— Я могу принять ванну?
— Отдыхай, — ответил он и вышел.
Я стала судорожно рыться в сумочке. Сотового не было! Я вытряхнула всё содержимое на постель. Было всё, что угодно, но телефона не было! Я хорошо помнила, как положила его в сумку перед тем, как выйти из дома. Куда он мог деться? Где и когда он исчез из моей сумки? Николай? Официант, когда я увлеклась едой? Кто-то во время карточной игры? Ну не сам же Роман во время танца?! Думать я могла, что угодно, телефона не было! Да, здесь работали профессионалы!
Через пару минут в комнату впорхнула смуглая молоденькая девушка с испуганными глазами, большим подносом и, робко поздоровавшись со мной, подошла к ванне. Пока ванная заполнялась водой, она всыпала туда соль, капнула несколько капель каких-то масел, добавила душистой пены. От разнообразия запахов и усталости голова пошла кругом. Когда ванна была почти готова, подошла ко мне и спросила:
— Позвольте, я вас раздену.
Я настороженно посмотрела на неё:
— Я не привыкла, когда меня раздевают.
В этот момент в комнату вошёл Роман. (Он подглядывал что ли? Или где-то здесь есть видеокамера?)
— Клавдия, доверься этой девушке. Поверь мне, ты не пожалеешь: у нее золотые руки.
— Я привыкла к мужским рукам, руки женщины меня не возбуждают. (Ну, вот зачем я это сейчас сказала?)
Он засмеялся:
— Не всё сразу, моя милая.
— Я не милая и не твоя.
— Моя, — жёстко сказал он и, развернувшись, пошёл к выходу.
Уже в дверях добавил:
— Телефон я подарю тебе другой! (Мерзавец! Я не помню ни одного номера наизусть, они все были вбиты в телефон!)
Я кинулась следом.
— Постой! Мне надо позвонить.
— Кому?
— Подруге.
— Время позднее, она спит, я думаю, — и повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
— Подожди! Мне завтра надо встать в семь часов, мне на работу, надо ещё переодеться.
Роман рассмеялся:
— Ты шутишь?
Я попыталась прикинуться дурочкой.
— Все, что ты сегодня устроил — это сказка. Но она закончится. Пусть не в двенадцать часов ночи, а к утру, но все-таки закончится.
— Сказка продолжается ровно столько, сколько ты в нее веришь. Хочешь, я куплю тебе фирму, найму программистов, и они будут писать твои дурацкие программки.
— Мне нравится писать дурацкие программки самой! — зло сказала я.
— А мне нравится, когда моя женщина сидит дома, — отрезал Роман и, больше не глядя в мою сторону, сказал притаившейся в углу девушке:
— Займись ею.
Дверь захлопнулась. И тут я заметила, что ни ручки, ни замка с этой стороны на двери нет!
— Как тебя зовут? — спросила я у девушки, когда она помогала мне снять платье.
— Зама. Замира.
— Что ты делаешь тут?
— Живу. Роман Григорьевич мне как отец.
— Хорош отец!
— Зря Вы так, он меня не обижает.
— А работать заставляет! Ты же его боишься!
— Нет, я Вас боюсь, — тихо сказала она.
И опустила голову, продолжая расстёгивать непослушные крючки.
— А откуда ты родом?
— Из Таиланда.
Когда на мне не осталось ничего из одежды, и я уже приготовилась погрузиться в воду, меня остановила Замира:
— Нет, сначала массаж. Ложитесь на живот, — указала она на кровать, предусмотрительно застеленную белой плотной простыней.
Я оглядела комнату, камеру не нашла и послушно легла на живот. Девушка намазала мою спину и руки какой-то ароматной тягучей смесью, и ее ладони мягко и легко заскользили по мне. Лёгкая дрёма расползалась по моему телу. (Приятно иметь такую «дочку». Интересно бы знать, каким видом массажа она ещё владеет?) Затем она высыпала на спину что-то похожее на соль и движения ее стали интенсивнее. Голова стала слегка кружиться, унося меня в поднебесную высь. Массаж занял минут двадцать. Затем Замира позволила мне залезть в ванную, а сама начала массаж головы и плеч.
В комнату, деликатно постучавшись, вошла еще одна девушка с подносом в руках. На подносе стояла высокая глиняная чашка.
— Выпейте на ночь. Это поможет вам расслабиться, — сказала Зама и поднесла мне чашку.
Напиток напоминал глинтвейн. От него слегка закружилась голова. Впрочем, она кружилась давно — от масел, от массажа, от всех последних событий.
После ванны, Замира снова попросила меня лечь на кровать и стала втирать в кожу крем. Сколько продолжалась эта приятная процедура, я не помню. Я заснула. Всю ночь меня ласкали волны любви: мужские губы нежно касались моего тела, руки ласково гладили его… Грань между сном и реальностью стёрлась… Мне было хорошо и радостно. Я парила над землёй, над придуманными людьми законами чести и приличия… Иногда я силилась открыть глаза, но это не получалась, и я снова погружалась в сладкий сон или реальность — разобрать я уже не могла. Мне казалось, что Леонид вернулся, и я вся в его власти. Просыпаться не хотелось. Я любила его, безумно, до боли в мышцах, до изнеможения. Я стонала и просила его не уходить. Сжалиться надо мной и остаться… Навсегда…
Когда я с трудом разлепила глаза, было уже позднее утро. Зама стояла у моей постели с двумя костюмами и одним платьем в руках. (Сколько она здесь стоит, хотелось бы знать?)
