- Слушай, - говорю я. - Я думала, что я выясню, могу ли я простить тебя или нет, но теперь я думаю, что ты ничего мне не сделал, за что мне нужно было бы тебя прощать, за исключением, может быть, обвинения меня в ревности к Ните...
Он открывает рот, чтобы прервать, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.
- Если мы останемся вместе, мне придется прощать тебя снова и снова, а если ты все еще этого хочешь, то тебе придется прощать меня снова и снова, говорю я. - Так что прощение
- это не точка. То, что я действительно должна была пытаться выяснить, это по-прежнему ли мы можем быть вместе.
Всю дорогу домой я думала о том, что сказал Амар, что примерно в каждых отношениях возникают проблемы. Я думала о своих родителях, которые ссорились, чаще, чем любые другие родители в Отречении которых я знала, те которые, не смотря ни на что, шли рука об руку каждый день, пока не умерли. Затем я подумала о том, какой я стала сильной, какой защищенной я себя ощущаю с человеком, рядом с которым я сейчас нахожусь, и как на протяжении всего пути он говорил мне, что я храбрая, меня уважают, я любима и достойна этой любви.
- И? - говорит он, его голос, его глаза и его руки слегка трясутся.
- И? - говорю я, - думаю, что ты все еще единственный достаточно жесткий человек способный справиться с кем-то вроде меня.
- Это так, сказал он резко. И я поцеловала его.
Его руки скользят по мне, обнимая крепче, и поднимая меня на цыпочки. Я прячу свое лицо у него на плече и закрываю глаза, и лишь вдыхаю его чистый запах, запах ветра.
Раньше я думала, что когда люди влюбляются, они получают то, чего хотели, и в последствии у них нет выбора в данном вопросе. И возможно это верно на начальной стадии, но к настоящему моменту это не относится.
Я влюблена в него. Но я остаюсь с ним не по привычке, как будто больше для меня нет никого подходящего. Мы вместе, потому что это мой выбор, каждый день, когда я просыпаюсь, каждый день, что мы воюем или лжем, друг другу или разочаровываем друг друга. Я выбираю его снова и снова, и он выбирает меня.
Глава 37. ТРИС
Я зашла в офис Дэвида на свое первое собрание совета ровно в десять как показывают мои часы, он сам въезжает в коридор на коляске немногим позже. Он выглядит ещё бледнее, чем в прошлый раз, тёмные круги под его глазами больше похожи на синяки.
- Здравствуй, Трис, говорит он. - Не терпится, не так ли? Ты как раз вовремя.
Всё ещё ощущаю тяжесть в конечностях от сыворотки правды, которую Кара, Калеб и Мэттьюс испытывали на мне, это часть плана. Они пытаются создать мощную сыворотку, которой не смогут сопротивляться даже Генетически Здоровые люди, вроде меня. Я игнорирую это чувство тяжести и говорю. - Я в предвкушении, это моё первое собрание.
Тебе помочь? Выглядишь усталым.
- Хорошо.
Я толкаю его коляску перед собой.
Он вздыхает. - Похоже, я действительно вымотался. Не спал всю ночь, пытаясь разобраться с нашим недавним кризисом. Поверни здесь налево.
- Что ещё за кризис?
- О, ты скоро всё сама узнаешь, давай не торопить события.
Мы маневрируем по полутёмным коридорам Терминала 5, как написано на табличке.
- Это старое название, поясняет Дэвид. Здесь нет даже окон, никакой связи с окружающим миром. Меня почти охватывает паранойя, словно стены наводят её на меня, сами, испугавшись незнакомых глаз. Если бы они только знали, что я на самом деле ищу.
Пока я иду, ненароком обращаю внимание на руки Дэвида, прижатые к подлокотникам, Кожа вокруг его ногтей грубая и красного цвета, будто он грыз их всю ночь. Сами ногти у него неровные. Когда-то мои ногти выглядели точно также, когда воспоминания от симуляций пробирались в каждый из моих снов и каждую мою мысль. Может Дэвида, мучают воспоминания о нападении на него самого.
Хотя какое мне дело. Он столько всего натворил. Не сомневаюсь, он бы сделал это снова.
- Вот мы и пришли, говорит Дэвид. Я проталкиваю коляску через ряд дверей, которые специально подпёрли, чтобы держать открытыми. Большинство консулов, похоже, уже здесь, помешивая крохотными ложечками свой кофе, многие из них - мужчины и женщины примерно возраста Дэвида. Есть несколько человек помоложе - например, Зоуи, она напряжённо, хоть и вежливо улыбается мне, когда я вхожу.
- Давайте сразу к делу, говорит Дэвид, когда катит своё кресло к столу. Я сажусь на один из стульев у стены, рядом с Зоуи. Очевидно, что нам не положено, находится за столом рядом со всеми этими важными людьми, но мне всё равно - будет проще вздремнуть, если станет совсем скучно, хотя если кризис настолько серьёзен, что Дэвид не смог уснуть этой ночью, может это и не понадобится.
- Прошлой ночью я получил один безумный звонок от людей в контрольной комнате.
Начинает Дэвид. - Похоже, что Чикаго ждёт ещё одна волна насилия. Сторонники фракций, называющие себя Аллигент, организовали восстание против Афракционеров, и атаковали их оружейные склады.
