– Вот что, – говорит Боб помощнику, – позвони от моего имени капитану Квазилиди. Скажи, чтобы Рожко пока оставил в покое. Вот усилим охрану Зоны, тогда и положим этот фантик обратно, чтобы не выбрался. А сейчас капитан мне в мэрии нужен. Вот так, – громко заявляет он, чтобы Ева слышала, – пусть король приезжает. Никто в нас не выстрелит. Я прослежу.
В конце концов, думает Боб, я тоже фантик. И никаким «стразам зла» меня не одолеть. Человек должен быть сильнее обстоятельств. Если получится…
Глава 1Воздух (Фокин)
Понедельник – день тяжелый. Еще и нервный. Появилось это поганое предчувствие: случится что-то нехорошее, и уже скоро. Дверь открываю в собственную квартиру, а ноги не идут. Все не так, как всегда, воздух стал другим. Это не моя атмосфера, запах не родной. Неуютно как-то. И предметы в комнате будто шевелятся и жалуются на незаконное вторжение. Кто-то проник в мой дом.
Нос защекотало до нетерпимости. Аллергия проклятая. Вот как конец мая – чихается непрерывно, а потом и весь июнь слезы из глаз льются. И ведь не от тополиного пуха эта аллергия приключается, от какой-то другой дряни.
Я обычно не болею, не могу позволить себе такой роскоши: некогда болеть, очень многое в жизни надо успеть. Да, жизнь полна сюрпризов, засажена минными полями неприятностей, застроена непролазными карьерными лестницами, повсюду разбросаны тонны бесплатного сыра в мышеловках. По сути, по жизни мы играем в русскую рулетку, но только револьверы хорошо бы заряжать холостыми патронами, хочется иметь право на ошибку.
В подъезде дико заорала кошка. На хвост ей наступили, что ли? А вот и зашипела грозно, сейчас коту морду набьет.
Осторожненько вползаю в комнату. Вроде все на месте. Мебель из квартиры не вынесена, драгоценностей у меня не было, деньги в банке, ноут на столе, но тревожно. Прямо кошки на душе скребут. Зябко. Страх незаметно проник под кожу и сжал сердце. Руки стали потные, липкие, дрожат.
– Да что ж это такое, это я в собственном доме боюсь неизвестно чего? – зло спрашиваю себя в полный голос.
И представилось, что кто-то сидит в шкафу, смотрит на меня, дрожащего от страха, довольно ухмыляется.
Воображение у меня больное, но смешно, что некто от меня в шкафу прячется.
– Выходи, подлый трус! – громко ору.
Щелкнул замок, входная дверь горько скрипнула. Дверь я определенно запирал, вспоминаю, и неторопливо, никого не боясь, двинулся навстречу.
Непроницаемые серые глаза. Серый же костюмчик в елочку. Этот, серьезный, вошел первым. Вторым вошел тот, что повыше. Молодой, в синем свитере с белым оленем. Он как будто ветер с собой принес, злой и холодный.
– Здорово, Фокин, – крикнул мужик в свитере, вроде весело крикнул, а получилось угрожающе.
Встаю перед пришельцами, загораживаю проход, выражаю недовольство голосом:
– Ты кто?
Очень хотел добавить «северный олень», но сдержался.
Удивление на лицах мужики изобразили оба.
– Сергей Сергеич, ну что вы, в самом деле? Невежливо встречаете, однако, – укоризненно произнес тот, который в свитере.
– Мы при исполнении, – угрюмо пробурчал второй, – вот мое удостоверение.
Беру, внимательно рассматриваю. Кошечкин Артем Матвеевич, майор, Федеральная служба безопасности, и буква «Т», очень одинокая. Отдел, наверное, есть в ФСБ такой.
Проявляю понимание, широко улыбаюсь в знак готовности сотрудничать, чуть ли не раскланиваюсь с ними. Шире распахиваю дверь и очень ласково, издевательски, произношу:
– Прошу в дом, дорогие гости.
– Мы здесь уже были, – мрачно констатировал майор.
– Давайте зайдем на минутку, проявим уважение, – попросил второй, – от него ж не убудет. Одиноков меня зовут, – представился он.
Кошечкин прошел в комнату. Одиноков последовал за ним. И тут же начал заговорщицким шепотом терзать мой слух.
– У нас слишком мало времени, – шипел он, – совсем не осталось, надеюсь, вам не составит труда помочь нам в этом запутанном деле.
– Чего случилось-то? – недовольным тоном спрашиваю.
Ситуация перестала казаться забавной.
– С нами поедете, – твердо заявил Кошечкин, – нужно кое-что выяснить.
– А ехать-то зачем? – удивляюсь. – Проходите, поговорим.
– Не получится, – отрезал майор.
– Сергей Сергеич, вопросы к вам конфиденциального свойства, тема деликатная. Лучше побеседовать у нас, – уговаривал Одиноков.
– Но я не арестован? – с вызовом спрашиваю.
– Даже не задержаны.
– Пока, – счел нужным уточнить Кошечкин.
– Надеюсь, это ненадолго, – ободрил я себя.
По Москве ехали около получаса. Кошечкин значительно молчал, а капитан Одиноков рассказывал старые несмешные анекдоты из жизни попугаев. Я вежливо улыбался и кивал в ответ. Думал, зачем я им понадобился? Со времен службы в Иностранном легионе прошло черт знает сколько времени. Жена моя бывшая, Эльвира, если и написала на меня заявление, то уж точно не в ФСБ. Осталась только корпорация. Вопросы у них по работе?
