Телефон вибрировал от входящих сообщений. Это мама атаковала его вопросами в KakaoTalk: «Ты в школе? Все нормально? Пообедал?».
Проигнорировав ее, Сырон открыл список контактов в KakaoTalk и принялся рассматривать профили старых друзей из Коина.
Ребята на аватарках выглядели как прежде, ничуть не изменившись. Сырон пролистал профиль одного из друзей и обнаружил общую фотографию с одноклассниками в форме его старой школы. Среди глупо улыбающихся ребят его собственное лицо казалось самым глупым, и мальчик смотрел на себя прошлого как на чужого человека. Так совпало, что фотографию выложили в этот же день ровно год назад. Как быстро летит время! Сырона охватило странное чувство. Ведь для них с мамой за последний год так много изменилось.
Сырон пролистал список контактов до самого конца. Последним в нем значился кто-то с непонятным именем, похожим на опечатку, – «zП». Так он записал своего папу. Раньше он был сохранен просто как «папа», но потом мальчику надоело, что это слово постоянно мелькает перед глазами, и он заменил его последней буквой алфавита, чтобы убрать в самый низ.
В начале прошлого года мама с папой по закону стали чужими. После окончания длинной процедуры развода мама забрала Сырона и покинула Коин, в котором жила со дня их с отцом свадьбы. Пока бракоразводный процесс шел в суде и родители играли в перетягивание каната, мальчик каждый вечер слышал, как мама кричит и плачет в телефонную трубку. Там велись разговоры то о деньгах, то о бизнесе, то о какой-то другой женщине.
Бабушка с маминой стороны однажды сказала про папу: «Горбатого могила исправит». Ее голос при этом был таким ледяным, что подслушивающего Сырона бросило в дрожь. Как взрослые ни старались скрыть от него правду, мальчику ничего не стоило догадаться, какой грех папа совершил по отношению к маме. Потому что эта история была банальнее самого банального книжного сюжета.
После развода папа отправил Сырону эсэмэску, сообщив свой новый номер. И всё. С тех пор они больше ни разу не встречались и не созванивались. Сырон мог проверить папино существование только одним способом – глядя на его фотографии в KakaoTalk. Папа не писал Сырону. И, конечно, Сырон тоже не писал папе, ему и не хотелось этого делать. Папа не соизволил выйти на связь даже в день рождения единственного сына. Разве после этого он достоин называться отцом? Нет, такому безответственному человеку больше подходит бессмысленное сочетание «zП».
На экране высветилось новое сообщение: «Сырон, так и не собираешься ответить маме?». Мальчик отправил в ответ безразличное: «Ага». Он знал, почему мама на взводе с самого утра.
Мама переехала в Чжудан, чтобы начать новую счастливую жизнь, но Сырон ни на мгновение не чувствовал себя здесь счастливым. Не то чтобы он страдал и хотел умереть, нет. Просто за последние полгода у него не появилось даже единственного друга, с которым можно было бы вместе пообедать.
Месяц назад мама вернулась со встречи с его классным руководителем и потребовала, чтобы Сырон пошел на консультацию к психотерапевту, популярному в Чжудане среди мам школьников. Это произошло после того, как Сырон устроил дома истерику, швыряя сумку в стену и крича, что не хочет идти в школу, а затем, ничего не добившись от мамы, начал прогуливать уроки.
Когда страсти немного улеглись, к ним в новую квартиру пришла бабушка. Она принесла с собой несколько больших контейнеров с домашним кимчи. Бабушка с мамой расположились в гостиной и долго разговаривали. Сначала они злились и кричали, потом всхлипывали, передавая друг дружке салфетки, а под конец принялись тяжело вздыхать, приговаривая: «Как он все-таки похож на своего отца. Причем именно в том, в чем не хотелось бы больше всего…»
Сырон случайно услышал эту фразу, возвращаясь в свою комнату из туалета, и не смог определить, принадлежала ли она бабушке или маме. Но эти слова проникли глубоко в его сердце. Подобные высказывания начали копиться там давно, когда мама с папой только начали ругаться между собой, но теперь они смешались с запутанными эмоциями и превратились в огромный камень, из-за которого мальчику становилось трудно дышать.
Сырон двумя пальцами увеличил на экране телефона фотографию из папиного профиля. На снимке тот широко улыбался, держа на руках завернутого в одеяльце младенца. Сырон поочередно вгляделся в лица папы и ребенка, чтобы проверить, похожи ли они, но младенец был еще совсем крошечным и ничего не было понятно.
Сырон – тоже до сих пор папин сын, но уже больше не единственный. «Папа бросил меня в процессе и выбрал жизнь с другим ребенком. Совсем как писатель Син Сон, который навсегда забросил “Монохромное сердце”. Для папы моя жизнь – тоже всего лишь брошенная история», – подумал Сырон.
Ребята в столовой закончили обедать и, сбившись в группки по несколько человек, со смехом побежали в киоск за сладостями. Сырон молча сидел посреди этого радостного гомона, чувствуя, как саднит сердце, но ничего не мог поделать со внезапно нахлынувшими эмоциями. У него больше не было сил цепляться за гордость.
