Но, по большому счету, он работал, когда мир находился в шоке от 1930-х годов, которые стали худшим спадом в англоязычном мире за последние 600 лет. Когда в Ливерпуле, как я полагаю, цены упали до 600-летнего минимума с поправкой на инфляцию. После этого люди долгое время находились в таком шоке, что Бен Грэм мог провести своим счетчиком Гейгера по этим обломкам краха 1930-х годов и обнаружить, что акции продаются ниже стоимости оборотного капитала на акцию и так далее. А в те времена оборотный капитал фактически принадлежал акционерам. Если работники больше не были нужны, вы просто увольняли их всех, забирали оборотный капитал и клали его в карман владельцам. Так работал тогдашний капитализм.
В наши дни, конечно, бухгалтерский учет нереален, потому что как только бизнес начинает сокращаться, значительные активы оказываются не у дел. Согласно социальным нормам и новым правовым правилам цивилизации, работникам причитается так много, что в тот момент, когда предприятие идет на спад, часть активов на балансе уже не существует.
Это может быть не так, если вы сами управляете небольшим автосалоном. Возможно, вы сможете управлять им так, что в нем не будет медицинского страхования и прочего, и если дела пойдут плохо, вы сможете забрать свой оборотный капитал и отправиться домой. Но IBM не может или, по крайней мере, не смогла. Только посмотрите, что исчезло с ее баланса, когда она решила, что должна изменить размер как потому, что мир изменился технологически, так и потому, что ее позиция маркера ухудшилась.
А если говорить о том, как все испортить, то в качестве примера можно привести IBM. Это были блестящие, дисциплинированные люди. Но в ходе технологических изменений произошло столько потрясений, что IBM, успешно "катавшуюся" на волнах в течение шестидесяти лет, отбросило в сторону. Это был крах - наглядный урок трудностей технологии и одна из причин, почему Баффетт и Мунгер не очень любят технологию. Мы не думаем, что хорошо разбираемся в них, и могут происходить странные вещи.
Бенджамин Грэм (1894-1976)
Бенджамин Грэм родился в Лондоне, но в раннем детстве вместе с семьей переехал в Америку. Его отец открыл бизнес по импорту, который быстро провалился. Несмотря на трудности, связанные с бедностью, Грэм поступил в Колумбийский университет и окончил его. Он устроился работать мелком на Уолл-стрит в компанию Newburger, Henderson, and Loeb. Вскоре его ум и способности стали очевидны, и к двадцати пяти годам он стал партнером этой фирмы. Обвал рынка в 1929 году практически уничтожил Грэма, но он усвоил ценные уроки инвестирования. В 1930-х годах Грэм опубликовал серию книг по инвестированию, ставших классикой. Среди этих впечатляющих книг - "Анализ ценных бумаг" и "Разумный инвестор". Интеллектуальный инвестор". Грэм ввел понятие "внутренней стоимости" и мудрость покупки акций с дисконтом к этой стоимости.
В любом случае, проблема с тем, что я называю классической концепцией Бена Грэма, заключается в том, что постепенно мир поумнел, и эти реальные очевидные сделки исчезли. Вы можете запустить свой счетчик Гейгера над обломками, но он не сработает.
Но такова природа людей с молотком, для которых, как я уже говорил, любая проблема выглядит как гвоздь, что последователи Бена Грэма отреагировали на это изменением калибровки своих счетчиков Гейгера. По сути, они стали по-другому определять сделку. И они продолжали менять это определение, чтобы продолжать делать то, что делали всегда. И это все еще работало довольно хорошо. Так что интеллектуальная система Бена Грэма была очень хороша.
Конечно, лучшей частью всего этого была его концепция "мистера рынка". Вместо того чтобы считать рынок эффективным, Грэм относился к нему как к маниакально-депрессивному человеку, который приходит каждый день. И в некоторые дни "мистер Рынок" говорит: "Я продам вам часть своих акций за гораздо меньшую сумму, чем вы думаете, они стоят". А в другие дни он приходит и говорит: "Я куплю ваши проценты по цене, которая намного выше, чем вы думаете". И у вас есть возможность решить, хотите ли вы купить больше, продать часть того, что
или вообще ничего не делать.
Для Грэма было счастьем иметь дело с маниакально-депрессивным человеком, который постоянно предлагал вам ряд вариантов. Это была очень важная ментальная конструкция. А Баффетту, например, она очень пригодилась на протяжении всей его взрослой жизни.
Однако если бы мы остановились на классическом Грэме, как это делал Бен Грэм, у нас никогда не было бы такого альбома, как у нас. И это потому, что Грэм не пытался сделать то, что сделали мы.
Возможно, Советский Союз имел в виду эту немецкую пословицу, когда выбирал молот в качестве своего революционного символа: "Нужно быть либо молотом... либо наковальней".
Например, Грэм никогда не хотел общаться с руководством. Причина заключалась в том, что, как лучший профессор, нацеливающий свое преподавание на массовую аудиторию, он пытался изобрести систему, которую мог бы использовать каждый. И он не считал, что человек с улицы может бегать по улицам, разговаривать с руководством и узнавать что-то новое. Кроме того, он считал, что руководство часто очень хитроумно преподносит информацию, чтобы ввести в заблуждение. Поэтому это было очень сложно. И это, конечно, до сих пор так - человеческая природа такова, какова она есть.
