Открыв папку, Ольга поставила её на колени и принялась рисовать мост Воксхолл по памяти. Его каменные опоры, железные арочные пролёты… Спокойные воды Темзы и уток, плавно скользящих по водной глади у берега. На её рисунке была тихая ясная погода. Ни ветра, ни мороси, ни затянутого низкими облаками неба. Так виделось. Так хотелось.
А ещё хотелось наладить бизнес, обеспечить стабильный доход, взять в аренду домик в ближайшей деревушке и родить здорового малыша.
Хотелось жить на природе, дышать свежим воздухом, а не смрадом большого города.
Хотелось есть нехитрую и экологически чистую крестьянскую еду.
Она настолько увлеклась рисованием и собственными мыслями, что не сразу обратила внимание на мужчину.
Он сел на другой край скамьи — на расстоянии вытянутой руки от Ольги — и некоторое время неотрывно за ней наблюдал.
— Не думал, что вы настолько мастерски владеете карандашом. Да ещё левой рукой, — ворвался в её мысли глубокий голос с мягкими протяжными нотками заметного акцента.
Она узнала его. От лица отхлынула кровь и прилила к сердцу, забившемуся с удвоенной силой.
[1] Мост Воксхолл — первый в Лондоне железный мост на каменных опорах. Построен в 1829 году.
Глава 31
Ольга повернула голову, с силой надавив на карандаш. Она давно обнаружила в себе способность рисовать как правой, так и левой рукой. И совсем уж была озадачена, когда поняла, что может рисовать обеими руками одновременно. Когда-то она встречала тетради с разнообразными упражнениями для рисования карандашом обеими руками. Выполнение несложных заданий было полезно для развития координации и снятия стресса, как у детей, так и у взрослых. Тогда она не проявила к этому интереса. Теперь же подобные занятия казались ей очень увлекательными.
Мужчина сидел прямо и опирался ладонями на рукоять трости. Ольгу изучали глаза цвета крепкого чая: внимательные и чуть насмешливые.
— Вы очень изменились со времени нашей последней встречи, мисс Табби, — негромко сказал он.
Ольга совладала с подступившим волнением и, не отвлекаясь от рисования, спокойно ответила:
— Но вы меня всё равно узнали, мистер Уайт. Вы очень наблюдательны, — отметила, что он снова не поздоровался. Чего ещё можно ожидать от внебрачного сына герцога и танцовщицы? Дорогая одежда и правильная речь не спрячут уличного воспитания.
Трость качнулась; руки в тонких лайковых перчатках сжали набалдашник из жёлтого металла.
Ольга покосилась на трость. Набалдашник напомнил головку молотка плотника. Имелась в наличии и задняя часть в виде «ласточкиного хвоста». Забавно.
На лице мужчины мелькнуло подобие улыбки:
— Надеюсь, не наша последняя встреча стала причиной столь явного изменения вашего облика?
Вернувшись к рисованию, Ольга отозвалась:
— Порой женщине очень хочется изменить свой образ. Если нет возможности поменять гардероб, мы красим волосы.
Она глянула на мужчину — быстро, будто мазнула по лицу мягкой кистью. Память запечатлела лучики морщин, собравшихся в уголках прищуренных глаз, густые чёрные брови, длинные ресницы, прямую линию носа, глубокие носогубные складки, небольшие аккуратные усы, которых двенадцать дней назад не было, тонкие плотно сомкнутые губы, подбородок с глубокой ямочкой. Во всём облике Уайта было нечто манящее, притягательное.
— Я всегда был убеждён, что женщины красят волосы и меняют причёску лишь в одном случае, — сделал он паузу и пристально всмотрелся в собеседницу. — Когда хотят что-либо скрыть.
Она молчала. Чувствуя на себе его прожигающий взор, не меняя позы, продолжала отточенными движениями штриховать на рисунке бока перевёрнутой лодки. Мужчина действовал на неё странно, заставлял ощущать себя неуверенной и неуклюжей.
В его голосе зазвучала дружелюбная ирония:
— Одни из них прячут седины, другие меняют себя до неузнаваемости. Что скрываете вы, мисс Табби?
— Бывает так, что женщины всего лишь недовольны своей внешностью. Потому и хотят перемен. Видите, мистер Уайт, я делюсь с вами нашими женскими тайнами, — улыбнулась Ольга в ответ, отклоняя в сторону рисунок, рассматривая его с деланным интересом. Не давая мужчине сделать ей комплимент, на который вроде как сама напросилась, спросила: — Что вас привело в парк воскресным днём? Вы живёте недалеко отсюда?
— Я следовал за вами от вокзала, где вы бросили письмо в ящик.
У Ольги ёкнуло сердце. Она не заметила за собой слежки. Да и не пыталась её обнаружить, наивно полагая, раз не узнала себя в зеркале, то и другие её не узнают.
— Зачем вы пошли за мной? — спросила она беззаботно, делая завершающие штрихи на рисунке.
Мужчина наблюдал за неторопливыми движениями её рук, не догадываясь, какие усилия прикладывает мисс, чтобы не выдать их дрожи.
— Леди не должна ходить по городу без сопровождения.
— И этим сопровождающим решили стать вы, — подняла она глаза на него. — Спасибо, что причислили меня к высшей прослойке общества.
— Если вы хотите остаться для кого-то неузнанной, вам кроме смены облика нужно поменять поступь, жесты.
