Пусть на граните след резца
Не всех имен оставил память.
Их имена у нас в сердцах.
Они в делах сегодня с нами.
И мы гордимся, что средь нас
Служил ты, скромный сын России.
Ты первым был и есть сейчас
Источник мудрости, добра и силы.
Те далёкие шестидесятые
Те далекие шестидесятые,
Как сегодня, мне снятся во сне,
Черно-белые и полосатые,
Словно снег на полях по весне.
И рабочими, и космонавтами —
Одинаково были важны.
Мы поистине были богатыми
И уверены в том, что нужны.
Отдыхать на Канары не ездили,
Загорали с косой на лугу
И любимым подругам созвездия
Мы дарили, ночуя в стогу.
Без обид, что не дали им дарственной,
Наши Девы, не зная границ,
Шли по Млечному поступью царственной,
Посылая улыбки цариц.
Бросив спальник на ветки лохматые
На привале туристских дорог,
Хорошо со стихами Ахматовой
Убежать от житейских тревог.
А кто ставил у печки по Визбору
Лыжи, утром качая права,
Мы шутили: «Ну, не было выбору…
В темноте лыжи – тоже дрова».
Чтоб навек не расстаться с любимыми,
Ни к чему был Ваш брачный контракт
Или длинные речи каминные…
Нам хватало трех слов у костра.
Говорят, что мы в Бога не верили.
Может быть, но мы жили любя,
Не плошали, мамону не мерили
И надеялись лишь на себя.
Нынче хамов, манкируя верою,
Вносят в храм в паланкинах пашей.
Вот бы гнать их Божественной мерою,
Как Христос изгонял торгашей.
Те далекие шестидесятые,
Как сегодня, мне снятся во сне,
Черно-белые и полосатые,
Словно снег на полях по весне.
Не блоги горше обжигают
Не блоги горше душу обжигают,
Не твиттеры мне рвут её порой…
Соседка письма изредка читает —
Ей пишет сын, живущий за горой.
Откуда эта поросль неслуживших,
Возможно гениев добра и зла,
Бежать от Родины своей решивших
За тридцатью монетами бабла?
Откуда эта мерзость, эта пакость?
Попробуй Родине сказать добро,
Как тут же слышится: «Банальный пафос…»,
И на Любовь поставили тавро!
Да, Бог с тобой, тебя не упрекаю.
И не поймёшь ты в суматохе дней,
Что Родина, как мать, не умирает
В сердцах её покинувших детей.
Учился так себе, со всеми ладил,
Ты был всегда не против и не за…
Давно ли матери ты косы гладил,
По-детски ласково смотрел в глаза?
Бывают чувства, как две капли схожи,
Как две свечи – любить или жалеть,
Но, думаю, что от тебя быть может,
Их застили шале и божоле.
Ты не забыл, как поле пахнет мятой,
И те кусты, где пели соловьи,
И та трава, которая примята
От первой необузданной любви?
Без Родины не жить и не родиться.
В ней память деда, твоего отца.
Она для сердца – родника живица,
Который без начала и конца.
Боль
Россия-Мать, ты колесована,
Кнутами выстрадана стать
И розгами исполосована,
Что кажется, уже не встать.
Твоих детей давили танками,
Копытами коней и орд.
Под ноль Гулагами, Таганками
Травили твой исконный код.
Но ты вставала, вся изранена,
Пыталась вырваться из пут.
Ты в космос выслала Гагарина,
Сказать, что я жива, я тут!
Ощерясь НАТО и Антантами,
И рожами, не оботрешь,
Нам улыбались имплантатами —
Куда ты, лапотная, прешь!
А что тут скажешь, в Карачарове
Или на Муромской печи
Уснул Илья в обнимку с чарою,
И палицу – на кирпичи.
Где Вы, калики перехожие!
Ужель талант зарыли все,
Чтоб ноженьки его нехожие
Заставить бегать по росе?!
Опять нависла туча грозная.
Своя, не из заморских стран…
И снова кровь Руси венозная
Течет им зеленью в карман.
Поэт, ты меряешься рифмами,
Свой слог в Поэзии задав,
А Мать позорно бьют тарифами,
Подол на голову задрав.
Легко сказать – Люблю родимую!
Её просторы и леса…
Трудней оберегать любимую
И с честью ей смотреть в глаза.
