Да, Ольга Егоровна очень любит кофе, — захотелось бесстрастно прокомментировать своё желание. Уж если она не может открыто любить того, без чьего внимания и тепла обессилено стонала её душа, то в такой малости, как чашка кофе по утрам — а то и чаще, — она не собиралась себе отказывать.
— Скажите, пожалуйста, мисс Топси, чтобы она зашла ко мне с праздничным меню.
— Слушаюсь, хозяйка, — последовал однозначный ответ дворецкого.
Ольга собиралась внести в него изменения и дать задание экономке найти парочку разных размеров форм для выкладки салатов и гарниров с прессом. Или найти того, кто их изготовит по её рисункам.
— Да, мистер Траффорд, с сегодняшнего дня я буду заниматься с Тауни три раза в неделю. Вечером жду её в своём покое с… котёнком.
Она знала, что Феликс принёс крошечного дымчатого малыша для девочки. Почему его прятали от хозяйки, догадаться было не трудно.
— Как прикажете, миледи, — услышала она невозмутимое.
Ольга, как и Тауни, испытывала дефицит общения. Других детей в поместье она не заметила, а внучку Траффорд контролировал строго.
«Виконтесса», проходя в кухню, часто видела девочку в приоткрытую дверь дворецкой. Пока старик перетирал хрусталь или пересматривал фарфор, она помогала ему чистить серебро или пересчитывала столовые приборы, читала ему вслух книгу или вышивала. В такие минуты сердце Ольги наполнялось к ней нежностью. Хотелось научить Тауни многому до её отъезда в пансион. Дать ей столько, сколько она успеет.
— Сельдь под… шубой? Я правильно прочитала? — кухарка посмотрела на мисс Топси с недоумением. Увидев утвердительный кивок, уточнила: — Шубой?
— Это не то, что вы подумали, миссис Пруденс, — раздражённо ответила экономка. — Хозяйка имеет в виду салат. Так она его назвала. Он не смешанный, а послойный. Вот, читайте сами.
Кухарка, водя пальцем по строчкам и подслеповато щурясь, бормотала:
— Отварной картофель, сельдь, лук… Соус… Соус? — повела она плечом и, обернувшись, недовольно огрызнулась: — Не налегай так!
От неё отшатнулась Флосси, норовящая заглянуть в папку с меню. Энн, ставшая на цыпочки, подсматривала через плечо экономки.
— Ниже написано, что и как приготовить, — мисс Топси не обращала внимания на толчки. — По-моему, будет вкусно.
— Сельдь и свёкла? — ахнула миссис Пруденс.
— Час от часу не легче, — вздохнула Мадди, разжигая горелку под бульоткой и не участвуя в толчее. — Странная она какая-то в последнее время.
— Странная? — кухарка подхватила любопытное предположение горничной. — Что она ещё придумает, да в последние дни? А это что? — увидела она рисунок хозяйки.
— Это? Ошейники для вас! — распаляясь, вскрикнула мисс Топси. — И затычки в ваши рты! — посмотрела она строго на Мадди. — Ещё раз услышу от тебя хоть вздох в сторону хозяйки — вылетишь отсюда как пробка из бутылки с игристым. И вас, миссис Пруденс, это касается! Всех! — обвела она хищным взором притихших женщин. Тяжело вздохнула, забрала папку и скрылась за перегородкой. Подумала, что по изготовлению кулинарных колец ей следует обратиться за помощью к управляющему. Уж он не станет допытываться, что это и куда нужно. Единственное, что его заинтересует — сроки.
— А мне ошейник за что? — округлила глаза Энн, прячась за спину кухарки. — Я хозяйку люблю.
— Любит она, — хмыкнула Мадди, доставая поднос. — Как собака палку. Уж я-то знаю…
— Цыц! — услышала она злобное шипение миссис Пруденс. — Только посмей, — погрозила ей та толстым указательным пальцем.
Горничная ехидно ухмыльнулась и прикусила язык.
Глава 34
Ольга стояла у стола графа Малгри и, поспешно просматривая бумаги в его папках, воровато оглядывалась на дверь. Хоть и знала, что в такое время в библиотеку вряд ли кто заглянет, но чувствовала себя неуютно.
Второй день она встречалась со Стэнли и его отцом исключительно за обеденным столом. Она практически не выходила из своей комнаты. Вышивка платья отнимала почти всё время, а занятия с Тауни она старательно растягивала на полдня — с неизменным чаепитием и рисованием красками. Акварели Шэйлы, как и её рисунки карандашом, были бесподобны. Нежные и яркие цветы, затянутое дождевыми тучами небо, солнечные пейзажи — всё восхищало. Воздушные акварели излучали свет и поднимали настроение. Отражали не только внешний вид растения или животного, но и передавали чарующее впечатление от прикосновений, запахов, движений.
Из пухлой папки с договорами выскользнули десяток листов и приземлились на пол.
«Виконтесса» шумно вздохнула и бросила очередной взгляд на дверь. Собирала листы, бегло просматривая их содержание.
— Вот, — выдохнула она с облегчением и улыбнулась. — Ма́ртин.
Имя графа Малгри ей понравилось. Она уже не спешила, аккуратно складывала папки и книги на его столе, вытирала несуществующую пыль с настольного бювара. Трогала предметы, которых касались руки мужчины.
