В-третьих, более пространная версия моих идей наверняка вызвала бы неодобрение людей, ранее относившихся ко мне с симпатией. Это были бы не только стилистические и содержательные возражения, но и восприятие высокомерия пожилого человека, который демонстрирует пренебрежение к общепринятой мудрости, "выскакивая" на тему, по которой он никогда не читал курса. Мой старый однокурсник по Гарвардскому юридическому факультету Эд Ротшильд всегда называл такие высказывания "комплексом обувной пуговицы", по имени друга семьи, который говорил в оракульном стиле на любые темы после того, как стал доминировать в бизнесе по производству обувных пуговиц.
В-четвертых, я могу выставить себя на посмешище.
Несмотря на эти четыре весьма существенных возражения, я решил опубликовать значительно расширенную версию. Итак, после многих десятилетий, в течение которых я добивался успеха, в основном ограничиваясь работой и методами, в которых я вряд ли потерплю неудачу, я выбрал курс действий, в котором (1) я не получу никакой значительной личной выгоды, (2) я, несомненно, причиню некоторую боль членам семьи и друзьям и (3) я могу выставить себя на посмешище. Зачем я это делаю?
Одна из причин может заключаться в том, что моя природа заставляет меня
склонны к диагностике и обсуждению ошибок
в общепринятом понимании. И несмотря на то, что в течение многих лет
Сглаженные тяжелыми испытаниями, которые неизбежны для человека с моим мировоззрением, я не верю, что жизнь
когда-либо выбил из него всю мальчишескую наглость.
Второй причиной моего решения является одобрение позиции Диогена, когда он спросил: "Что толку в философе, который никогда не обижается?"
Моя третья и последняя причина - самая сильная. Я полюбил свой способ изложения психологии, потому что он был так полезен для меня. И поэтому, прежде чем умереть, я хочу в какой-то мере подражать
В такой степени, как практика завещания трех персонажей: главного героя романа Джона Буньяна "Прогресс пилигрима", Бенджамина Франклина и моего первого работодателя Эрнеста Баффета. Персонаж Буньяна, рыцарь по имени Старый Доблестный За Истину, делает единственное
практическое завещание, доступное ему, когда он говорит в конце жизни: "Мой меч я оставляю тому, кто сможет его носить". И, как и этот человек, я не возражаю, если я неправильно оценил свой меч, если я попытался увидеть его правильно, или что многие не захотят попробовать его, или что некоторые, кто попытается им овладеть, обнаружат, что он им не служит.
В моих поисках мне очень помогли два поворота мысли. Во-первых, я долгое время искал понимания путем инверсии, как советовал великий алгебраист Якоби: "Инвертировать, всегда инвертировать". Я искал правильные суждения, в основном собирая примеры неправильных суждений, а затем размышляя о том, как избежать таких результатов.