И вот, начав как Греймайры - что, кстати, прекрасно работало, - мы постепенно обрели то, что я бы назвал более глубоким пониманием. И мы поняли, что компания, продающаяся в два или три раза дороже балансовой стоимости, может оказаться чертовски выгодной сделкой благодаря моментам, заложенным в ее положении, иногда в сочетании с необычными управленческими навыками, явно присущими тому или иному человеку, той или иной системе или чему-то еще.
И как только мы преодолели барьер признания того, что вещь может быть выгодной на основе количественных показателей, которые привели бы Грэма в ужас, мы начали думать о более выгодных бизнесах.
И, кстати, большая часть миллиардов в Berkshire Hathaway была получена от лучших предприятий. Большая часть первых 200 или 300 миллионов долларов была получена благодаря тому, что мы возились со счетчиком Гейгера. Но большая часть денег была получена от великих компаний.
Большинство инвестиционных менеджеров играют в игру, где клиенты ожидают, что они будут много знать о многих вещах. В Berkshire Hathaway у нас не было клиентов, которые могли бы нас уволить.
И даже некоторые из первых денег были сделаны благодаря временному присутствию в великих компаниях. Например, компания Buffett Partnership владела American Express и Disney, когда они оказались под ударом.
[Большинство инвестиционных менеджеров играют в игру, где клиенты ожидают, что они будут знать много о многих вещах. В Berkshire Hathaway у нас не было клиентов, которые могли бы нас уволить. Поэтому нам не нужно было руководствоваться какими-либо подобными принципами. И мы пришли к тому, чтобы найти неверно оцененную ставку и поставить на нее, когда мы были очень уверены в своей правоте. Таким образом, мы стали менее диверсифицированными. И я думаю, что наша система
намного лучше.
Однако, справедливости ради, я не думаю, что [многие управляющие] смогли бы успешно продавать свои услуги, если бы использовали нашу систему. Но если вы инвестируете на сорок лет в какой-то пенсионный фонд, какая разница, если путь от начала до конца будет немного более ухабистым или немного не таким, как у всех остальных, лишь бы в итоге все сложилось хорошо? Ну и что, что есть немного больше волатильности.
Сегодня в инвестиционном менеджменте все хотят не только выиграть, но и добиться того, чтобы путь не сильно отличался от стандартного пути, за исключением роста. Это очень искусственная, безумная конструкция. В инвестиционном менеджменте это эквивалентно обычаю связывать ноги китайским женщинам. Это эквивалентно тому, что имел в виду Ницше, когда критиковал человека, у которого хромая нога и который этим гордится. На самом деле, это означает, что вы сами себя сковываете. Сейчас инвестиционные менеджеры говорят: "Мы должны быть такими. Так нас оценивают". И они могут быть правы с точки зрения того, как сейчас устроен бизнес. Но с точки зрения рационального потребителя, вся эта система "безумна" и втягивает множество талантливых людей в социально бесполезную деятельность.
У вас будет гораздо больше шансов добиться успеха, если вы начнете делать что-то осуществимое, а не то, что
не представляется возможным. Разве это не совершенно очевидно?
И система Беркшира не является "безумной". Она настолько элементарна, что даже умные люди будут иметь ограниченное количество действительно ценных знаний в очень конкурентном мире, когда они борются с другими очень умными, трудолюбивыми людьми. И имеет смысл воспользоваться теми немногими хорошими знаниями, которые у вас есть, вместо того чтобы притворяться, что вы всегда знаете все обо всем. У вас будет гораздо больше шансов добиться успеха, если вы начнете делать что-то осуществимое, а не что-то неосуществимое. Разве это не очевидно?
У скольких из вас есть пятьдесят шесть блестящих озарений, в которых вы одинаково уверены? Поднимите руки, пожалуйста. А сколько из вас имеют два-три озарения, в которых вы уверены? Я остаюсь при своем мнении.
Я бы сказал, что система Berkshire Hathaway адаптируется к природе инвестиционной проблемы, как она есть на самом деле.
Мы действительно делали деньги на высококачественных предприятиях. В некоторых случаях мы покупали весь бизнес. А в некоторых случаях мы просто покупали большой пакет акций.
Но если проанализировать произошедшее, можно сказать, что большие деньги были сделаны в высококачественных бизнесах. И большинство других людей, которые заработали много денег, сделали это в высококачественном бизнесе.
В долгосрочной перспективе акции вряд ли принесут доход намного лучше, чем бизнес, который лежит в их основе. Если бизнес зарабатывает шесть процентов на капитал в течение сорока лет, и вы держите его в течение этих сорока лет, вы не сможете получить доход, отличный от шести процентов - даже если вы изначально купили его с огромной скидкой. И наоборот, если бизнес будет приносить восемнадцать процентов на капитал в течение двадцати или тридцати лет, даже если вы заплатите за него дорогую цену, в итоге вы получите чертовски хороший результат.