– Да вот… Не получается… – с перерывами на вдох и выдох Босс отвечает. – Только квантиков и могу отсыпать без счета.
– Опять я мешаю?
– А то кто? Не волнуйся, я потерплю, скоро дойдем. Будут у нас разборки с Легатом.
Уф, наконец добрались мы до ангара. Одиноков, как верный слуга, рядом с бароном. А тот сидит на пластиковом стуле, как на троне. Бутербродов с икрой и прочей снеди нет, доели, верно. Но полбутылки красного вина осталось.
– Здравствуйте, гости дорогие! – душевно приветствует Легат. – Вина не желаете? Правда, закусить нечем, – виновато он добавляет.
– Переживем, – резко Босс отвечает. – Где Эльвира, что ты с ней сделать хотел?
Барон встает из-за стола. Борода курчавая, глаза печальные, полные сочувствия. Короткая черная куртка, тесноватая, не по размеру. Штаны кожаные, чуть ниже колен. И самое неуместное – сапоги со шпорами. Кивает мне:
– Сорри, Фокин, и с Дубовым неудобно получилось.
– Переживу, – говорю. – Одинокову спасибо!
– Боб, а у нас с тобой как будет? – обращается он к Боссу.
Я про себя отмечаю, что Босса зовут Боб и с бароном они давно знакомы.
– Да никак не будет, – отвечает Босс. – Вернешь Эльвиру – и убирайся в свою Лондонию.
– Ну уж нет. Эльвира во мгле. Я хотел из нее ведьму сделать.
Он пристально смотрит на Одинокова. А тот меня спрашивает суровым голосом:
– «Капли датского короля» принес?
– С какого перепуга?
– Я же просил Серебровского передать, чтобы непременно захватили.
– Забыл он, видно, твою просьбу. Расстроился очень. Да и не смог бы я принести «капли». Даше они не по вкусу пришлись. Вылила она все.
– Ну и дура, – с огромным огорчением сказал Одиноков.
– Но-но, – говорю, – бывший друг мой, полегче, а то не посмотрю, что ты меня несколько раз выручал, нос расквашу. Какие же у нас женщины замечательные. Никто не хочет ведьмой становиться. Эльвира, смотрю, тоже.
Одиноков не удостоил меня ответом. Смотрит на Легата, какие будут дальнейшие распоряжения?
– Ждите, – говорит, – а я пока поколдую.
Берет он нож. Колет себе палец, выдавливает несколько капелек крови в стакан, добавляет какой-то жидкости, почему-то зеленой, вроде напитка тархун, и начинает бормотать заклинания. Ждем. Боссу скоро надоедает.
– Барон, ну чего ты кривляешься? Видишь же, я с Фокиным к тебе пришел. Никакое колдовство твое не пройдет.
Колдун словно очнулся от транса.
– Не действует! Странно. Оберегает тебя кто-то, что ли? Ну ладно, потом тебя порабощать буду. Эльвиру хочешь забрать?
Легат протягивает Боссу большой ключ, верно, от амбарного замка, достает пластиковую карточку.
– Вот, – говорит, – ключ от ворот, а карта открывает дверь «Паучка», идите забирайте свою мадам.
– Я во мглу не пойду, – твердо заявляет Босс.
– Пойдешь, – грозно рычит Легат.
– Вот, – Босс мне говорит, – случайно я использовал поломанный «атомный кактус», и тут же этот барон расцвел. Знаешь что, англичанин, вали-ка ты отсюда к себе на озеро Лох-Мари. Там упражняйся с фантиками, которые наворовал.
– Нет уж. Я тебя сейчас во мглу запихну, а сам буду управителем мира.
Господи, думаю, еще один инфантил. Фантики им голову кружат, что ли?
И полбеды, пока это НЕЧТО живет само по себе. Хуже, когда оно очеловечивается посредством этих Бобов и Легатов.
– Хочешь, чтобы я изменился до неузнаваемости, а ты к рукам все это волшебство прибрал? – истерично кричит Босс.