- Чего они не знают, так это того, что Эвелин Джонсон нашла новое оружие, склад сыворотки смерти спрятанный в штабе Эрудитов. Насколько мы знаем, никто не способен сопротивляться ей, даже Дивергент. Если Аллигент атакуют правительство афракционеров, и Эвелин Джонсон использует её, последствия, очевидно, будут катастрофическими.
Я смотрю в пол, между своих ног, когда комната взрывается обсуждением.
- Тишина, говорит Дэвид. - Эксперимент уже под угрозой закрытия, если мы не сможем доказать нашим начальникам, что он ещё под нашим контролем. Ещё одна революция в Чикаго только укрепит их веру в то, что эксперимент более нецелесообразен - чего мы, конечно же, не может допустить, если планируем бороться с генетическими повреждениями.
Где-то за измученным выражением лица Дэвида есть что-то сильное, крепкое. Я верю ему.
Я верю, что он не позволит этому случиться.
- Пришло время использовать вирус сыворотки памяти для массовой перезагрузки, говорит он. - И я думаю, нам стоит использовать его снова для всех четырёх экспериментов.
- Перезагрузить их? - я говорю, потому что ничего не могу с собой поделать. Все в комнате сразу же смотрят на меня. Они, кажется, забыли, что я бывший участник эксперимента, нахожусь в этой комнате.
- Сброс наше слово для широкого стирания памяти , говорит Дэвид. - Это то, что мы делаем, когда эксперименты, включающие поведенческие модификации находятся в опасности распада.
Мы делали это, когда впервые создали каждый эксперимент, который имел поведенческий компонент модификации, а в последний раз в Чикаго, несколько поколений до вас. Он странно улыбается мне. - Почему, думаешь, в секторе Афракционеров такое опустошение? Там было восстание и нам пришлось подавить его, как было возможно.
Я сижу, остолбенев, представляя разрушенные дороги, разбитые окна и опрокинутые фонари в секторе Афракционеров. Разрушение, которое не так очевидно нигде - даже на севере у моста, где здания пусты, но кажутся освобожденными мирно.
Я всегда принимала разрушенные секторы с ходу, как доказательство того, что случается, когда люди живут без общности. Я никогда и не думала, что это результат восстания и последующего сброса.
Меня тошнит от гнева. То, чего они хотят остановить революцию, но не для спасения жизней, а, чтобы спасти свой драгоценный эксперимент, было бы достаточно. Но почему они считают, что они имеют право стирать их воспоминания, их личности, из их голов, только потому, что это удобно для них?
Но, конечно, я знаю ответ на этот вопрос. По их мнению, люди в нашем городе просто контейнеры генетического материала, только ГП, ценными для исправленных генов, которые они передают, а не для мозгов в голове или сердца в груди.
- Когда? - Спросил один из членов совета.
- В течение следующих сорока восьми часов, говорит Дэвид.
Все кивают, как будто это разумно.
Я помню, что он сказал мне в своем кабинете. Если мы хотим победить в этой борьбе с генетическими повреждениями, нам нужно идти на жертвы. Ты ведь это понимаешь, не так ли? Я должна была знать, то, что он с удовольствием обменял бы тысячи воспоминаний ГП -жизней -на контроль над экспериментами. То, что он будет торговать ими, даже не задумываясь над альтернативами - не чувствуя, что ему нужно было беспокоиться, чтобы спасти их.
Они повреждены, в конце концов.
Глава 38. ТОБИАС
Я держу свою обувь на краю кровати Трис и затягиваю шнурки. Через большие окна, я вижу, дневной свет, подмигивающий в сторону панелей из припаркованных самолетов на взлетно-посадочной полосе. ГП в зеленых костюмах бегают вокруг самолета, проверяя его перед взлетом.
- Как продвигается твой проект с Мэттьюсом? - спрашиваю я Кару, сидящую через две кровати от меня. Трис позволила Каре, Калебу, и Мэттьюсу протестировать на ней новую сыворотку правды сегодня утром, и с тех пор я ее не видел.
Кара проводит расческой по волосам. Она оглядывает комнату, чтобы убедиться, что она пуста, прежде чем ответить.
- Не очень. До сих пор Трис была не восприимчива к сыворотке новой версии - абсолютно никакого эффекта. Это очень странно, что гены человека позволяют ему сопротивляться любым манипуляциям с разумом.
- Может быть, это не ее гены, я говорю, пожимая плечами. Я меняю положение ног. -
Может быть, это какое-то сверхчеловеческое упрямство.
- О, вы, что на стадии упреков перед разрывом? - говорит она. - Потому что у меня большой опыт после всего того, что происходило с Уиллом. У меня возникает несколько вариантов того, как бы обозвать ее нос.
- Мы не расстались. Я улыбнулся. - Но приятно знать, у тебя такие настолько теплые чувства к моей девушке.
- Я прошу прощения, я не знаю, почему пришла к такому выводу. Щеки Кары покраснели.
- У меня смешанные чувства к твоей девушке, да, но по большей части я испытываю к ней большое уважение.
- Я знаю. Я просто шучу. Приятно видеть, как ты волнуешься каждый раз.