Эшли слушала, замерев от восторга. Ей нравилось, что говорит леди. Ей нравилось, как она говорит. Как светятся её глаза и раздвигаются в улыбке губы. Как высоко она держит голову. Как величава её осанка. Она готова идти за этой женщиной, куда бы та её ни позвала. Идти, не оглядываясь назад, не сомневаясь и не колеблясь, зная, что леди, творящая столько добра, никогда не позволит сделать ничего дурного ни себе, ни тому, за кого в ответе.
А в это время Ольга размышляла о дурном и неблаговидном. Она знала, что опасность ещё не миновала и расслабляться ни в коем случае нельзя. Знала, что таинственная будущая жена барона — это она. В руках Барта Спарроу её признание в измене Стэнли и брачный договор. Пока он не найдёт виконтессу — вряд ли отдаст его лорду Хардингу. Оказывается, ей не всё равно, как она будет выглядеть в глазах графа Малгри и его сына. Тихий и мирный развод для обеих сторон предпочтительнее громкого унизительного скандала.
Как же поступить? Попытаться выкрасть документ, пока не поздно? Каким образом? Где хранит бумаги Чёрный гриф и как незаметно проникнуть в дом? Дивилась смелости своих мыслей и не узнавала себя. Скажи ей кто-нибудь пару месяцев назад, что она будет планировать серьёзную кражу со взломом, она бы сочла это за бред больного воображения собеседника. Это вам не вскрытие ящика письменного стола квилоном пятнадцатого века, к тому же ещё и провальное. Ольга была уверена, что Шэйла никогда не отважилась бы на такой шаг — не по чину.
Эшли ушла спать, а она задержалась в кухне. Разложила на столе карту Лондона. Без труда нашла Клот Фэр и госпиталь Святого Варфоломея. Отыскала сад Томаса Мора и Олдерсгейт-стрит. Удивительно, но Лоис жила в двух шагах от него. А вот до книжной лавки оттуда далековато.
Ну и пусть, — отмахнулась она от незначительного неудобства. Было бы идеально разъехаться в одно время: Эшли с Ньютом — к мистеру Уорду, а она — на Олдерсгейт-стрит. Остаться одной в пустом доме… По спине поползла липкая позёмка страха. Ольга передёрнула плечами — трусиха. Думать о подобном на сон грядущий, значит, не выспаться. К тому же со съёмом комнаты может не получиться, да и та, скорее всего, окажется не по карману. Никак, центр Лондона, его деловая часть. К тому же, нет ли опасности столкнуться там с кем-нибудь из знакомых семейства Стакей или Малгри? Что это? Перст судьбы или её насмешка? Вот и посмотрим.
***
Когда Ольга пришла в лавку, там вовсю кипела работа. Рабочие выносили мебель и узлы с одеждой, освобождая комнаты второго этажа.
Хуффи Уорд по-прежнему был занят выполнением заказа. Щурясь от яркого света ламп, он колдовал над фолиантом, зажатым в тиски переплётного механизма. Точными выверенными движениями срезал потрёпанную раскрошившуюся кромку книжного блока. Каждый раз отвлекался, когда кто-то из рабочих проходил мимо. Ему мешали, и это его раздражало. Он недовольно хмурился, и всякий раз бормотал под нос крепкое словцо. Но дальше недовольного бурчания не шло — терпел.
Ольга осмотрела мастерскую. Если соорудить перегородку с дверью, то комнату можно изолировать и сделать непроходной. Большую звукоизоляцию это не даст, но постоянное мелькание кого-то — её, Эрны, Ньюта, кого-нибудь ещё — в складское помещение, кухню и на второй этаж не будет отвлекать мужчину от работы.
Вопрос с мастером решился быстро, потребовав дополнительных расходов. Видимо, на ремонте сэкономить не получится.
Подбор обоев и краски много времени не отнял. Ольга успела составить смету расходов, а Эшли всё не было. По непонятной причине та уже задерживалась на два часа от расчётного времени. Ольга нервничала. От беспокойства к горлу подкатывала тошнота — с женщиной могло случиться всякое. Когда она, наконец-то, торопливо вошла в дверь лавки, Ольга обрадовалась. Пропажа выглядела хоть и уставшей, но довольной.
Знакомство Эшли с владельцем лавки прошло без осложнений. Как и предполагала Ольга, женщина вызвала у мистера Уорда симпатию и участливую улыбку. Привезённый ею ещё горячий ленч так и вовсе покорил старого джентльмена.
— Пришлось припоздниться. Вот, — Эшли виновато опустила глаза на освобождаемую корзину. — Подумала, что от ленча никто не откажется.
Она открыла глиняный горшок:
— Здесь фагот на скорую руку.
Достала укутанную в полотенце кастрюльку и накрытую тарелкой миску:
— А здесь картофельное пюре и жареный угорь.
Ольга приятно удивилась:
— Я и не подумала об этом, — от аппетитного запаха в животе заурчало и закружилась голова. — Спасибо, Эшли.
— А у меня к чаю есть сконы и грушевый джем, — сказал мистер Уорд, шумно нюхая воздух и снимая передник.
Фаготом оказались фрикадельки в соусе, сформированные из фарша свиной печени и сердца, с луком и панировочными сухарями, завёрнутые в бекон. Сконом — небольшие булочки быстрого приготовления из овсяной и пшеничной муки. Они разрезались на две половинки и подавались с маслом и джемом.
— Ну что? — спросила Ольга Эшли, когда они после ленча остались в кухне одни. — Как ваша поездка на Олдерсгейт-стрит?