Где-то в районе Химок начались незнакомые переулки, я уже потерял счет поворотам. Остановились. Стандартная московская семиэтажка, белая «Нексия» перед подъездом, рядом одетые во все европейское женщина, мужчина, три пацана от десяти до пятнадцати лет и девочка лет семи. Узбекская, вероятно, семья. Все деловито разгружали багажник, сумки вытаскивали большие клетчатые – челночные.
Фээсбэшники не удостоили их вниманием, только Кошечкин многозначительно кашлянул. Глава семейства резко кивнул, здороваясь, ребятишки дружно закричали:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – радостно отвечаю семейству. Пусть меня заметят. – Это никак не офис ФСБ, – говорю настороженно и демонстрирую подозрительный взгляд.
– Конспиративная квартира, – недовольно буркнул Кошечкин.
На седьмом этаже в минимально меблированной двухкомнатной квартире меня усадили на мягкий диванчик, сунули в руки чашечку горячего вкусного кофе, присели напротив на двух стульях. Кошечкин уставился глаза в глаза. Одиноков закурил сигарету и как бы ненароком попросил:
– Фокин, давай рассказывай о своей работе. Только по правде, чтобы мы время не теряли
– Я, знаете ли, не знаю, имею ли право рассказывать, все-таки коммерческая и промышленная тайна.
– Имеете, – категорически подтвердил Кошечкин, – у нас допуск самого высокого уровня. Да и разговор касается государственной безопасности.
– Ну что ж, безопасность так безопасность. Я занимаюсь информационной безопасностью концерна «АВР-групп».
– Подробнее, – потребовал Одиноков, покуривая «Мальборо». – Не тяни время.
Я недовольно морщусь, вдохнул табачного дыма, думаю, чего хотят? Помочь с безопасностью или на конкурентов работают? Хотя нет у нас пока настоящих конкурентов. Затем нехотя продолжаю:
– «АВР-групп» – международный концерн, который занимается производством, строительством и эксплуатацией атомных вакуумных реакторов. Знаете, что это такое?
– Ну, так, немного, – ответил Одиноков.
– О, это замечательное открытие нашего Босса и его научной группы. Я не физик. Поэтому технологический процесс описать детально не смогу, это и для специалиста сделать сложно. Но в общих чертах речь вот о чем. Помните, что такое вакуум?
Собеседники кивнули.
– Вакуум как бы «дышит», он то выдыхает из себя поля и частицы, то вбирает их в свои бездонные глубины. Кипящий «бульон» из виртуальных частиц и античастиц различных сортов спонтанно возникает из вакуума и спонтанно исчезает. Как говорил Босс, «вакуум можно уподобить границе между бесконечным небом положительной энергии “Света” и бездонным океаном отрицательной энергии “Тьмы”. Именно из этой нулевой “границы” между “Светом” и “Тьмой” рождается все многообразие нашего мира».
Но это поэзия вакуума, а проза вот какая. Босс нашел вещество, меня можете не спрашивать какое, я все равно не знаю. Так вот, это вещество помещается в камеру реактора, откуда откачали весь воздух. Что там с ним делается, не знаю, но неиссякаемый пучок электронов беснуется между двумя электродами. Вот вам и электрический ток. Почти вечный двигатель. Такое маленькое колдовство. Реактор компактен. Весь можно поместить в однокомнатной квартире. Вещество расходуется медленно, короче, это революция в энергетике. И это все, что я знаю о физике. Сам я занимаюсь исключительно информационной безопасностью компьютерных систем.
– А кто отвечал за безопасность перевозки этого вещества? Из Азии, кажется, везете? – выкрикнул вопрос Кошечкин.
– Краснов Виталий. Зам по безопасности всего концерна. Да вы, наверное, знаете, он из ваших, отставной чекист.
– Знаем, мы все знаем, – многозначительно кивнул Одиноков.
– У вас недавно исчез почти килограмм этого вещества, помните? – негромко, с угрозой в голосе спросил майор.
Я равнодушно смотрю на офицеров в штатском, хлебнул холодного кофе, согласился.
– Да, была такая история. – И молчу, держу паузу.
Первым не выдержал Одиноков.
– Ну, – в нетерпении заорал он, – чего молчим? В камеру захотел, под пресс?
– Нет, не захотел, – спокойно отвечаю. Удивляюсь, чего этот добрейший офицер ФСБ орет, как невеста, брошенная накануне свадьбы. – Просто и рассказывать особенно нечего.
– Фокин, – строгим голосом приказал Кошечкин, – не виляй мозгами, нам все известно. Лучше рассказывай, что знаешь, целее будешь.
Я спокойно дохлебал кофе, пока не отобрали чашку, и радостно воскликнул:
– Ага, классический случай. Два следователя, добрый капитан и злой майор.
– Совершенно правильно, – согласился Кошечкин. – Только это я добрый, – вдруг заорал он, как обиженный павиан, – а Леха злой! Он тебе сейчас мозги наизнанку вывернет, вернешься домой полным идиотом, так что рассказывай, очкарик яйцеголовый, все подробно!
– Все, все, – соглашаюсь, – признаю свою ошибку. Как-то это несерьезно начиналось, но теперь я понял. Вы же чекисты с железными руками, черствым сердцем, замерзшим разумом. Отвечаю, как на допросе, и скрывать мне что-то нет смысла. Тем более что вы наверняка все знаете от Краснова. Кстати, скажите, что в моем доме искали?