Ольга вскинула подбородок и поджала губы, окатила собеседника высокомерным подозрительным взором: что он о ней знает?
— И вот это тоже, — усмехнулся он лениво и откинулся на спинку скамьи. — В вас леди заметна за милю. От вас пахнет французскими духами от Герлена. Bouquet de l’Impératrice, — произнёс он по-французски, внезапно приблизился, сощурился и жадно втянул воздух раздувшимися ноздрями. — Букет императрицы. Роза и ваниль.
Ольга интуитивно отпрянула от мужчины, вскидывая брови в немом вопросе: «Какого чёрта вы делаете?»
— Хотя, — вернулся Уайт в исходное положение, — вы дня два не освежали аромат. Эссбуке закончились, мисс Табби? — по его губам скользнула усмешка.
Духи не закончились. Надоели! Сладкие, приторные, — опустила Ольга глаза на его пальцы, неторопливо поглаживающие гвоздодёр-набалдашник трости. Самоуверенный, наглый тип! — негодовала, тяжело дыша.
— Что вам от меня нужно? — спросила она враждебно, глядя на него в упор, с трудом сдерживаясь от желания встать и уйти.
Она бы так и поступила, но желание всё прояснить до конца взяло верх. Если мужчина преследовал её от вокзала Виктория, значит, ему что-то от неё нужно и с этим пора покончить.
— Нужно не мне, а вам, — жёстко заметил он.
Увидев, как женщина сжала ладони, продолжил мягче:
— Простите мне мой тон, но я вижу, что нам не следует деликатничать. Чем быстрее мы с вами достигнем согласия, тем быстрее приступим к делу.
Ольга рывком захлопнула папку с рисунком.
— К какому делу? — полюбопытствовала она нетерпеливо. — У нас с вами не может быть ничего общего.
Он окинул её медленным, чрезмерно откровенным взором. Уголки его губ приподнялись в недвусмысленной ухмылке. Ольга побледнела и встала. Торопливо осмотрелась. Вокруг, как назло, ни души.
— Сядьте, — прошипел он и схватил её за руку, силой возвращая на место. Его акцент стал ярче, протяжнее.
Ольга подчинилась, чувствуя, что мужчину лучше не злить. Поморщилась. Она всё ещё бинтовала раны на запястьях. Они уже почти зажили и покрылись тонкой корочкой, но при надавливании боль ощущалась остро. Она потёрла запястья, одёргивая рукава платья.
— Pardon, — отпустил её руку мужчина. Бесцеремонный при необходимости, он всё же придерживался общепринятых манер. Изменившимся тоном продолжил: — Выслушайте меня до конца. Вам нужны деньги?
Заметив, что она собралась возразить, остановил её небрежным жестом руки:
— Молчите и слушайте, — подсел к ней ближе и наклонил голову в её сторону.
Ольга сделала кислую мину и вздохнула, придерживая на коленях ридикюль, уложенный на папку. От Уайта пахло дорогим обволакивающим парфюмом с нотками сандала и мускуса. Пахло остро и влекуще. Пахло соблазном и страстью.
Он наклонился к ней ближе, будто предлагая принюхаться к его запаху тщательнее, и Ольга услышала его дыхание на своей щеке:
— Вам нужны деньги, а мне нужна помощница в одном сложном деле. Вы поможете мне вернуть похищенную реликвию хозяину. За это я вам хорошо заплачу.
Она отстранилась и уперлась кончиками пальцев в его плечо. С силой надавила, отталкивая мужчину, отодвигаясь на самый край скамьи, не замечая, как по его лицу промелькнула тень улыбки. Сосредоточилась на его словах. Подумала об Эшли. Та за мелкую услугу получила неплохую плату. Здесь же требовалось не что-то доставить и передать, а вернуть похищенное. То есть снова украсть? Теперь уже у вора?
— Я не стану участвовать в краже, — заявила она.
— Где вы здесь увидели вора, мисс Табби? — не смутился он.
— Тайное хищение чужого имущества — это воровство, — учительским тоном пояснила она.
Уайт усмехнулся:
— В данном случае, речь идёт о возвращении похищенного законному хозяину.
— Советую хозяину обратиться в полицию.
— Что бы вы предприняли, если бы у вас похитили дорогую для вас вещь, фамильную реликвию? Вы бы вознамерились её вернуть, выкрав назад? — тихо продолжил Уайт, пропустив мимо ушей её совет. — Оговорюсь сразу: другого способа возврата нет. Дело не должно получить огласку.
— Меня не интересуют подробности. Как бы там ни было, я не пойду на противоправные действия. Простите, мистер Уайт, мне пора домой, — поднялась Ольга со скамьи.
Уже не хотелось идти в Вестминстерское аббатство — настроение безнадёжно испортилось. Туда она сходит в следующий выходной. Может быть, и погода будет лучше.
— Я провожу вас, мисс Табби, — встал мужчина следом.
Она промолчала. Пусть проводит. До экипажа у вокзала Воксхолл.
— Речь идёт о внушительной сумме фунтов стерлингов, — заметил Уайт при выходе из парка.
— Я уже сказала нет, — упрямилась Ольга.
— Вам хватит на безбедную жизнь на несколько лет.
Она молча свернула на Юг-Ламберт-роуд.
— Вы сможете покинуть Британию уже через неделю, — впивался в сознание вкрадчивый голос рядом идущего мужчины. — Во Франции вам больше не придётся красить волосы для неузнаваемости.