Никогда, ни кому, ни за что
Ты уходишь от нас, командир,
И на ратном пути твоем верном,
Орденами изранив мундир,
Отпечатал свой след сорок первый.
В ратной жизни тебе повезло.
Там, в боях утверждались мужчины…
Что поделаешь, время назло,
Как известно, щедро на морщины.
Не в отставку идешь, а в запас.
Это слово, как наш «Бронепоезд»!
Как пружина, сокрытая в нас,
Как гранаты, заткнуты за пояс.
Ты уходишь от нас навсегда.
Сиротеет страна, понимаешь?
Мы ее не сдадим никогда,
Ни кому, ни за что. Ты же знаешь.
Лейтенантское счастье
Лейтенантское счастье – кубари
на петлицах!
Восхищенные взгляды, хоть куда
ни ступи.
Лейтенантское счастье – свет
в мальчишеских лицах,
И далекие звезды – под ногами в степи.
Лейтенантское счастье —
за брезент-занавеской
Две смешные ладошки упираются в грудь,
А казарме не спится, шепот слушает
«детский» —
Ты меня не забудешь?… Ты меня
не забудь!..
Лейтенантское счастье – на июньском
рассвете
Над любимой землею, еще влажной от рос,
Не успев досказать ей в треугольном
конверте,
Встанет он над окопом, над собой
в полный рост.
Лейтенантское счастье силой
не пересилить!
Вот уж правнуки павших тот же выбрали
путь.
Ты меня не забудешь? – спросит сына
Россия,
Он ответит достойно – Ты меня не забудь!
Биография с географией
На лавочке у сквера в Строгино
Бомж умирал от голода и стыни.
И, видит Бог, ему не суждено
Вписать себя в историю России.
Друзья его забыли уж давно.
И Родина забыть его готова.
А в голове гудящий Космодром,
И там рукопожатие Титова.
Ах, молодость, ты вечная страда!
И где-то сразу после Тюратама,
Как только лозунг бросила страна,
Он был в числе первопроходцев Бама.
Ну, а потом, потом была война,
Кровавая война в Афганистане.
От приступа представилась жена,
Узнав, что сгинул их сынок в Баграме.
И стал он горе горькой заливать,
И даже в день, когда везли в психушку,
Успел у санитаров обменять
Свой орден краснозвездный на чекушку.
На лавочке у сквера в Строгино
Бомж умирал от голода и стыни.
И, видит Бог, ему не суждено
Вписать себя в историю России.
Письмо отцу в сорок второй
Я званием выше,
только старый и больной.
Ты – молод,
поднимай свой взвод
навстречу мраку!
Командуй, лейтенант!
Я тоже под Москвой
с тобой пойду вперёд…
В последнюю атаку.
Кукушка. защитникам Сталинграда
Стою я, голову склонив,
В тревоге у могилы братской
Солдат. Их жар сердец хранит
Курган Мамаев Сталинградский.
И вдруг, из синей вышины
Печальный и немногословный
Упал на сердце тишины
Кукушки голос монотонный.
Не знаю, что случилось с ней —
Все куковала долго-долго…
И уносился голос в степь,
Как в вечность, над широкой Волгой.
Чьи годы пела мне тогда
Ты, птица, в сладостном угаре,
Быть может тех, кто навсегда
Лежать остался на Кургане.
Штабным ветеранам Отечественной
Мы говорим, человек силен, коль мышцы
его накачаны.
Но был бы сильнее вчетверо он, ум бы
ему качественный.
Так и в бою, побеждает врага мужество,
стойкость солдат.
В войне ж побеждает армия та, где
крепкий и мудрый штаб.
Работа штабиста на вид скромна, не то,
что орла – разведки.
Нервов натянутая струна над крупно
масштабной сеткой.
Луком изогнут передний край,
ненависть – звень-тетива.
Острые стрелы, только направь,
и загудит синева.
Радость победы понять легко земля-то
родная – вот она!
Но разве на радостях вспомнит кто, кем
было все разработано.
Низкий поклон через толщу лет примите
от нас, как награду,
Знавшие горькую цену побед, простые
работники штаба.
Не дай, Господь!
Не дай, Господь, мне испытать удушье
С друзьями средь веселья и утех,
Излив в стихах свое прекраснодушье,
В ответ услышать равнодушный смех.
Не дай, Господь, быть где-нибудь убитым