Босс тяжко вздыхает:
– Но случай – бог-изобретатель. А кто мглу прогнал?
– Да не прогнал. Попросил подвинуться.
– Куда ж ты денешься? От ЭТОГО убежать нельзя. Ты же свою роль только играешь. А реплики тебе суфлер подает. И говорит, куда по сцене ходить. А вот кто пишет текст этой пьесы? Это большой вопрос!
– Хорошо, я тоже подумаю об этом, но не сегодня. Вы тут решайте, кто на ком женится. А я к Даше возвращаюсь. Очень давно я ее не видел. Эльвирка, будь счастлива. А она что, – спрашиваю Босса, – совсем такая, как прежде?
– Да покрасивше будет, – отвечает он, – и, чувствую, теперь это роковая женщина.
– А, ну тогда я к Даше.
А Даша сидит, чай попивает. Голову полотенцем обернула, халатик цветастый накинула, приняла уже ванну. Перед собой тортик «Птичье молоко» пристроила, вилкой кусочки отламывает. И меня даже расспрашивать не стала, спасли ли мы Эльвиру. Но я ей сам торжественно объявляю:
– А Эльвира превратилась. Стала Мари и просто красивой испанской женщиной.
– Прямо так и превратилась?
– Я так понимаю, неуемные желания ее очень сильно изменили.
– Ты за ней не приударил?
– Куда мне с Боссом тягаться! Он в ней свою бывшую признал и тут же признание в любви сделал.
– Ох, Эльвира непроста, – произносит Даша и на меня с укором смотрит. – Только посмей ее чарам поддаться! Я тебя сама в царевича-лягушку превращу.
– Ты можешь. А можно я тебя обниму и поцелую? И кофе с коньячком бы, закусить тортиком.
– Иди в баню. Помойся сначала. Весь день по горам карабкался.
– Непременно. Совесть человеческая должна быть чистой.
– Это ты о чем?
– Да я теперь за все ваши желания отвечаю.
– Даже несбывшиеся?
– Особенно за несбывшиеся. Но ты же у меня не изменишься?
– Не изменюсь, даже не надейся, и тебе не дам.
– Значит, будем дрессировать скатов?
– И не только скатов… Все. Побежали.
– Куда?
– В Аргентину, на волю, в пампасы. Пронто.
– А это мысль. Возможно, в Буэнос-Айресе моя аллергия пройдет, – говорю мечтательно.