— Стэнли сказал, что едет в Лондон заняться разводом и предложил вариант разъезда: съём для меня отдельного жилья и нищенское пособие. Я вам рассказывала. Разве это не развод?
Маркиза медленно повернула голову к дочери:
— Сначала ему надлежит обратиться в церковный суд с ходатайством о раздельном проживании. Только когда оно будет одобрено, ты сможешь покинуть поместье Малгри-Хаус. И это ещё не развод. Пройдёт два года, прежде чем можно будет начать бракоразводный процесс. В его ходе один из супругов должен доказать измену другого. Это может занять не один год.
— Это что — всё? Два года ссылки не дают гарантии развода? А другие варианты?
— Нет других вариантов. Когда муж докажет твою преступную связь, парламент издаст частный акт о расторжении брака, — леди Стакей встала, отошла к окну и поправила портьеру. — Не понимаю, как лорд Хардинг может допустить развод? Он же подорвёт не только свою репутацию в обществе. Шэйла, а ты хоть понимаешь, что произойдёт?
— Понимаю, — вздохнула Ольга.
— Не понимаешь, — повысила голос «мама». Крылья её тонкого носа раздулись, лицо побледнело. — Это публичный скандал и унизительное сообщение в печати. Все отвернутся от нас. Боже мой! Что станет со мной? — она закрыла лицо руками, и у Ольги неприятно заныло в области сердца.
Она понимала все последствия для маркизы такого вот развода дочери. Изоляция на два года и скромное существование в глуши могло устроить Ольгу, но не её. Женщина лишится возможности бывать в обществе. Лишится материальной поддержки не только со стороны дочери, но и Мартина. Она упустит шанс в скором времени повторно выйти замуж. А это значит, что маркиза станет настаивать на возвращении Шэйлы к мужу.
— Лорд Хардинг не собирается придавать огласке случившееся, — напомнила Ольга. — Думаю, он всем любопытным озвучит другую причину разъезда. Например, неизлечимая болезнь жены и невозможность родить наследника.
— Шэйла, девочка моя, скажи, что ты ждёшь ребёнка, — подошла Венона к дочери и склонилась к ней, с надеждой заглянув в глаза.
Ольга усмехнулась своим недавним мыслям: «мама» приступила к поиску обходного пути.
— Не жду.
— Как ты можешь быть в этом уверена? — леди Стакей села в кресло напротив.
— Могу. Лорд Хардинг ни разу не довёл дело до конца, — хмыкнула она, упиваясь обескураженным видом маркизы. — Да-да, он прерывал половой акт и…
— Прекрати, Шэйла, — поморщилась Венона. — Как ты можешь говорить об этом… вот так…
Ольга мысленно застонала.
— Когда ты успела стать такой? — раздражение женщины прорывалось сквозь маску напускного спокойствия. — Ты взламываешь ящики и поднимаешь руку на мужа. Это самое худшее, что ты могла сделать. Мужчины не прощают подобного. Тебе очень повезло, что он не тронул тебя ответно. Разве этому тебя учили в пансионе? Я тебя не узнаю. Твой покойный отец вложил в твоё воспитание столько средств, что тебе следовало бы…
— Меня оскорбили, — прервала Ольга поток незаслуженных обвинений. — По-вашему, я должна была смолчать и проглотить обиду?
— Шэйла, девочка моя… Я всё понимаю. Последнее время тебе было нелегко. Ты перенесла тяжёлую болезнь и мне очень больно говорить об этом… — Венона тщательно подбирала слова. — Весь вечер я думала… Ты всегда вела себя безупречно и не давала повода для недовольства собой. Скажи мне, кто смутил твой покой? Кто этот мужчина? Поверь мне — всё сказанное тобой останется между нами. Родная моя, как бы тебе не было сейчас плохо, то, что ждёт тебя в ближайших два года, во сто крат хуже.
Ольга устало потёрла лицо:
— Нет никакого мужчины. Это у лорда Хардинга есть обожательница Саманта и, скорее всего, в Лондоне есть любовница.
Маркиза горестно вздохнула:
— Мужская неверность… — запнулась она. — Нарушенные обеты… Общественное мнение столь снисходительно и сдержанно относится к мужской неверности.
— Стэнли чётко озвучил свои требования и не пойдёт на уступки, — настаивала на своём Ольга.
— Насколько я поняла, у него нет прямых доказательств твоей измены. Безымянные письма могут подкинуть из зависти. Вы такая красивая и состоятельная молодая пара.
— А вам не кажется, что лорд Хардинг уж слишком рьяно ухватился за возможность развестись со мной? Даже в ущерб своей безупречной репутации.
— Он забыл о своём отце, — воинственно вздёрнула подбородок леди Стакей. — Он будет вынужден прислушаться к мнению графа Малгри на сей счёт. В этом деле нельзя принимать скоропалительных решений, равно как и не пытаться сразу же осуществлять задуманное. Однако, как оказался скор на расправу лорд Хардинг! — воскликнула она.
— Я никому не позволю вмешиваться в свою личную жизнь и не стану навязывать себя мужчине, которому не нужна. Да и он мне… — вздохнула Ольга, мысленно закончив фразу: «Глубоко безразличен». Нет, не настолько глубоко, чтобы очередное упоминание о нём не отозвалось участившимся сердцебиением. Она бы с удовольствием рассталась со Стэнли по-другому: красиво, без взаимных оскорблений и обид.
