– Вы что-то хотели? – спросил парень, приглаживая незабинтованной рукой перебинтованную голову и поправляя шейный корсет, как галстук.
Светка начала как в дурмане, путая слова и интонации:
– Я… Ваш сосед… Я девушка. Мы поссорились. Случится что-то, а он не открывает.
Парень подковылял к Славкиной двери и прислонился к ней торчащим из-под бинта красным ухом.
– Похоже, там нет никого. Кстати, я Сашка, – ответил дембель и смущенно протянул Светке здоровую руку.
Светка сбивчиво выпалила от неожиданности:
– Нет, он там, я точно знаю. Он в ванной. Я Светлана. Поздравляю!
Дембель щербато улыбнулся и уставился на Светку голубым взором.
– Короче, слушай. Первый этаж же! Сможешь с балкона залезть? Я бы сам, конечно, но не в форме.
Светка кивнула. Они вышли на улицу.
Сосед ловко подсадил девушку, и она забралась на Славкин балкон.
– Слава богу, открыто!
Светка побежала через комнату в ванную.
«Вот безбашенная», – подумал Сашка, почесав гипс на ноге забинтованной рукой.
Спотыкаясь о пылесос и журнальный стол, хромая и стоня, девушка добралась до двери в ванную. Славка допивал шестую бутылку Kozel, мечтательно разрисовывал кровавым пальцем голубой кафель.
– Сволочь! – сорвав дверь с петель, ворвалась Светка и тут же шлепнулась в обморок от вида алых разводов.
Вечером Светка познакомилась со Славкиными родителями и сестрой, которая пришла на званый чай с мужем. Все ели пирожные и косились на забинтованные Славкины запястья.
Через три года, так и не решившись сыграть свадьбу, Светка окончательно рассталась со Славкой…
Случилось это из-за очередного скандала.
– Славик, не прыгай со второго этажа, я договорюсь с соседями с девятого, чтобы наверняка…
– Пошла ты! – рявкнул Славик, сидя на краю рамы и болтая голыми ногам.
И Светлана наконец ушла.
Что-то настораживающее мелькало в этом человеке, считающем себя Катькиным руководителем, и Катька это почувствовала сразу.
Альберт Николаевич – тридцатичетырех лет от роду, физик по образованию, разведен – ездил на черном БМВ и совсем недавно стал директором одного государственного учреждения при уважаемом ведомстве, занимавшемся организацией спортивных мероприятий, и, похоже, сам не понял, как это случилось.
Это благородное учреждение за время существования сменило около девяти начальников, и Альберт Николаевич стал десятым – кризисным.
Екатерина Антоновна Вострикова, или просто Катя, – в прошлом копирайтер, редактор и коммерческий ивентор – служила там уже два года. И дослужилась до заместителя начальника отдела.
Отдел занимался приоритетными спортивными мероприятиями, поэтому на начальника отдела и заместителя, Катьку, ложилась вся ответственность за проведение, организацию с незначительными мелочами: сценариями, протоколом и общением с артистами и спортсменами. Все это Катька выполняла сама или поручала помощникам, отчаянно контролируя все их шаги.
Знакомство директора с заместителем состоялось вечером. Катька уже собиралась домой, и все получилось совсем уж неформально.
Альберт ворвался в Катькин кабинет с прозрачной коробкой, в которой лежало одинокое пирожное в форме розы, и, поставив коробку на Катькин стол, молча удалился.
Оторопевшая Катька проводила Альберта улыбкой неожиданной благодарности.
– Че это он к тебе так? – прищурился один из ее коллег – прохиндей Мишка Елевский.
Не дожидаясь ответа, Мишка уселся на край стола и принялся пожирать пирожное.
Елевский славился тем, что не унывал ни при каких обстоятельствах, имел артистическую натуру, частный туристический бизнес и лучше всех владел корпоративной информацией. Как ему удавалось совмещать все эти качества – оставалось загадкой даже для него самого.
– А кто это? – устало спросила Катька.
– Антоновна, ты вылезай из танка-то! – предупредил Елевский, чавкая пирожным. – Директор это новый – десятый, юбилейный наш. Налаживает отношения с сотрудниками, друг министра.
