Последние недели дались Ольге тяжело: и в моральном и в физическом смысле. Потеря шести килограммов за столь короткое время явилась стрессом для организма. По-прежнему преследовала слабость и невыносимое желание спать беспробудно. Была ли тому виной сезонная апатия или свалившиеся на голову проблемы — всё едино.
Приятным приобретением стал новый мобильный телефон. Ольга осваивала его функции, штудируя интернет, руководствуясь инструкциями других пользователей, не поленившихся выложить свои видео для таких, как она. Спасибо им.
Седьмого марта позвонил Антон. С тех пор, как он предложил Ольге перейти на «ты» и называть друг друга по имени, она мысленно к нему так и обращалась. Прилепившееся следом «внучек» не показалось неуместным. В действительности так оно и было.
Справившись о её самочувствии, он первым делом поинтересовался, сдала ли она документы на оформление визы. Оставшись довольным ответом, сообщил, что подаренные Веронике на день рождения атласы очень ей понравились. Она второй день рассматривает иллюстрации, фотографии и карты, но читает по-русски не так уверенно, как ему хотелось бы. Сожалел, что у него слишком мало времени, чтобы углубить её знания языка.
Ольга радовалась за мужчину, ловя себя на мысли, что не впервые завидует и девочке, у которой есть два любящих её отца, и его гражданской жене с красивой экзотической внешностью.
Избегала мыслей о том, что чувствует Антон, проживая очередной день, приближающий его к пропасти. Как бы Ольга хотела остановить проклятие рода! Только как это сделать, не имела ни малейшего понятия.
Чтобы не думать о печальном, она слушала музыку, аудиокниги и занимала руки работой. Увлекательных занятий нашлось немало.
Выяснив, что умеет писать обеими руками одновременно, причём правой рукой исключительно почерком Шэйлы, удивилась. Она стала амбидекстером, человеком с равным развитием функций обеих рук, без выделения ведущей руки? Занятно.
А на пианино она тоже сумеет играть? Сразу поверила, что сможет.
Рисовать? Оказывается, она не утратила и этот навык. Купив набор для рисования, включающий в себя мягкую акварель, цветные карандаши и чёрно-графитные карандаши с различной степенью твёрдости грифеля и яркостью, с упоением выполнила серию портретов — членов семейства графа Малгри и их друзей. Память не подвела. Лица, на взгляд Ольги, походили на те, которые она помнила.
Мистер Шуг* вышел настолько реалистичным, что в какой-то миг показалось, что он спрыгнет с поверхности бумаги и развалится у ног художницы. Поставив под ним подпись Шэйлы, осталась довольной сохранившимся письменно-двигательным навыком виконтессы.
Последним рисунком в серии стал портрет пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург. Ольга выписывала его долго и тщательно.
Устав от рисования, она сменила занятие. Изучала карту нынешнего Лондона в 3D панорамном режиме. «Ходила» по его улицам, площадям и паркам. «Пробежалась» по вокзалам и музеям.
Виртуальное путешествие доставляло удовольствие. Она сравнивала то, что помнила, с тем, что видела на карте.
Аддисон Роуд. Указатель уверенно «шагал» по асфальтированной проезжей части, ведя за собой виртуальную путешественницу. Улица осталась такой же привлекательной и старомодной. Огороженные однотипными оградами особняки тонули в июньской зелени прошлогодней съёмки, мешая обзору.
За сенью деревьев нужный особняк Ольга рассмотреть не смогла. Сердце отреагировало тревожным стуком. Казалось, откроются въездные ворота, выедет экипаж и в его окошке мелькнёт знакомое лицо.
Она нашла на карте Холборн, но в переулок, где располагалась книжная лавка Хуффи Уорда, попасть не удалось — указатель упёрся в «тупик». Действие панорамного режима прекратилось.
Дом Сондры Макинтайр исчез, как и вся в прошлом усаженная каштанами уютная улочка. Олдерсгейт-стрит расширили и застроили новыми зданиями. А вот сад Томаса Мора остался. Зажатый в лабиринте современных многоэтажных домов, он занимал прежнее место.
Как в колодце, — вздохнула Ольга печально. Зелёный участок с местами вытоптанной травой ничего общего с прежним не имел. Голубые ели… Их не было. Ни одной.
Она до полуночи «бродила» по когда-то знакомым местам, печалилась, сокрушалась. Небоскрёбы из стекла и бетона закрыли солнце; между ними гуляет ветер, мечутся пронизывающие сквозняки. Всё изменилось до неузнаваемости. Время не стоит на месте.
Больше Ольга не возвращалась в виртуальный Лондон. Она знакомилась с историей Англии девятнадцатого века. Смотрела фильмы, читала книги по этике, сравнивала быт викторианцев, моду, медицину — всё, что попадалось о том времени — с тем, с чем пришлось столкнуться ей во время своего вынужденного «путешествия».
Оказывается, она почти ничего из этого не знала и вела себя совершенно неправильно! Краснела за допущенные ошибки, будто совершила их полчаса назад и её уличили в невежестве.
Знала бы, где упаду, соломки бы подстелила, — вспомнилась пословица и Ольга успокоилась. Всё в прошлом.
Несколько раз заходила мама.
Вот и сейчас, предварительно позвонив по телефону, несколько часов спустя она обнимала дочь в прихожей.
Вручив ей собственноручно приготовленное угощение, прошла в комнату. Заметив разложенные на полу акварели, не спеша собирала их, рассматривая:
— Не знала, что ты так хорошо рисуешь, дочка.