– Пойдешь во мглу, куда ты денешься, – скрипит зубами барон и достает из-под куртки пистолет.
Узнаю любимую игрушку. «Глок» семнадцатый, девятимиллиметровый. На 50 метров – грозное оружие. Для убедительности барон стреляет в воздух.
Слишком близко стоим. Грохот выстрела бьет по ушам. Я успел предусмотрительно рот открыть, а Одиноков, Босс и Легат стоят пришибленные и оглохшие. Делаю шаг, не отбираю пистолет, только касаюсь его ладонью. В «Глоке» что-то щелкает, и я теперь на сто процентов уверен, больше этот пистолетик не выстрелит.
– Наивный властелин мира, – шипит в раздражении Босс, – пока здесь Фокин, никому из нас не стать ни царем, ни даже князем. А ты и баронского титула скоро лишишься.
Барон решил выстрелить под ноги Боссу. Прицеливается в камешек, нажимает на спуск, осечка. Еще нажал, осечка. Передернул затвор, выбросил патрон. Снова осечка.
– Все, – говорит Босс, – финита ля комедия, сейчас сам пойдешь во мглу.
А я думаю: действительно комедия, детские игры в песочнице.
– Не ссорьтесь, горячие парни, – говорю, – давайте мне ключи, сам схожу.
Одиноков очнулся, голос подает:
– Я с тобой.
– Не боишься?
– Мне любопытно.
А барон расстроился, сел в машину, мотор завел, греется.
– А чего ты электрический джип не возьмешь? – удивляется Босс.
– Нам, баронам, не положено на электричках разъезжать.
– Коли ты барон, тогда на лошади скачи или на ослике. Это в горах самый милый транспорт.
Легат совсем обиделся.
– Я с вами со всеми еще рассчитаюсь, – грозно шипит.
Темень перед нами где-то метрах в ста, выше по склону. И ведет туда удобная тропинка, вымощенная – нет, не желтым кирпичом – ровной галькой из одинаковых камешков. Шагать удобно. Вдруг замечаю, что стена мрака отползает наверх, к вершине горы, примерно с той же скоростью, что мы идем.
– Напугал ты мглу, Фокин, – удивляется Босс. – Тогда я с вами иду.
Порядок. Мы поднимаемся, чернота отползает, скоро уже «Паучок» виден будет. Барон в машине греется, нам не мешает. Вот и ворота. Надеюсь, он нам правильные ключи дал. А то замок придется ломать.
Родные ключи. Со скрипом амбарный замок мы отворили. И к двери пластиковый ключ подошел. Входим. Внутри вечерние сумерки, свечи горят. За одним из столиков женщина. Пока глаза к свету привыкают, удивляюсь, как тут все спокойно, никакими страхами не пахнет. Чувствую запах, пряный аромат, очень вкусный перчик. О, понимаю – да это же духи! Женщина поднимается, выплывает из-за свечей.
– Мальчики, ну сколько же вас можно ждать?
Смотрю, жгучая брюнетка, просто красавица. Белая блузка, черная юбка-карандаш с разрезом впереди, фиолетовые колготки, опять белые сапожки. Иссиня-черные волосы собраны сзади в пучок, глаза зеленые-презеленые, макияж крикливый, но в меру. А смотрит на нас, может, не презрительно, но точно свысока. Прям Кармен, хотя нет. Та цыганка, а это явная испанка. Только стука кастаньет не хватает. Я ее не знаю.
– Мари?!
Столько удивления в голосе Босса я никогда не слышал.
– Вот как? Узнал меня, Боб?
Я несмело спрашиваю:
– А где Эльвира?
Мари смеется:
– Одиноков, ты ему ничего не объяснял?
Одиноков качает головой – нет, мол, не объяснял.
