И снова он шепчет заговор «апельсинчику».
– А ты азартен, Борик, – начинаю веселиться, – тоже мне медузер горгонер.
Я ж понимаю или даже чувствую, Зона надо мной не властна. А Боря заигрался. Действительно, придушить его, что ли?
Подхожу, крепко берусь за его шею обеими руками, сдавливаю понемногу. Боря не сопротивляется. Трепыхается, хрипит, но «апельсин» не выпускает.
– Хорошо же, – говорю, потом ору не своим голосом, по-звериному: – Зона, забери себе этот фантик с его манией величия обратно! Меняю этого ненормального на Дашу. Думаю, вы меня поняли? – добавляю уже спокойным голосом. И зачем я самообладание потерял на секундочку, удивляюсь себе.
Борю отпускаю, он кивает, похрипывает, что они согласны, спускается к саю и пропадает в темноте. А я гляжу со склона. Так вот же развалины старой турбазы. Где-то там моя Даша? И Одиноков должен быть с ней. И куда все друзья подевались? Ну ладно, Баха при Боссе. Андрюха на задании, по Зоне шарахается. Хорошо бы его найти, но в Зоне мобилы не работают, связь глохнет. Ильич тоже где-то в Алатаньге обретается. Да вот еще один друг – Одиноков. Даже по имени не хочу называть. Любимую женщину увел. Ну я ему сейчас выскажу.
Подхожу к развалинам, чувствую, дымком пахнет. Надо же, радуюсь, догадались костер запалить. Оглядываюсь, очень это место деревню Мглу напоминает. Коттеджики без крыш, стены с облезшей штукатуркой, все кирпичи наружу вылезли, печных труб не видать. Ах, вот один домик более-менее целый, одноэтажный. И крышу можно разглядеть, что она красная. И не очень много дырок в ней. Оттуда дымком и тянет. Ускоряю шаг, бегу. Чувствую, горячий воздух опускается. Невозможно быстро теплеет в Зоне, а в дверном проеме появляется принцесса! Улыбка ее очаровательная, глазки глядят ласково, рада видеть, наверное. Подхожу, удивляюсь. На Даше полупальто – пончо в черно-синюю клетку, синие джинсы и ослепительно-белые сапожки. Взгляд не могу оторвать от этих сапожек. Ни единого пятнышка на них нет среди бетонной крошки и грязного тающего снега. А вокруг теплеет. Я волнуюсь и чувство трепетное ощущаю. Вот она, моя красавица. Подбегаю, обнимаю, целую. Щечки теплые, не замерзла вроде. И все-таки спрашиваю:
– Как ты, моя прелесть? Не замерзла? Есть хочешь? А где этот?
Не хочу Одинокова по фамилии называть.
– Ты пришел? Ми керидо. Одиноков? – Даша отвечает. – Я его отпустила, ему очень надо какой-то «кактус» найти не поломанный. Я ему и сказала, иди, за мной скоро Сережа придет. А он огонь разжег и удалился.
– А откуда ты знала, что я приду?
– Ты же пришел? Я наколдовала.
– Ах, да! – Я даже отстранился от нее. – Ты же теперь ведьма. Нашла «капли»?
– Да не ведьма я. А «капли датского короля» я нашла. Но я же не знаю, как ими пользоваться. То ли в кожу втирать, то ли внутрь принимать. Ну я и лизнула. Горько, как левомицетин! Фу, какая гадость! Чего смеешься? И совсем не смешно, а противно.
– Противно быть ведьмой?
– Захочу, так буду. А «капли» я вылила, они мне и не нужны совсем.
– Вот за что я тебя люблю. За решительность и непосредственность. А этот тебя ничем не обидел?
– Попробовал бы только. Чтобы мне с мужиком справиться, не надо быть ведьмой. Я бы его и без всякого колдовства в порошок стерла.
И показывает двумя кулачками, как будет стирать в порошок Одинокова.
– С тобой точно ссориться нельзя, – делаю вывод. – Пойдем обратно в город. Не голодная? – повторяю вопрос.
– Только-только шоколадку доела, – отвечает Даша удивленно: мол, как это она может быть голодная? – Большую, «кофе с молоком».
Пока шли обратно, Даша рассказывала, как добрались сюда, как беспокоился почему-то Одиноков, как искали «капли», как, наконец, на нервах ахнул он кулаком о кирпичную стену, а стена хлипкая была и развалилась. Одиноков скоро ушел. Даша нашла трещину, сочившуюся «каплями». И там кто-то заботливо обычный граненый стакан поставил. Вроде глоток и набрался. Наверное, думаю, Эмма постаралась.
А у меня приступ начался. Опять аллергия достала. Чихаю, кашляю, слезы льются. Сейчас бы прислониться к стеночке, сползти потихоньку вниз, сесть на попу и отдохнуть минуток десять. Даша смотрит испуганно.
– Сережка, что с тобой, чем помочь?
Отстегиваю фляжку с пояса, хриплю, глотая слезы:
– Открой и мне дай.
Глотнул воды, умыл физиономию, полегчало.
– Все хорошо, – говорю, – домой пора.
– Это куда домой, – спрашивает Даша, – к Бахе? А когда у нас такой коттедж будет?
– Да прямо у него и заберем.
– А если не отдаст?
– У Эльвиры купим или еще где.
– Смотри, обещал. Хочешь шоколадку?
Я головой мотаю, не хочу. А сам думаю, попал. Даше нельзя пустых обещаний давать. Придется ей коттедж преподнести. Ну, об этом я подумаю завтра или послезавтра. А пока после моей аллергии в Алатаньге события, наверное, назревают.