— Я сама не знала, — отозвалась она из кухни, доставая из пакета контейнеры с котлетами и блинчиками. Поставила на плиту чайник. — Идём пить чай. У меня есть лимонные кексы. Вчера испекла.
Мама появилась в дверном проёме с портретом пфальцграфини в руках. Растерянно спросила:
— Откуда ты знаешь, как она выглядела?
— Похожа, да? — улыбнулась Ольга. — Приснилась мне как-то, вот я и нарисовала.
— Как может присниться тот, кого никогда не видела? — изумилась женщина.
— У меня богатое воображение, — забрала Ольга из рук матери портрет, убирая его на подоконник. — К тому же ты сказала, что я похожа на неё. Вот я и представила.
Мать кивнула, села к столу и поинтересовалась:
— Что у тебя с собеседованиями? — рассматривала она горку кексов на блюде.
— В детский сад, ну, ты помнишь, я рассказывала тебе, — достала Ольга из навесного шкафчика чашки, — преподаватель французского языка нужен уже сейчас. Меня же уволят с фабрики только после отпуска. Этот вариант отпадает, — без тени сожаления сказала она. — А вот в научно-производственное объединение — это, где связано с космосом, помнишь? — уточнила она. — Там собеседование прошло успешно.
— Они готовы тебя ждать?
— Да. Но там есть свои подводные камни, то есть чёрные дыры, — улыбнулась Ольга, садясь напротив матери.
Она вспомнила, как прошло собеседование по скайпу. Через несколько минут после общения с инспектором отдела кадров, её переключили на другую линию. На мониторе компьютера появился молодой симпатичный мужчина, представившийся специалистом по подбору персонала. Он стал задавать вопросы, требуя отвечать на них правдиво и максимально быстро.
Скрывать Ольге было нечего, поэтому она не сбилась, когда мужчина неожиданно переходил то на французский язык, то на английский, чередуя вопросы о её профессиональных навыках с вопросами личного характера. Пристально всматривался в её лицо и остался довольным, особо подчеркнув, что для них очень важно, что она не замужем, не имеет детей и в отношениях, не зарегистрированных в загсе, не состоит. Заработная плата на период двухмесячного испытательного срока показалась Ольге заниженной, но после него она увеличится вдвое, что прозвучало заманчиво.
Под конец собеседования за спиной специалиста по подбору персонала неожиданно возник другой мужчина, такой же молодой и симпатичный. Он наклонился к монитору и, прищурившись, уставился в глаза Ольги. Она ответно смотрела на него, чувствуя, как краснеет. Исчез он так же быстро, как и появился. Объяснений она не получила.
— Какие чёрные дыры? — с опаской поинтересовалась мама.
— Такое чувство, что им нужен не переводчик, а… шпион, — рассмеялась Ольга, разливая чай по чашкам. — Всё время ждала приказа встать и покрутиться перед камерой. Так сказать, ждала указания показать себя со всех сторон.
Мать с сомнением покачала головой, взяла кекс и с наслаждением его понюхала.
— Может, дочка, не поедешь в Горск? — спросила она. — Поищешь работу здесь?
— Посмотрим, — уклонилась она от ответа.
— Ты уже выбрала, куда полетишь на отдых?
— На Бали, недели на две, — размечталась Ольга.
О поездке в Лондон говорить матери не хотелось. Поездка будет короткой — дня три-четыре, не больше. А вот острова манили. От отдыха на море она не откажется.
— В солярий ходила, — заметила мама нежный загар дочери. — Тебе идёт. И волосы красивые стали. А вот Светочка с ума сошла после ухода Лёши. Не знаю, что с ней делать, — положила она руку на грудь, часто и тяжело вздыхая.
Ольга насторожилась.
— Начала пить? — вспомнила она, как та интересовалась наличием у неё виски.
— Уж и не знаю, что хуже — пить или… — замолчала мама и, отодвинув чашку с недопитым чаем, подалась через стол к младшей дочери. Понизив голос, продолжила: — Связалась она с какой-то Лалой. Целыми днями то по телефону с ней разговаривает, то пропадает где-то, опять же с ней. Да, я как та шпионка стала, — закивала она. — Всё подслушиваю да подсматриваю. А куда деваться, Олюшка? Кто та Лала? Имя цыганское что ли и выглядит… — она замолчала, вспоминая, подбирая нужные слова. — Вся в золоте, чернявая, невысокая, глаза такие… бегают туда, сюда, что та гирька на часах-ходиках.
Ольга вздохнула и допила свой чай. Ничуть не удивилась рассказу матери. Среди знакомых Светланы кого только не было. Начиная китайцами, торгующими на рынке одеждой, и заканчивая, вот, цыганами.
— А вчера слышала, что эта Лала собирается свести Свету с какой-то… — мать сосредоточенно замолчала и неуверенно продолжила: — Чириклей, что ли. Я плохо расслышала. Говорит, ты, мол, возьми фотографию и вещичку личную, которая к телу близко была. Трусы там или майку. Чирикля эта всё сделает в лучшем виде. Что-то мне страшно, Олюшка. Что эта негодница надумала? Алексею мстить будет? Так он же отец её сыновей! Ну, ушёл — пусть идёт. Как бы все эти заговоры и проклятия против неё самой не обернулись. Я всегда, как вижу, что на меня нехорошо смотрят, шепчу: «Кляни, кляни да на себя бери». Помогает.