– Я – Эльвира. Только преобразилась во мгле, вернулась к своему прежнему образу. Здравствуйте, мои бывшие, оба. Ты же помнишь, Сережа, я Мустафина. Просто после Зоны и «тяжелой воды» я за два года настолько изменилась, что стала не похожа на Мари, пришлось стать Эльвирой. А вот когда я была Мари, то была замужем за Бобом, пока не разбежались.
Я с трудом соображаю. Слишком много мыслей в голове. Ищу стул, медленно сажусь. Розыгрыш, фантасмагория? Да нет, похоже на правду. И Андрюха во мгле изменился неузнаваемо. Эта испанка была моей женой? Хорошо, что была уже Эльвирой. Испанка в порыве ревности и кинжалом бы ударила.
– Одиноков, а что ты мне должен был объяснить?
– Ну что тебе объяснять? Исчезнувшие – они не невозвращенцы. Они настолько преображаются внешне, что мама родная не узнает. Приходится им менять документы. Вот только вы с Боссом не меняетесь. Да «Черный отряд». Все вы живые фантики.
– А меня какого черта вербовал? На фига тебе Фокин в роли детектива?
– Чтобы знать, что у вас в корпорации творится. Я же на Легата работаю, ты уже понял. Был у вас наш Краснов. Потом ему пришлось уехать. Кстати, ты с ним встречался. Он стал Морозовым.
– Вот ведь гад! – говорю. – Сделал вид, что меня не знает. А как издевался, господин Ледяной Ветер. Найду – на дуэль вызову, без перчаток, до первой крови. Эльвира, – спрашиваю, – а почему тебе одежда по размеру?
– Да уж позаботилась о своем гардеробе, уверена была, что стану прежней.
Думаю, надо все же Андрюху обратно во мглу отправить. Может, недалеко она отползла.
– Мари, – спрашивает Боб, – ты что такая усталая? Барон тебя достал?
Действительно, у Мари глазки смотрят невесело.
– Не выспалась, – отвечает, – не с кем.
– Так это можно поправить, – радостно Босс заявляет.
– Ага, – с готовностью Мари соглашается, – вот я на Сережку уже посматриваю.
– Э, нет, одного раза хватит, да и не свободен я уже. И вы с Дашей подружки.
– Ну, подружки как раз часто мужиков делят.
– А может, ко мне вернешься? – с надеждой спрашивает Боб. – Ева-то давно меня кинула.
– Я подумаю об этом. Но точно не сегодня.
– Значит, никто тебя не похищал, – делаю вывод, – сама тут заперлась.
– Ну да, сижу, пью кофе, закусываю бутербродами с икрой и креветками, жду прекрасных принцев. А где вы бедного барона потеряли?
– Сидит в своем джипе, переживает, – радостно Боб хихикает. – Отправлю я его в Англию, пусть своими наворованными фантиками у себя на озере Лох-Мари забавляется. Тоже мне, «Корпорацию чудес» собрался строить! Пока тут есть Фокин, совесть человеческая, ни черта у него не получится. Даже у меня все получается не так, как задумываю. А я ведь тоже живой фантик.
– Почему я – совесть человеческая? Неправда это. Каждый из нас при своей совести должен оставаться. Разве что я только индикатор, верхушка вашего айсберга. Сверкаю под солнцем. Правда, солнца все еще нету. Из всех моих достоинств у меня есть только настоящая любовь. Это лично я так думаю. Для остального человечества я как их совесть штука спорная. Я совсем не эталон морали. Не безгрешен. Почему я? – И громко объявляю: – Толик Хегай, например, больше на эту роль подходит. Судари и сударыни, вы точно что-то напутали. Я не могу быть совестью человечества. Нет, не спорю, Фокин – личность неординарная. Но я не желаю влиять на судьбы людей. Да еще против своей воли. Не заслужил. Я и со своей-то совестью не в ладах. А быть невольным верховным арбитром – уж увольте. Недостоин. Все. Уйду я от вас. Отправлюсь куда-нибудь на волю, в пампасы, на Марс! Подальше от нашего пещерного общества, от ваших первобытных желаний.