— Доброе утро, мадам. Что бы вы хотели надеть? — приветливо спросила она.
Я резко села на кровати, осматривая комнату. Ничто не говорило о присутствии в ней мужчины. Я с облегчением выдохнула и замотала головой. Наверное, они подсыпали в напиток что-то наркотическое. Впредь надо быть осторожнее. Не пить ничего на ночь.
Костюмы были строгие, деловые. И хотя ценников на них не было, их качество говорило о том, что это вещи дорогие. Классического кроя черное платье длиной чуть выше колена тоже было недешёвым. На стуле возле кровати лежали чулки и две пары туфель.
— У вас что, магазин поблизости есть, который открывается в шесть утра? — поинтересовалась я.
— Сейчас уже десять. (Вот это я даю!) Вы почти угадали, мадам. Магазин принадлежит Роману Григорьевичу. Он круглосуточный. Все вещи подбирала я. Очень надеюсь, что хоть что-то из этого вам понравится. Если не понравится ничего, мы сможем поменять…
— У тебя неплохой вкус.
— Я очень старалась!
— Спасибо. Я надену серый костюм.
— Я Вам помогу.
Серый костюм в мелкую елочку сидел на мне идеально. Зама стала укладывать мои волосы. (Какие всё же лёгкие и приятные руки у этой таиландки.)
— Что за напиток ты мне дала на ночь?
— Я хотела, чтобы Вы хорошо отдохнули и забыли все печали.
— Печали, по-моему, только начинаются. Кто был ночью в моей комнате?
— Уверяю Вас, Вы были одна.
Расспрашивать дальше не имело смысла. Своего «папочку», даже если он и приходил, она не выдаст.
Я подкрасилась и спустилась к завтраку.
Роман Григорьевич уже ждал меня в столовой. Увидев меня, он пошёл мне навстречу, нежно поцеловал руку.
— Ну, как тебе спалось? — заботливо спросил он и подвёл к стулу.
— Замечательно. Но кровать, как я и говорила, не рассчитана на двоих, — пошла я ва-банк.
— Её уже меняют.
Мне стало страшно. Я силилась вспомнить события ночи, но они ускользали с тихим шелестом: «Сон, сон, сон….» В голове слегка шумело.
— Какие планы на сегодня?
— Работа.
— А после работы? Может, поужинаем вместе? (Ого! Это уже лучше! Плата за ночь?)
— У меня много работы.
— Мы отменим её.
— Я сама зарабатываю себе на жизнь.
— Я покупаю этот вечер — я заплачу тебе за него твоё месячное жалование.
— Не промотайся.
— За красивые вещи я плачу дорого!
Я решила уйти от опасной темы, пока он не передумал меня отпустить на работу.
— Роман, все это очень красиво, но я… — я судорожно искала причину, по которой я не смогу с ним встретиться, и никак не могла ее придумать
— Ну-ну, продолжай, — он ухмыльнулся и закинул ногу на ногу. Он вёл себя, как кот, получивший свою порцию сметаны.
Принесли завтрак. Посередине красивой большой тарелки были уложены ломтики персика, на них сливочного цвета шарик (мороженое что ли?), а вокруг персика свернутый и порезанный на маленькие кусочки блинчик с вишней. Все это было посыпано сахарной пудрой и украшено шоколадом.
— Вот досада, — сказала я и кивнула на тарелку.
— Не нравится? — удивился Роман.
— Наоборот. Но мне нельзя. Я на диете.
— Не выдумывай. Один раз можно. (Я тоже так решила!)
— А ты?
— Я уже поел.
— Объясни, зачем я тебе нужна? Еще одна копеечка в твою копилку?
— У каждого человека есть копилка, — хитро прищурившись, ушёл от ответа Роман Григорьевич.
— Так, понятно. Из моей сумки твои люди вытащили не только телефон, но и блокнот, — и я с ожесточением наколола ломтик персика на вилку, как будто он был в чём-то виноват.
Он улыбнулся и спокойно ответил:
— Я искал паспорт, а нашел блокнот. Ты начала новую жизнь? Видимо, только недавно?
Я подняла на него глаза. Он пояснил:
— Копилка неполная… в нее попал только Коля-Николай. А ты, правда, сбросила четырнадцать килограммов?
— Зачем тебе паспорт? — я сделала вид, что не услышала его вопрос.
— Я предлагаю пари. (Разговор глухого с немым, ей богу!)
— Какое пари?
— Я — герой любовник, ты — женщина, которая топчется на мужчинах. Давай посмотрим — кто кого?
— Игра без правил?
— С правилами, честная игра с правилами. Я дарю тебе свободу… На время… И ухаживаю за тобой… Если ты влюбляешься в меня, я выиграл. (Кино и немцы!)
— Какова награда?
— Я становлюсь твоим мужем.
— Если выигрываю я?
— Ты становишься моей женой, — и улыбнулся.
— Я быстро тебе надоем. Я фригидная.
— Я бы этого не сказал.
— Значит, ты был в моей комнате? — зло вспылила я.
Он подошёл, наклонился к уху и тихо сказал:
— Я там буду, — и поцеловал в шею.
— Никогда! — я сжала кулаки.
— Пари? — не замечая моего напряжения, спросил Роман.
— Какое пари?
— Что мы будем в одной постели…И скоро…