Раздался грозный голос хозяина:
– Кто посмел обидеть моего внука?
Лицо босса побагровело, желваки задвигались, как жернова мельницы, готовые перемолоть что угодно и кого угодно.
На дрожащих ногах, то и дело низко кланяясь, с раболепной улыбкой на лице, моргая глазами, поддерживая пузо левой рукой, вышел Никанор Прохиндеевич За-лихвастов.
– Чей же тогда этот малыш, так на вас похожий? – вдруг выпалил он, сам того не ожидая.
Хозяин дома на миг растерялся. Гости зашипели, переминаясь с ноги на ногу. Они смотрели на Залихвастова, на этого наглеца, с такой ненавистью, что дай шеф им команду «Фас!», они тотчас же расправились бы с ним.
Дрожь пробежала по спине Прохиндеевича, холодный пот прошиб всё его тело.
– Чей это ребёнок, ты узнаешь завтра. А пока верни подарок моему внуку, – спокойно произнёс босс.
Бедный Залихвастов беспомощно посмотрел на жену. Та, как и все, стояла, опустив глаза, глядя в ломящийся от снеди стол. Залихвастов смекнул, что при шефе он не сможет вырвать из рук второго ребёнка, не его внука, подарок. Никанор Прохиндеевич дрожащей рукой полез в карман брюк и достал оттуда ключи от новенького «мерса».
Протянув их внуку главы корпорации, заикаясь и подобострастно улыбаясь, он проговорил:
– Тебе, малыш, я приготовил другой подарок. С этого дня тот «мерседес» твой! Торжественно произнеся это, он показал взглядом на парковку, не уточняя, какая из переливающихся на ярком солнце красавиц – дорогих машин – его.
С высокой веранды вся парковка была видна как на ладони.
Лицо босса засияло, появилась довольная улыбка. Зал оживился, ободряюще глядя на изворотливого Залихва-стова. Гости облегчённо вздохнули, заулыбались.
Заиграла было музыка. Но босс вновь сделал резкий взмах ладонью, и музыка тотчас умолкла.
– Слушай, дорогой, как тебя там? – спросил босс подчинённого.
– Никанор Прохиндеевич, – ответил тот. – Залихвастов я!
– Слушайте, дорогой Никанор Прохиндеевич! Он же ещё ребёнок. Вы его балуете. Он пока не дорос получать такие дорогие подарки, – улыбаясь, произнёс шеф.
Затем, погладив внука по голове, продолжил:
– Но за подарок тебе спасибо! Неожиданно получилось, однако! Приятный сюрприз! Устроил старику контрастный душ. Умеешь! Ценю! Такие люди мне нужны. И я поздравляю тебя с повышением по службе.
Босс, не оборачиваясь, обронил:
– В приказ! На подпись сейчас же!
– Есть! – воскликнула бойкая секретарша за спиной шефа, ликуя от счастья.
А радоваться ей было чему. Она с Залихвастовым состояла в любовной связи. И впереди у них были большие планы. Это с её одобрения Никанор Прохиндеевич провернул сложную комбинацию. Секретарша учла все нюансы характера босса, которыми можно было манипулировать, взбудоражить, а затем остудить, а в конце и вовсе повеселить старого шефа.
Глава корпорации небрежно вытянул руку вперёд.
Залихвастов обеими руками схватился за ладонь хозяина, наклонился, прильнул губами и страстно поцеловал.
Шеф остался доволен. Он взял Залихвастова под локоть и усадил рядом с собой по левую руку. Освободивший место заместитель теперь стоял на дрожащих ногах, не зная, что ему делать.
– Вы, голубчик, садитесь на его место! – жёстко произнёс шеф заму. – Теперь там ваше место! Жду обоих у себя в кабинете завтра с утра с актами приёма и сдачи должностей.
– А вы проверьте! – Хозяин повернул голову к заму по особым поручениям.
Особист вытянулся и по-военному коротко ответил:
– Есть, босс!
Проводив гостей, изрядно подвыпивший старый босс долго сидел в кресле-качалке в каминном зале. А потом позвал зама по особым поручениям и что-то ему продиктовал, а затем подписал. В полночь его не стало: заснул вечным сном. Не выдержало больное сердце.
Утром следующего дня у главного офиса корпорации остановился такси. Из него вышел потрёпанный на вид и не выспавшийся мужчина. Это был Никанор Прохиндеевич Залихвастов, претендент на должность первого заместителя босса, успевший за остаток ночи после вечеринки серьёзно поругаться с женой, выяснить отношения и вконец решившись развестись с ней.
Всю ночь не давали ему заснуть тревожные мысли. Тяжёлые предчувствия не покидали его сердце. Тревога усилилась ещё больше после того, как он лицом к лицу столкнулся с секретаршей Любовью Цуцкиной. Любовь Михайловна даже не взглянула на бывшего бойфренда. Она гордо процокала мимо в супермодных и супердорогих туфлях на высоком каблуке.
Залихвастов с любопытством проследил за бывшей возлюбленной.
Та, не обернувшись ни разу, села в новенький «мерседес» и укатила в сторону нового города.
– Три семёрки! Мой «мерс»! – воскликнул обманутый любовник.
Вдруг Залихвастов вздрогнул: в фойе офиса на первом этаже на тумбочке была установлена фотография босса в рамке, перетянутая траурной лентой.
