, Эльвира. Значит, они теперь и с Дашей знакомы. Ну, это ничего, а вот я ей зачем понадобился?
– Здравствуй, дорогая, – кричу от своей машины и медленно к ней направляюсь. Руслан ничего не понимает. Только моргает часто от удивления.
– Вы что, знакомы? – тихо шепчет он, но остается за рулем.
– Все красивеешь? – спрашиваю.
– Это у меня от природы, – оправдывается Эльвира. – Ты тоже неплохо выглядишь в этом костюмчике. Пока…
– Что значит пока?
– Пока жив.
Начинаю смеяться, держу паузу, соображаю: что, где, когда? И к чему эти неласковые слова? Обиделась на что-то?
– Сердце красавицы склонно к криминалу? За что же ты меня убить-то хочешь? Бизнес такой? И вообще ты откуда? Прелестница.
– Очень мне надо заморачиваться, киллера нанимать. Да я здесь и ни при чем. Дубов тебя заказал.
– Дубов?! – Я искренне удивлен. – Чего вдруг? Ничего я ему еще не сделал. Только зашел, деньги передал, вышел, ушел. Кофе пил, нарушая этикет? Так за это не убивают. Шутишь, дорогая.