Эшли в который раз держала в руках понравившееся серое платье.
— Будто на меня сшито, — робко глянула она на Ольгу. — Если вещи больше никому не нужны, я бы кое-что взяла себе. И обувь, если можно… Подложить немного шерсти и будет в самый раз. Мне такого никогда не купить.
Верно, добротных вещей у семейства Фултон не было и в помине.
— Если вас не смущает, что они… В общем, берите, что хотите, — махнула рукой Ольга на условности. — Мне всё равно.
— А вот это пальто я перешью на Ньюта, — оживилась Эшли и заметно повеселела. — Я ведь неплохо шила, пока мы жили в Чарлвуде.
— Где это?
— Это маленькая деревушка в сорока милях от Лондона. Я жила на ферме отчима пока он не женился второй раз. Мачеха… Ай, — прикрыла она рот рукой, — очень плохая женщина. Поэтому я вышла замуж за первого, кто пожелал взять меня в жёны. Коллум служил почтальоном в Кроли, а я зарабатывала шитьём. Родился Ньют… Потом сгорела почта и наш домик, который был совсем рядом, — Эшли тяжело вздохнула. — Четыре года назад мы приехали сюда в поисках работы и лучшей жизни. Думали, что пока мы молоды, будет несложно устроиться в большом городе. Потом родилась Лаура, а год назад не стало Коллума. А теперь…
Она посмотрела на Ньюта, собиравшего в ящик мусор, который мог сгодиться для растопки плиты.
— Вы не слышите противного запаха и не чувствуете дрожания пола? — спросила Ольга, отвлекая женщину от мрачных мыслей и прислушиваясь к себе.
— Запах? Я привыкла. А подземка… Когда всё тело ломит от усталости и гудят ноги… Мисс Табби, у вас чудесный дом. Вам несказанно повезло.
Эшли выметала комнату уже в сгустившихся сумерках. Ньют, прихватив свечу, подозрительно долго не возвращался из санузла, а когда появился, пришлось переодеть его в сухую одежду. Мать недовольно поворчала на него и, погладив по голове и поцеловав в лоб, уложила спать на кровать королевского размера.
Не успели они оглянуться, как наступил глубокий вечер. В кухне уютно горела свеча. От плиты расходилось тепло, согревая уставших за день женщин.
— Не хотела при Ньюте, — достала Ольга из буфета бутылку вина и две гранёные рюмки на ножке. — Давайте выпьем за всё хорошее, за наше светлое и счастливое будущее.
— Давайте, — не отказалась женщина. — Храни вас господь, мисс Табби. Не знаю, чем я смогу отблагодарить вас. Буду вашей служанкой. Буду стирать, готовить, убирать, отрабатывать кров и хлеб. Буду век…
— Погодите, Эшли, не благодарите раньше времени, — остановила её Ольга, наполняя рюмки сладким рубиновым вином. — Я должна вам кое-что рассказать, — покаянно вздохнула она и с силой потёрла лицо. — Кажется, я сделала то, что не должна была делать.
— Вы жалеете, что привели нас с Ньютом к себе? — настороженно следила за её руками Эшли.
— О нет, я не жалею о своём поступке. Стоит представить, как тот гнусный тип вернулся в вашу пустую каморку и взбесился от злости и бессилия… Знаете, я до сих пор испытываю ни с чем несравнимое мстительное удовлетворение!
Ольга рассмеялась, и в ответ впервые увидела расслабленную улыбку на лице женщины.
— Всё же меня мучает совесть, — продолжила она. — Привести вас сюда было неосмотрительно с моей стороны. Я расскажу вам, что со мной произошло в последнее время. Если вы захотите уйти, я, как и обещала, помогу вам найти работу и жильё и даже внесу за него плату за месяц вперёд.
— Мисс Табби, я давно заметила, что вас что-то беспокоит. За тридцать лет жизни я повидала много разных людей, — Эшли накрыла её руку своей ладонью. — Вы не способны на свершение дурных деяний. Если бы я думала иначе, я бы с вами не пошла. Можете мне довериться и рассказать всё без утайки.
— Местами будет… страшно, — подала Ольга гостье полный лафитник вина.
— Рассказывайте. Вам станет легче, а меня уже очень трудно чем-либо напугать, — приняла угощение Эшли.
Ольга долго молчала, собираясь с мыслями. Сомневалась, насколько она может доверять незнакомой женщине.
Доверившись человеку, мы даём ему определённую власть над собой и подвергаем себя опасности. Мы рискуем. Чаще всего, этот риск оправдывает себя.
«Лучшая возможность узнать, можешь ли ты доверять человеку, — довериться ему», — вспомнила она высказывание Э. Хемингуэя.
Довериться или всё же нет? — раздумывала Ольга. Открыться отчасти? В той мере, которую она может себе позволить?
— Я ушла от мужа, — начала она. — Знала, что меня будут искать. Поэтому спросила у кучера, который вёз меня в город, знает ли он, где можно ненадолго снять комнату. Он привёз меня в этот дом.
Она не спешила, обдумывала каждое слово. Говорила коротко и безэмоционально. Опускала подробности и детали.
— Шесть тысяч фунтов? — глаза Эшли округлились от удивления, когда Ольга рассказала о заёмных листах, обнаруженных хозяйкой при обыске её вещей, пока она мылась в туалетной комнате.
— Утром миссис Фармер ушла на рынок, а я за это время нашла тайник, — тяжело вздохнула Ольга. — Когда увидела доказательства их преступлений, остолбенела и совсем забыла о времени. Золотые изделия, деньги… Всего было так много… Хозяйка и кучер появились в тот момент, когда я держала в руках их сокровища.
