— Уймись, дорогая, — недовольно забубнил супруг. — Мистеру Шортеру лет будет поболе, чем мне. Да и Элизабет…
— Вот и хорошо, что старик. Если эта тихоня успеет родить ему сына, то после скорой кончины мистера Шортера ей отойдёт мыловарня. У него три дочери и всем заправляет старший зять, так что Элизабет следует поторопиться и не упустить своё счастье.
Ольга вздохнула, посмотрела на Мартина, улыбнулась ему и пошла к книжному киоску. Времени до отправления поезда оставалось мало, но она успеет взять у Элизабет адрес дяди и постарается что-нибудь придумать, чтобы вырвать её из лап недоброй родственницы.
Купив несколько детских книг, она подошла к вдове, поздоровалась и представилась.
— Простите, что нарушаю ваше уединение, но невольно я стала свидетельницей разговора вашего дяди и его супруги, — начала уверенно.
Что именно она услышала, делиться с женщиной не собиралась. Этого и не требовалось — Элизабет знала, с кем придётся жить под одной крышей.
— О, — протянула она, поднимая взор на неожиданную собеседницу, прикладывая носовой платок к носу. — Я знаю, что стану для них непосильным бременем, но… — ей не удалось сдержать слёзы. — Простите великодушно.
Вдова, в самом деле, оказалась крайне привлекательной. Нежный овал лица, небольшой нос, красивые русые волосы и глаза — большие, цвета спелых оливок, они приковывали взор. И на детей было приятно смотреть — воспитанные, чистенькие и ухоженные. Они поблагодарили леди за книги, которые получили в дар и отдали их матери.
Ольга одобрительно кивнула:
— Буду вам признательна, если вы дадите мне адрес, по которому я смогу с вами связаться. Возможно, мне удастся помочь вам и вашим детям.
Пока Элизабет без лишних слов писала адрес, её благодетельница достала из ридикюля кошель. Получив заветный листок, протянула вдове пять фунтов:
— Пожалуйста, примите в качестве поддержки, — улыбнулась она. — Не обижайте меня отказом, — предупредила поднявшуюся женщину, оказавшуюся с ней одного роста, явно намерившуюся отказать.
Раздался звук станционного колокола, известивший о начале посадки на поезд. Пассажиры засуетились.
— Купите что-нибудь детям, — вложила Ольга монеты в ладонь Элизабет. — В вашем положении любое участие придаст вам сил.
Пожелав ей и детям доброго пути, оглянулась на подошедших родственников. Дядюшка поспешил к носильщику, а тётушка алчным взором смотрела, как Элизабет прячет в ридикюль монеты. Она собралась что-то сказать Ольге, но та развернулась и ушла к ожидающему её Мартину.
— Вижу, ты обзавелась новыми знакомыми, — улыбнулся он ей.
— Элизабет вдова и у неё трое детей, — вздохнула женщина. — Её дядя и его жена…
Пока они шли к нужному вагону, она пересказала графу подслушанный разговор.
— Хочется ей помочь, — завершила рассказ. — Пока не знаю как, но придумаю.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь, душа моя, — сжал её ладонь Мартин.
Из Бриксворта они возвращались последним поездом в прогретом вагоне первого класса. Ольга заново переживала вечер, когда в нелепом наряде, с мелочью в кармане и со спеленатым фолиантом ехала в Лондон в ледяном купе. Ехала в неизвестность.
Остановила взор на деревянном коробе, в котором лежал аллигат «№ 10» пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург.
Снова разволновалась.
Заметив её беспокойство, Мартин положил ладонь на короб, будто запечатывая его крышку:
— Мы прочитаем рукопись после реставрации.
Ольга согласилась. Перечить не имело смысла. Если лорд Малгри сказал «после реставрации», пусть так и будет. Пережитые события наложили отпечаток на её отношение к себе. Не хотелось никуда спешить, волноваться, ни о чём думать. Аллигат здесь, уже не потеряется и не покинет свой род. Она терпеливо подождёт год, необходимый для его восстановления.
Гадала, о чём в нём прочитает. Если это будет история о путешествии её матери в 1986 год — она постарается понять пфальцграфиню, оказавшуюся перед сложным выбором. Ольга не одна, у неё есть мужчина, в поддержке и любви которого она уверена.
Вновь вспомнился Уайт.
— Интересно, куда пропал граф Мюрай? — не сдержалась она. — Давно о нём ничего не слышала.
— Что бы ты хотела услышать? — подозрительно прищурился Мартин и погладил подбородок.
Бородка сбрита, а привычка осталась, — отметила Ольга. И было в его взгляде что-то ещё, что заставило её насторожиться. Не знала что именно, но то, с какой поспешностью он отвёл глаза, натолкнуло на мысль, что всё непросто. Что-то же вынудило Уайта отказаться от своих намерений и по отношению к Шэйле и к ней. Неужели не обошлось без вмешательства Мартина? Однако ни думать, ни тем более спрашивать об этом она не станет. Не сейчас. В памяти свежи недавние события, от которых она ещё не отошла. Да и Уайт не тот человек, о ком следует беспокоиться.
— Что он, например, уехал… — Ольга игриво закатила глаза, размышляя, куда бы подальше отправить жулика, — в Новую Зеландию, потерял память в стычке с аборигенами и остался там навсегда.