Наткнувшись на доклад в защиту сохранения Восточного Водохранилища в пригороде Лондона, Ольга вспомнила, что прошло уже четыре дня с момента разговора о нём. Удобно устроившись за столом, она решила не откладывать на завтра просьбу его сиятельства.
Неожиданно времени на его переписывание ушло больше, чем она рассчитывала. Зевнув, «виконтесса» перечитала доклад, и расстроилась. Несмотря на складность и важность изложения от его содержания неумолимо клонило в сон. Если бы требовалось усыпить слушателей, лучшего и безопасного средства не найти. А вот, как решится вопрос о сохранении Водохранилища, зависело от докладчика. Следовало оживить повествование уже в первые три минуты чтения. Как заставить аудиторию слушать лектора — Ольга знала. Так же она задумала сократить вдвое сорокаминутный доклад.
В сознание ворвался уже знакомый монотонный звук. «Виконтесса» прислушалась. Лёгкое постукивание, казалось, неслось со всех сторон. Со странными звуками она обязательно разберётся позже, а сейчас…
Потратив ещё час на новый вариант доклада, и положив чистовики в папку, Ольга удовлетворённо потянулась.
С возобновившимся звуком — монотонным, надоедливым, невыносимым! — пришло время разобраться. Немедленно!
Выйдя в коридор, «виконтесса» прислушалась. Свернула за угол и остановилась у двери, из-за которой слышался шум. Постучав и не услышав ответа, нажала на ручку.
В нос ударил запах бумажной пыли, жжёного сахара, смолы и кожи.
Стэнли, стоя к Ольге спиной, склонился над массивным столом. Молоточек в его руке отбивал ритм, производя кругление корешка книжного блока.
Ольга узнала механизм, очень похожий на тот, что находился в библиотеке мебельной фабрики — станок для изготовления и ремонта переплётов!
Услышав звук открывшейся двери, виконт повернул голову. Не меняя позы и не оставив работу, он скосил глаза на жену:
— Что-то хочешь сказать, Шэйла?
У Ольги перехватило дыхание. Стэнли был в том же переднике, что и граф Малгри в тот памятный вечер. Был таким же взъерошенным и запыленным. Поверх рукавов рубашки у него были надеты нарукавники.
— Пришла посмотреть, как ты работаешь.
Он глянул на неё укоризненно, будто уличил во лжи:
— Не думаю, что тебе будет это интересно. Да и что ты поймёшь?
— Всё будет зависеть от рассказчика, — приняла она вызов, рассматривая инструмент на столе, книжные полуфабрикаты-блоки и высокие стопки чистой бумаги. — Думаешь, слишком сложно разобраться в изготовлении переплётов? Джон Локк утверждал, что всё человеческое знание проистекает из опыта.
Она присела у ящика на полу, из которого выглядывали скрученные рулоны кожи и бумаги. Раскатала яркий сафьян и, оказавшуюся многоцветной, глянцевую «мраморную» бумагу. На ней она задержала внимание, всматриваясь в рисунок особенно тщательно.
— Ручной работы, — пояснил Стэнли, освобождая скругленный корешок блока из шпальтов и закрепляя его в тиски для обрезки. — Вижу, тебя очень занимает эмпирическая теория познания.
Совсем не интересует, — мысленно ответила Ольга. Затаив дыхание, она смотрела, как из-под рук виконта появляется ровный аккуратный срез. Она тоже делала подобное. Давно. В той жизни.
Чтобы не молчать, поинтересовалась:
— Эта книга останется в нашей библиотеке или кто-то попросил сделать переплёт?
— Это заказ отца.
— Но, он же может сам сделать для себя переплёт.
— Может, но хочет золочёный обрез, орнаментальное золотое тиснение на корешке и сафьяновую подвёртку, обрамляющую форзацы. У меня это получается лучше.
Стэнли улыбнулся, с интересом глядя на жену.
Она поняла его ироничный взгляд по-своему. Подняла в восторженном удивлении брови и выразительно моргнула:
— О-о, какие красивые слова — золотое тиснение, сафьян, подвёртка, корешок, форзац. Хотелось бы узнать об этом подробнее, — едва сдержала вырывающийся смешок. — Если, конечно, я тебе не мешаю.
Странно, но Шэйла и в этот раз не раздражала Стэнли. Почему она здесь и что задумала, он не знал. Но то, что она тоже пытается сделать шаг ему навстречу, отдалось приятным покалыванием в затылке.
Понял виконт её ответную иронию или нет, Ольга так и не узнала.
— А в этой книге каким будет переплёт? — заметила она на краю стола готовый блок.
— Простой. Полукожаный. Корешок и углы обтяну кожей, а крышку покрою лощёной «мраморной» бумагой.
— Тоже будешь делать ты, — заключила Ольга. — А можно сделать… — она на пару секунд задумалась, какими словами обыграть своё неожиданно появившееся желание, — записную книгу?
— Можно. Маленькую или большую?
— Книжного формата. И я хочу сделать её своими руками. В самом простом переплёте. Не нужен сафьян и золотое тиснение.
Виконт выпрямился, оставляя в покое обрезанный блок, и внимательно посмотрел на жену. Он не понимал, что с ней происходит и от этого ему стало не по себе.
А Ольга уже представляла такую книгу и собиралась писать в ней историю своей жизни. От рождения до… До того момента, пока сможет держать перо в руке. Как делала это Вэлэри фон Бригахбург. И книга будет написана на их с пфальцграфиней родном языке.