Женщина собирала посуду для мытья:
— Мисс Айон уже сегодня освободит комнату, и я спросила миссис Макинтайр — хозяйку дома, — есть ли у неё новая жиличка. Она пока в раздумье, сдавать ли комнату вообще.
— Макинтайр? — переспросила Ольга.
Эшли кивнула:
— Миссис Сондра Макинтайр из Шотландии. Она вдова. Её покойный муж, кажется, был военным. Кстати, мисс Айон платила за комнату, полный пансион и уборку пять шиллингов.
— Ого! — не сдержалась Ольга от разочарованного возгласа. С её-то на всё про всё тремя шиллингами зарплаты… Конечно, есть заначка с двадцатью пятью фунтами и золотой цепью от брегета. Но это неприкосновенный запас.
Эшли, перехватив огорчённый взгляд леди, продолжила:
— Дело в том, что миссис Макинтайр — женщина пожилая и страдает болезнью ног и одышкой. Она даже не поднимается на второй этаж. К ней через день приходит наёмная служанка. Она убирается в доме, ходит на рынок и кое-что готовит из еды. А хозяйке стало трудно готовить ежедневно. Вот она и хочет найти жиличку без пансиона.
— Мне бы подошло, — сказала Ольга. — И я согласна сама убирать комнату, но… думаю, до трёх шиллингов она всё равно цену не снизит.
— Не снизит, — тяжело вздохнув, согласилась Эшли.
— Значит, не судьба. Буду искать другой вариант. Только пока не знаю как. Наверное, для начала придётся выбрать район и обходить улицы в поисках объявления на стенах домов или дверях, спрашивать жителей.
— Мисс Табби, я вот думала всю дорогу… — мыла Эшли посуду и поглядывала на леди. — Давайте-ка мы сегодня, как только закончим здесь, поедем с вами туда и поговорим с хозяйкой. От нас не убудет. Я видела комнату: на втором этаже, светлая и просторная. Она мне очень понравилась. Не сравнить с той, где вы живёте сейчас. Надо как-то уговорить миссис Макинтайр. Я бы через день-два приходила к вам убираться. Есть будете здесь, в лавке. Так что готовить там вам не придётся. А попить чаю… Попьёте. Если захотите что-нибудь приготовить сами, то приготовите. Думаю, хозяйка не будет возражать, если вы при этом угостите и её.
— А вода, ватерклозет в доме есть?
— Не знаю, не смотрела, — пожала плечами Эшли, вытирая вымытую посуду полотенцем и составляя в комод. — За такие-то деньги должно быть всё, даже ванна.
Ольга согласилась. За спрос не бьют в нос. Следовало поспешить. К пяти часам придут соседки на чаепитие.
К удивлению Ольги интересующий её дом оказался трёхэтажным, террасным, с окнами, выступавшими эркером на фасаде, расположенным в необычайно уютном, тихом и зелёном переулке. Едва ощутимый ветерок разносил пряные запахи цветущих сирени и пирамидальных соцветий-свечей каштана.
За низким кованым ограждением от густо разросшихся цветущих кустов жасмина и акации исходил упоительный сладкий аромат.
На высоком чисто выметенном крыльце у парадной двери терракотового цвета стоял стул, на котором сидел упитанный рыжий кот. Лениво глянув на визитёрш, он широко зевнул и развалился на сиденье, полностью его заняв.
— Знаем-знаем, ваш стул, — осторожно почесала кота между ушей Ольга. Тот снисходительно мяукнул и зажмурился от удовольствия.
Хозяйка долго не открывала.
— Прислугу не держит, а сама быстро дойти не может, — подсказала Эшли, удерживая Ольгу за руку, собравшуюся постучать во второй раз. Дверной молоток в виде головы сатира с кольцом в оскалившемся рту выглядел предупредительно-угрожающе.
Лет шестидесяти пяти, миссис Сондра Макинтайр произвела на Ольгу неизгладимое впечатление. Статная и крупная, в чёрном траурном платье, она, опираясь на массивную трость и тяжело дыша, потрясла светло-рыжей головой с пышной причёской и зычным голосом недовольно гаркнула:
— Если вы пришли к мисс Айон, то она уже уехала! — не мигая, уставилась на тотчас сгорбившуюся Эшли. — А вас я уже сегодня видела.
Затем перевела бледно-зелёные на выкате глаза на Ольгу, вытянувшуюся по стойке смирно и ставшую выше. От женщины веяло раздражительностью и усталостью. На круглом веснушчатом лице блестели бисеринки пота.
— Миссис Макинтайр? — на всякий случай уточнила Ольга, гася в себе желание ретироваться. — Простите за незваный визит. Мы не к мисс Айон, а к вам. Уточнить об освободившейся комнате.
— Не сдаю, — грозно ответила хозяйка, собираясь захлопнуть дверь. Взгляд её упал на кота.
Тот, дотянувшись лапой до Ольги, когтём поддел её ридикюль и потянул на себя. Она перехватила его лапу и аккуратно потрясла:
— Привет, красавчик, — улыбнулась коту. На что он зажмурился и утробно заурчал. — Будем знакомы: мисс Табби Харрисон.
Сондра Макинтайр, приподняв изогнутую бровь, уставилась на домочадца, собираясь что-то сказать. Коричневые веснушки на её лице посветлели.
— Я согласна проживать без пансиона, — сыграла Ольга на опережение. — Убирать комнату буду…
— Буду я, — вмешалась осмелевшая Эшли. — И мыть лестницу между этажами. Приходить буду три раза в неделю.