— Ты недалека от истины, — рассмеялся граф. — Наш знакомец отбыл во Францию и там с превеликим усердием ухаживает за дочерью индийского посла. Кажется, в этот раз ему повезёт больше. Леди Саманта Роулей отбыла с ним.
Отлично, — расплылась в улыбке Ольга. Индия ничем не хуже Новой Зеландии. Там тоже есть местное население, крайне отрицательно расположенное к подобной публике. Было бы неплохо, если бы молодые решили начать семейную жизнь там. Глядишь, и Саманта найдёт мужа и… останется в Хиндустане*.
— Я бы очень хотел сегодняшний вечер провести в твоём обществе, душа моя, — наклонился Мартин к Ольге, целуя ей руку. — Долгих два дня у нас не было возможности остаться наедине.
— Не вижу препятствий, милый, — обняла она его, упиваясь ароматом нежной вишни.
*** Хиндустан — одно из названий Индии. Используется со времён Империи Великих Моголов, однако официального статуса не имеет.
Эпилог
Полгода спустя
Летнее послеполуденное солнце осветило уютную, увитую плющом беседку. Его лучи отразились в отполированном серебре дымящейся бульотки, увязли в янтарном меду и густом свежем вишнёвом варенье, упали на сапфиры броши на груди женщины, заметались по её каштановым волосам, замерцали в них золотистыми блёстками.
Над чайным столиком кружили осы. Пахло сладкой выпечкой и полевой мятой, цветущий букет которой стоял в низкой керамической вазе.
Ольга пила чай, осторожно отгоняя ос от ароматного варенья, и читала письмо. Напротив неё сидел Мартин с газетой в руках.
— Что пишет Шэйла? — спросил он, щурясь на солнце. — Когда они соизволят вернуться? Тебе не кажется, что их пребывание в Довиле затянулось?
— Ты прав, милый. Два с половиной месяца во Франции… Я бы не смогла так долго находиться вдали от Леовы. Пишет, что погода изумительная, море великолепное.
Замолчала, читая дальше. Чуть погодя сказала:
— Стэнли много времени проводит в казино. О, — вскинула удивлённый взор на мужа, — Шэйла пишет, что… — продолжила читать про себя.
Мартин поднял на неё обеспокоенный взор:
— Что пишет Шэйла?
— Будет хорошо, если родится мальчик, — улыбнулась Ольга. — Пусть бы они уже поскорее вернулись.
— А мы тотчас отбудем в Йер, — поддержал мужчина, любуясь женой.
Она стала спокойной и покладистой. Посветлела ликом, поправилась.
— Спрашивает, как Леова, — читала дальше Ольга. — Писать ей или нет, что у неё режутся зубки и она капризничает?
— Смотри сама, душа моя.
Ольга наладила с Шэйлой отношения. Молодая аристократка быстро разобралась что к чему и не подвергала сомнению исключительность мнения новой подруги. Но было и то, с чем Ольга не могла сладить до сих пор — виконтесса ревностно относилась к её дружескому общению со Стэнли. Наблюдая, как они вместе смеются над какой-нибудь шуткой, большинство из которых та оценить не могла, её взор становился холодным и колким.
Ольга изредка ловила на себе задумчивые взоры виконта, полные чего-то необъяснимого и волнующего, и лишний раз убеждалась, что дыма без огня не бывает. Радовало, что Шэйла и Стэнли всё же нашли общий язык не без её участия. Виконт казался довольным всем. Так виделось со стороны.
Она снова уткнулась в письмо:
— Не стану писать. Пусть отдыхают спокойно. Сейчас ей волноваться нельзя. О матери снова ничего не спрашивает.
— А что о ней спрашивать? — отложил газету Мартин, принимаясь за чай. — Живёт тихо, скромно, замаливает грехи. Просит позволения навестить Леову.
— И ты веришь в её покаяние?
— Не верю, но повидать Леову позволю. И не вздумай давать ей денег.
Супруга кивнула, соглашаясь, но Мартин усомнился. У неё были собственные сбережения на счету в банке. Немалую прибыль принесла продажа изданного альбома вышивки для маленьких рукодельниц, пользующаяся большим спросом, как в Британии, так и за её пределами.
Сейчас его леди трудится над календарём на последующий год. Неизменно советуется с ним, показывает очередные рисунки для вышивки и выглядят они, на его вкус, очень недурственно. Вышивка на подушках в ботаническом стиле, где будут изображены цветы и растения, характерные для каждого месяца? Замечательно! Он одобрит любое её начинание.
Радовался за неё — у неё есть любимое занятие и достаточно силы и энергии, чтобы претворить идеи, планы и мечты в жизнь.
— Тауни что-то в последние дни грустная, — вздохнула Ольга, складывая письмо и откладывая в сторону. — Скучает по Траффорду. Я тоже скучаю. Не хватает мне его присутствия. Как вспомню, как он на меня смотрел, когда впервые увидел, так и хочется укрыться одеялом, — рассмеялась она. — Кажется, уже тогда он заподозрил во мне кого угодно, только не Шэйлу. А ты…
— Я увидел твои глаза и понял, что ничего как прежде уже не будет, — сжал граф руку жены.
Ольга обласкала его задумчивым взором:
— Если бы я могла… Мартин, я очень хочу ребёнка.