Мальчик выбросил остывшую еду в урну и изо всех сил закусил губу. Ему было одиноко. Так одиноко, что сердце разрывалось от боли.
«Вот бы и меня тоже кто-нибудь проклял, как героя “Монохромного сердца”. Чтобы сердце перестало обливаться кровью, чтобы больше не чувствовать никакой боли. Тогда бы я больше так не страдал», – подумал он.
Как только наступили выходные, Сырон снова стоял на лестнице у входа в книжный магазин «Могила».
«Сегодня – точно в последний раз», – пообещал он себе, прежде чем войти внутрь.
Мальчик твердо решил для себя, что если сегодня не удастся убедить «Монохромное сердце», то он больше сюда не вернется. Но ему было жизненно необходимо прочитать книгу этого гадкого Син Сона.
Хранительница, как обычно, предложила ему айвовый чай, но Сырон вежливо отказался и направился сразу к «Монохромному сердцу». Вцепившись в закрытую книгу обеими руками, он принялся размышлять, что сказать ей сегодня, но она вдруг впервые сама обратилась к нему:
– Почему тебе нужна именно я? Здесь ведь так много других книг.
– Сама же в прошлый раз сказала, якобы ты такая интересная, что глаз не сомкнуть. Мне нужно именно это. Настолько захватывающая история, которая заставит меня забыть обо всем на свете и сможет хоть ненадолго вытащить меня из отвратительной реальности, в которой я живу.
– Хватит упрямиться. У истории, от которой отказался создатель, нет надежды. Я тоже когда-то могла сиять ярче всех. Если бы только этот чертов писатель меня не бросил.
– Я… я спасу тебя. Прочитаю тебя, а потом напишу на всех сайтах отзывы о том, какая ты интересная.
– Это не поможет.
– Ты, наверное, не в курсе, потому что давно застряла здесь, но в интернете все еще есть читатели, которые помнят о тебе. Один человек даже стал знаменитым писателем, и все благодаря тебе! Это тот человек, которого я уважаю больше всех в мире. Его зовут Крабовая чипса, и он жутко популярен в последнее время. Если не веришь, могу показать.
Сырон торопливо достал телефон, чтобы показать «Монохромному сердцу» «Дневник восстановления разрушенного мира». Однако связь не ловила. Сырон принялся нервно стучать по экрану, и в этот момент на его плечо тихо легла ладонь старушки.
– Книги – обиженные создания, потому что они не могут жить в одиночестве, без читателя, – мягко сказала она.
– Да знаю я! Именно поэтому ведь и предлагаю стать ее единственным читателем! Но эта упрямица продолжает твердить, что надежды нет, что она провал… Да мне лучше других известно, что это за чувство! Это у меня нет надежды, потому что я не книга, а человек. Но она же ведь просто роман. Да, ее бросили посередине, но все еще есть люди, которые помнят про нее и хотят прочитать. А она просто закрыла глаза и уши и стоит на своем! – Сырон все больше срывался на крик.
Он понимал, что ведет себя грубо по отношению к хранительнице, но не мог обуздать нахлынувшие эмоции. Мальчик и сам уже запутался, о ком говорит: о «Монохромном сердце» или о себе самом.
Взгляд старушки оставался мягким и спокойным.
– Если присмотреться издалека, жизнь человека тоже похожа на книгу. Хотя иногда кажется, что начало и конец предопределены, как и в книге, в любой момент может произойти внезапный поворот, который изменит ход истории. Не стоит судить об издании только по первым страницам, ты можешь многое упустить. Вот и с человеческой жизнью – точно так же.
Сырон не понял, что имела в виду хранительница, и просто устало прикрыл глаза. Но она продолжила:
– Посмотри сам, ведь даже у этого недописанного романа появился замечательный читатель. Теперь его нельзя назвать таким уж провальным, верно?
– Ну… да. Но это «Монохромное сердце» считает себя провалом, а не я.
– Вот и я о том же. Почему же тогда ты считаешь провалом самого себя?
– Ну… потому что мой папа больше не считает меня частью своей жизни. Он вычеркнул нас с мамой из нее по собственному желанию. Это безответственно.
– Вот как, – коротко ответила старушка. Немного помолчав, она достала термос и открыла его. Помещение наполнил ароматный запах айвы. Хранительница протянула чашку с чаем Сырону. Он покачал головой:
– Спасибо, я в порядке.
– Как же, в порядке он. А губы синие от холода. Пей, кому говорят.
Мальчику ничего не оставалось, кроме как покорно принять чашку. Старушка окинула его ласковым взглядом и сказала:
– Даже если твой папа повернул твою жизнь в направлении, которого ты не хотел, это лишь начало твоей истории. Первый акт в драме. А если говорить о твоих любимых веб-романах, то это – пока первая глава. Ты можешь изменить историю своей жизни так, как сам захочешь. В любое время, хоть прямо сейчас.
Теплый и ароматный айвовый чай мгновенно согрел мальчика изнутри. Напиток подхватил с собой слова хранительницы и проник вместе с ними глубоко в сердце Сырона. И впервые за долгое время он вдруг почувствовал, что вес камня, давящего на грудь, значительно уменьшился.