Подходим к КПП. Тут ведь как. Дорога широкая, которая на рудник ведет, перегорожена бетонными блоками, шлагбаум построен и справа одноэтажное здание с бойницами вместо окон. И стены все зеленые, лишайником поеденные. А потом мост металлический и речка под ним, сама Алатаньга и есть. Идем по мосту, гулом металлический настил отзывается даже под легкими шагами Дашиными. А я топаю так, что мост раскачивается. За мостом бункер, дальше эти бетонные блоки, которые надо объезжать змейкой. Народ столпился, люди в черном. А за шлагбаумом представление. Лошади скачут. Джигиты Кармыз-бея. Теперь настоящие. Их и слышно, и видно, и топот громкий, и запах конского пота резкий. Первым, естественно, Кармыз-бей в армейском комбинезоне. Сзади его джигиты по одному. Серый конь, каурый, две рыжие лошаденки. Все в полосатых чапанах. Джигиты, конечно, не лошади. Перепрыгивают бетонные блоки, подъезжают к бункеру, разворачиваются и несутся обратно, при этом какие-то угрозы выкрикивают на своем языке. Потом обратно несутся к шлагбауму и разворачиваются. Мне вспомнилась песенка из старого фильма:
Словно лошади по кругу
Вслед за призрачной мечтой,
Мчатся люди друг за другом,
Ипподром весь шар земной.
Прямо на дороге расположился «Черный отряд». Даже Боря на месте, уже переоделся. Все в длинных черных плащах. И на плащах что-то вроде тотема – белая клякса на черном фоне. Эмма уселась на раскладном стульчике. Плащ ее небрежно брошен на спинку. Черные сапожки, черные джинсы в облипку к ее стройным ножкам, белый свитер и ярко-рыжие волосы из-под мужской шляпы вьются. Рядом Вадик застыл верным оруженосцем. Боря и еще двое, не помню, как их зовут, стоят молчаливыми столбами. Здороваюсь.
– Даша, – говорю, – это «Черный отряд». Подробности расскажу позже.
– Вижу, что черный, а чего они тут делают?
– Так, что же вы тут делаете? – обращаюсь к Эмме.
Эмма сквозь меня смотрит, скучно ей.
– Босс распорядился, чтобы мы КПП заняли. Говорит, это ключ ко всей Зоне. А ЭТИ пытаются нас выкурить, но опасаются нас трогать, знают, что им не поздоровится. Кстати, а как там ваши желания?
– Какие желания?
– Так Босс всем разрешил по желанию заказать, обещал исполнить. Тортик мы уже съели.
– Не, – говорю, – нас как-то обошли.
– Ну уж нет, – заявляет Даша, – пойдем к твоему Боссу, потребуем свои желания.
Эмма с интересом разглядывает Дашу.
– Погоди, давай хоть узнаем, что у них исполнилось. Вы чего загадывали?
– Да вот Вадик, он у нас благородных кровей, заказал себе графский замок во владение и графский титул. Титул у него где-то в переписке всяких королевских дворов в Европе потерялся, а сюда принесли нам большой торт, «Графские развалины» называется. Но мы его уже съели. Вадик, сними капюшон.
Вадик откинул капюшон и предстал лысым новобранцем.
– Значит, волосы потерял, а пользы тебе, кроме сытости, это не принесло?
Тут и Боря откинул капюшон и предстал таким маленьким жалким птенцом без перьев. И вся злость к нему у меня прошла.
– Ты-то чего заказывал?
– А вот не скажу. Не сбылось. Но ты должен знать вот что: у нас тут невесомость наступила.
– Это как?
– А вот так… Жизнь человеческая теперь ничего не весит.
– Ты сам придумал?
– Зона, конечно, сказала.
– Эмма, ну хоть ты заказала что-то хорошее?
– Да. – Эмма скучно зевнула. – Хотела, чтобы прямо здесь Багамы были, с морем, пляжем песочным, пальмами.
– Как-то ничего такого не наблюдаю.
– Ага, щас все будет, как же. Потеплело только немного, а час назад мне путевку в Турцию, в Анталию, на две недели принесли. Все включено, – зло добавила она.
– Прямо сплошные разочарования, – ехидно Даша говорит. – Где ваш Босс, подать его сюда! С нами такие номера не проходят.
– Да Сергей знает, куда идти, – сказала Эмма устало – мол, валите отсюда, вы мне надоели.
А потом она сняла шляпу, помахала нам вслед. А потом сняла рыжий парик и им тоже помахала.
– А что, – говорит Даша, – лысая она очаровашка.
– Что, тоже хочешь?
– Нет, не хочу волосы терять, длинные мне больше идут.
– А придется! За желаниями идем.
Даша повисла у меня на руке. Устала, верно. Ну пусть, давно я к ней не притрагивался. На руках готов носить! Но мы скоро ступили на главную площадь Алатаньги. Гляжу, а тут весь цвет нашего общества собрался. Скучились перед рудоуправлением и головы вверх задрали. Босс сквозь темные очки дальний склон изучает. Баха руку козырьком держит, тоже весь внимание. Народ все больше незнакомый. Ага, Ильич совсем лысый, перстом указующим наверх, на бывший стадион, целит. Я взгляд поднимаю. Мгла висит над стадионом. Облако плотного мрака, точно не меньше десятка «апельсинов» зафиолетили. Кто, зачем?
– Даша, – говорю, – ты, наверное, устала. Иди в коттедж, прими ванну, выпей чашечку кофе…
– Вот еще, у вас тут как раз самое интересное начинается. Вот скамеечка, я пока присяду.
Босса не решаюсь беспокоить, очень уж он сосредоточен.
– Баха, – спрашиваю, – что там? И как ЭТО тут все случается без меня?