— Раз ты не ждёшь ребёнка, значит, нужно попытаться определить, кто мог подкинуть письма и заставить мерзавца признаться во всём, — неожиданно заявила маркиза, вставая и проходя к кофру.
Ольга удивилась. Она ждала чего угодно, только не поддержки «мамы» в этом вопросе. Либо Венона очень хорошо знает об упрямом характере своей дочери и станет её союзницей, — всё же это было в её интересах, — либо она что-то задумала.
«Виконтесса» склонялась к первому. Что леди Стакей не станет сидеть, сложив руки, Ольга не сомневалась. Женщина попытается восстановить справедливость и с триумфом вернуть Шэйлу в семью супруга, потребовав при этом кругленькую сумму за причинённый моральный ущерб. Захочет ли дочь простить недоверие и нанесённое оскорбление — её не волновало. Своё благополучие Венона ценила превыше всего.
Она распахнула «дорожный шкаф» и бегло осмотрела его содержимое:
— Где твои украшения?
— Второй ящик справа.
— И это всё? — повернулась она к дочери с открытой шкатулкой в руках. — А где остальное?
— Осталось в поместье, — безэмоционально ответила Ольга.
— Ты не забрала ларец с фамильными драгоценностями? — глаза маркизы увеличились как минимум в два раза.
— Я не планировала уезжать из Малгри-Хаус навсегда, — возразила «виконтесса». — Я собирала кофр для поездки в Лондон.
— Разве в особняке на Аддисон Роуд мало твоей одежды? — Венона методично исследовала ящички и отделения кофра.
— Я собралась кое-что заменить. Что теперь уж говорить об этом.
— Это что? — вертела она в руках розовую книжку-малышку. Полистала её: — Лорд Байрон?
Ольга изумилась — снова эта книжка?! Наверное, в кофр её положила Селма.
Леди Стакей вернула книгу на место:
— Ты сказала, что лорд Хардинг уехал в Лондон на два дня? Очень хорошо, — «мама» была полна энергии. Глаза блестели, щёки алели. — Ты вернёшься в Малгри-Хаус через… три дня. Не станем спешить с возвращением. За эти дни всякое может случиться. Завтра я отправлю миссис Доррис с визитом к Роулеям, и там она проболтается, что ты здесь. Думаю, Саманта непременно приедет навестить тебя.
— Миссис Доррис за обедом сказала много лишнего, — осуждающе заметила Ольга.
— Завтра она и половину того не вспомнит, о чём рассказала, — отмахнулась маркиза, внимательно перебирая платья дочери. — Её слабоумие становится всё более заметным.
— Деменция, — поставила диагноз «виконтесса».
— Что? — рассеянно переспросила Венона, приступив к осмотру саквояжа. — Завтра Селма разберёт твои вещи.
— У миссис Доррис постепенно ухудшается память на то, что произошло недавно, но сохранились воспоминания о давно произошедших событиях, — пояснила Ольга ничуть не жалея о болтливости компаньонки маркизы.
— Ты кого-нибудь подозреваешь в подлоге? — приступила к дознанию леди Стакей.
— Да. У каждого из моих подозреваемых есть мотив, — хмыкнула Ольга.
Заметив, как «мама» замерла с раскрытым кружевным чёрным веером дочери в руках и с интересом уставилась на неё, она продолжила:
— Саманта влюблена в Стэнли. Она могла что-то подлить в бальзам Биттнера, который дарила мне не раз. Он мог вызвать потерю ребёнка. Причём дважды.
— Боже мой, и ты пила его? — ахнула Венона и села на краешек стула, стоящего рядом с кофром.
— Я поздно подумала об этом… Джеймс… Не уверена в нём. Может быть, есть что-то между ним и Стэнли, за что тот может мстить вот таким образом, — умолчала Ольга об истинных догадках на этот счёт.
Маркиза лишь тяжело вздохнула, и «виконтесса» продолжила:
— Горничная Мадди могла отомстить за увольнение. К тому же ей не дали рекомендательного письма.
— Она испортила твоё платье, — напомнила Венона.
— Она не портила платье. Она дорожила своим местом. Её подставили… Теперь Стэнли. Я о нём уже говорила. Он хочет свободы и ему безразлично мнение окружающих.
— Ты забыла о графине Мариам Линтон.
— Не забыла. Не вижу мотива. Поставленная ею цель достигнута — она невеста лорда Малгри.
В очередной раз сердце Ольги болезненно сжалось, и она почувствовала, как увлажнились её глаза.
— Она обманывает его! — не удержалась «мама» от комментария.
— Вы уверены? А если она на самом деле любит лорда Малгри и ничего от него не скрывает? Он может быть в курсе её нынешнего финансового положения. Когда любишь — это такая мелочь, — грустно усмехнулась Ольга.
— Но она много лет назад так подло поступила со своей лучшей подругой!
— Она давно осознала свою ошибку и раскаялась. Время меняет людей, — возразила Ольга скорее себе, чем Веноне.
— Не оправдывай её, дочь, — закачала головой женщина. — Такие, как леди Линтон, меняются только в худшую сторону.
— Давайте оставим это на суд времени и вернёмся к нашим баранам, — невесело отшутилась «виконтесса». — Четыре подозреваемых — это много.
— Боже мой, Шэйла, какие бараны? При чём здесь «Фарс об адвокате Патлене»? Я даже не могла предположить, что ты так быстро разберёшься во всех этих хитросплетениях, — то ли похвалила, то ли осудила её «мама».