Никанор Прохиндеевич вмиг постарел на несколько лет. Сгорбившись, тяжело переставляя непослушные, ватные ноги, поднимался он теперь по ступенькам главного офиса, не воспользовавшись лифтом, куда перед этим, не поздоровавшись, вошёл хмурый особист – заместитель босса, теперь уже безмолвно взирающего на сотрудников и посетителей невзрачного, больного старичка из рамки, перетянутой чёрной лентой. Перед рамкой сиротливо лежали букеты цветов от благодарных сотрудников и сотрудниц, которых шеф надолго обеспечил высокооплачиваемой работой.
Постояв в приёмной некоторое время, Залихвастов, проделав глубокий вдох и выдох, наконец решился и негромко постучал в дверь кабинета босса.
– Входите! – послышалось из-за полуоткрытой двери.
Залихвастов ещё раз проделал глубокий вдох и выдох, чтобы унять дрожь, неожиданно и предательски появившуюся в коленях. Затем решительно открыл дверь. За столом сидел заместитель по особым поручениям босса. А по правую руку от него за длинным столом сидел первый заместитель.
– Слушаю вас! – сухо и холодно спросил бывший зам по особым поручениям, а ныне временно исполняющий обязанности главы корпорации.
Залихвастов протянул заявление.
Временный глава корпорации пробежался глазами по тексту, потом перевёл взгляд на первого заместителя и вновь посмотрел на Залихвастова.
– Я аннулирую приказ о вашем назначении. Кроме того, в отношении вас будет проведена служебная проверка. Выводы сделаем по результатам проверки комиссии. Вы свободны! – Новый босс показал рукой на дверь.
Залихвастов вдруг выпрямился, взглянул в открытое окно и, странно улыбаясь, спокойно проговорил:
– Хорошая погода, не правда ли?
Затем с гордо поднятой головой он вышел из кабинета нового босса.
– Да, старик неплохо подшутил надо мной! Нашёл тоже время, когда ему отправиться на тот свет! – со злостью процедил он сквозь зубы, сверля взглядом старичка в рамке, перетянутой траурной лентой, установленной на тумбочке в приёмной. – Куда ты так торопился-то? Хотя день продержался бы! Эх! – воскликнул он в сердцах, не беспокоясь о том, что его могут услышать.
Через три дня Никанора Прохиндеевича Залихвастова арестовали.
Так печально закончилась эпопея карьериста.
Давид Кизик
Родился 20.01.1961 в городе Тбилиси Грузинской ССР. После окончания Тбилисского высшего артиллерийского училища с 1983 по 1998 год служил на разных офицерских должностях в Вооруженных силах Российской Федерации. В том числе с 1984 по 1986 год – в Демократической Республике Афганистан. В настоящее время работаю оператором на заводе корпорации ЛСР. Чтобы уверенно аргументировать в спорах с родственниками и знакомыми, с юных лет собирал исторические факты, читал летописи и анализировал. Начал писать статьи. Друзья стали обращаться ко мне с вопросами на историческую тематику. Решение рассказать историю доступным языком созрело к 2010 году. Пишу для тех, кому это действительно интересно.
Последняя схватка
На рассвете великий князь Святослав созвал совет воевод, тысячников и всей болгарской знати. Когда все они собрались, Святослав сказал:
– Друзья и соратники. Всех нас собрала в этих стенах ратная судьба. Мы надеялись на помощь союзников: печенегов и мадьяр. Но река перекрыта флотом ромеев. Печенеги, которые кочуют за Дунаем, смогут переправиться на эту сторону лишь зимою, когда лед покроет реку. Венгры и румыны, опасаясь по соседству ромеев, помощи нам тоже не пришлют. Наши друзья, что остались в Византии, казнены. Надеяться нам больше не на кого и деваться больше некуда: своя земля далече. Слава богам, что помогли нам добыть продовольствие и не дали умереть голодной смертью. Но как нам следует поступить дальше? Что посоветуете?
Собрание зашумело, заговорило, загомонило. Мнения разделились. После долгих обсуждений стали преобладать три пути решения.
Одни высказали мнение, что следует поздней ночью погрузиться на корабли и попытаться тайком ускользнуть. Ведь, не имея конницы, невозможно сражаться с покрытыми железными доспехами всадниками. Да ещё потеряв лучших бойцов, которые были опорой войска. За это стояли князь Улеб и конунг Олаф, что принял на себя командование викингами.
Другие возражали. Воевода Волк говорил, что нелегко будет скрыть бегство, потому что огненосные суда, стерегущие с обеих сторон проходы у берегов Истра, немедленно сожгут все их корабли, как только они попытаются появиться на реке. Он предлагал выждать благоприятного момента, сидя в крепости. Его поддержали главнокомандующий Калокир и рих Никита.
А болгарские бояре настаивали, что нужно просить мира с ромеями. И, взяв с них клятву о ненападении, сохранить таким путем оставшееся войско.
Наконец споры поутихли и все стали ожидать решения великого князя. А Святослав глубоко вздохнул и сказал:
– Теперь наши воины сыты и могут драться. Но это ненадолго. Что с того, что нет конницы? Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Погибнет слава, которая шествовала вслед за войском русов, если мы теперь позорно отступим перед ромеями, запросив мира.