Ольга замолчала, а Эшли ахнула и закрыла рот рукой. Напугать её всё же удалось. Едва дыша, она впитывала каждое слово рассказчицы.
— Потом… кучер бросился ко мне, а миссис Фармер… В общем, она упала, ударилась виском об угол комода в коридоре и тотчас умерла.
Ольга закрыла глаза, чувствуя нарастающую дрожь. И это не было связано с подземкой. Чем ближе она была к финалу рассказа, тем тяжелее ей было говорить.
— Джекоб связал меня и запер в чулане, а сам стал собирать вещи. Я лежала у двери и подсматривала за ним в щель. Он ушёл из дома, забрав с собой тело женщины и оставив горящую в куче тряпья свечу. Ногами я выбила задвижку и… осталась жива, — Ольга залпом допила вино и выдохнула: — Эшли, я должна была сгореть заживо.
Слушательница втянула голову в плечи, молчала и не двигалась. На руках, лежащих на столе и сжатых в кулаки, побелели костяшки. Расширенные глаза и часто вздымающаяся грудь выдавали сильное волнение. Подбородок её задрожал, глаза наполнились слезами:
— Как же вам повезло, — глянула она на приоткрытую дверь в чулан и поёжилась. — А кучер? Он вернулся, когда понял, что дом не сгорел?
— От соседки я узнала, что он с покойницей в скором времени собирался отплыть в Америку. Кто-то видел его в тот день на пристани при посадке на корабль. Эшли, он сбежал с награбленным. А я солгала соседке, что миссис Фармер срочно уехала в гости к дочери.
— Значит, у покойницы есть дочь, — задумчиво сказала женщина.
— Они в ссоре уже более двух лет. Она живёт в другом городе. Кто знает, возможно, ей придёт в голову помириться с матерью и завтра она приедет. Поэтому отсюда нужно уйти.
— И дочь никогда не узнает, чем занималась её мать, — в голосе Эшли проскочили нотки разочарования.
— Она знает и даже участвовала в других преступлениях, пока они что-то не поделили, и она не уехала в Глостер. Это было их семейное дело, — грустно усмехнулась Ольга и пояснила: — Коммерция, бизнес.
— А тот, кучер… Он останется безнаказанным? — Эшли схватила её за руку и горячо заговорила: — Надо пойти в полицию и обо всём рассказать. Пусть его поймают. Пусть он вернёт ваши деньги. Я пойду с вами и буду всячески поддерживать.
— Я не могу пойти в полицию. Об этом не может быть и речи.
— Из-за мужа? Потому что вы взяли деньги? Те шесть тысяч фунтов… — женщина смотрела в лицо Ольги и её глаза возбуждённо блестели. — Вам следует помириться с ним.
Ольга подлила вина Эшли и наполнила свой лафитник. Подняла его и посмотрела сквозь рубиновую жидкость на огонь свечи.
Язычок пламени танцевал на кончике фитиля, опадал и взвивался вновь. Волновался, вырывал из темноты и бросал на стену два вытянутых изломанных женских силуэта.
Свет и тень.
Жизнь и смерть.
Они идут рядом, бок о бок, играя человеческими судьбами, играя с нами в прятки.
— Я не вернусь к нему, — незаслуженная обида уже не жгла, как прежде. Боль угасала, тлела — обугленная, затоптанная.
— Если не хотите — не говорите, — тихо сказала Эшли. — Я всё понимаю.
Ольга снова стояла перед выбором, рассказывать дальше или остановиться.
— Ужаснее всего, что эти деньги чужие, — продолжила она.
Эшли качнулась на стуле:
— Вы их… украли?
— Можно сказать и так, — Ольга едва сдерживалась от желания тут же оправдаться и предстать в более выгодном свете. — Хорошо, я расскажу и об этом… Накануне нашей ссоры моему мужу пришло письмо без подписи. В нём было написано, что я ему не верна, и по наводке он нашёл второе подброшенное письмо с доказательством якобы моей измены. По его решению мне надлежало уехать из Лондона в какую-то глушь и там два года ждать развода.
— А разве нельзя было по почерку найти отправителя? — Эшли пригубила вино. — Показали бы письма почтальону. Мой Коллум знал почерк всех жителей в округе.
— У меня нет писем, — последовала Ольга её примеру, отпивая из лафитника. — К тому же муж сразу поверил в мою измену и даже не выслушал меня. Хотя я попробовала найти виновника всех моих бед, но ничего не вышло.
— У вас есть дети? — замерла Эшли в ожидании ответа, а Ольга не спешила отвечать.
— Я дважды теряла… — «Трижды», — поправила себя мысленно, — на ранних сроках. Здесь тоже всё непросто. Есть подозрение, что меня опаивали настоем коры лавра, чтобы…
— Я знаю, для чего он нужен. Кто-то хотел вам навредить?
— Не исключено, — кивнула Ольга.
— Можно же всё объяснить вашему мужу, — не сдавалась Эшли. — Прошло время, он одумался. Вам обязательно нужно встретиться и поговорить. Нельзя от него скрываться всё время. Он-то вас наверняка любит.
— Если бы любил — не поверил бы клевете и для начала выслушал меня, — закачала она головой.
— А тот человек, чьи деньги…
— Он — исчадие ада. Он отправился к моему мужу и сказал, что мы любовники, и он готов доказать это. Он вынудил подписать меня признание в измене. Это его такая изощрённая месть… моей семье. Баронет много лет терпел унижение от… моего отца.