– Какого еще министра?
– Такого. Нашего, – ответил Мишка, стряхивая крошки с брюк на Катькин стол.
А через минуту за дверью от него донеслось:
– Я домой, не скучай!
Катька даже не успела сказать «пока».
На следующее утро Альберт собрал первое совещание. Так неловко Катька себя никогда не чувствовала. Когда Альберт Николаевич при всех наградил ее лестными эпитетами, ей как заслуженному заместителю начальника отдела захотелось с достоинством выпрыгнуть в окно.
Лишь вездесущий взгляд Елевского мешал совершить подобное.
– Ну все, Вострикова. Судя по тому, что сейчас произошло, дальше будет хуже, – резюмировал Елевский. – Мужик он разведенный. А ты у нас свободная.
– Миш, отвали, а! У меня есть друг, – отрезала Катька.
– Ой не могу! И где он? Что-то за два года я ни разу его не видел, – фыркал Елевский.
– Ты тут только год работаешь, – парировала Катька.
– Екатерина Антоновна, мне-то хоть не ври. Скажи еще, что борщи варишь и селедку под шубой делаешь. Да у тебя же на лбу написано, что ты законченная карьеристка. Пардон, как сказал наш Альбертик, «талантливая» законченная карьеристка.
Он продолжил:
– А вот интересно, откуда это он тебя знает? А?! Может, видел, когда ты моделью подрабатывала? Нет, я серьезно, какой у тебя рост, Вострикова? – не унимался Мишка. – Сто восемьдесят сантиметров?! Значит, чтобы стать как Анджелина Джоли, тебе только ноги надо укоротить.
– Непревзойденный комплимент, Елевский. Сам придумал? – занервничала Катя, тревожно глядя на телефон и ожидая эсэмэски от своего друга Сашки, который мотался по гастролям с рок-группой, удачно совмещая обязанности бас-гитариста и концертного директора.
Именно в связи с этими обстоятельствами Катя и Саша решили держать отношения в тайне. Все подробности известны были только Сашкиным друзьям, и Катьку это вполне устраивало. И уж точно никто бы не поверил в то, что познакомились они на работе.
И не теперь, когда новый директор перестал церемониться и Вострикова из заместителя начальника приоритетного отдела вдруг превратилась в его правую руку и мозолила всем глаза так часто, что даже министр стал с ней здороваться.
– Ну что, Антоновна? Как настроение у шефа? – этой фразой Мишка портил каждое утро.
– Елевский, хватит, – хмурилась Катька, заваривая чай.
– Что такая уставшая? Как «Матч звезд» в выходные прошел?
– Не спрашивай, – устало ответила Катька, с усилием делая глоток.
– Я и не спрашиваю. По тебе и так видно, – хихикнул Мишка. – Звезд хоть видела?
Катька вспомнила, что на самом деле видела хоккеистов, но мельком. Как всегда, она забыла поздороваться и взять автограф, поскольку была занята правками сценария. Его она писала и редактировала всю ночь в каком-то полувосточном ресторане недалеко от ее гостиницы и Ледового дворца. Альберт морально старался помочь творческому процессу, даже заказал танец живота к их столику.
Перед мероприятием пришлось заняться списком команд с напечатанными инициалами, и Катьке с ведущим потребовался час, чтобы всех расшифровать. Ведущий оказался толковым, но капризным. Такого громоздкого и чувствительного ей потом пришлось везти домой на служебной машине, слушая истерики.
– Не дай бог такого мужа, – высказался Катькин водитель, когда ведущий вышел из машины.
Потом Катька с ведущим почти подружились и еще недолго общались.
Катькины воспоминания, как всегда, бесцеремонно прервал Альберт. Заявившись в кабинет, он на весь отдел заявил:
– Катя, собирайся, едем на выставку. Надо посмотреть, куда ставить стеллажи с олимпийцами.
Когда вымотанная Катька вернулась в офис, ее поджидали коллеги.
– В другой раз, Елевский, ты с ним поедешь. Я тебя рекомендовала, – сразу заявила она с порога.
– А вы уверены, Екатерина, что я тоже в его вкусе? – отшучивался Елевский.
– Ничего, мальчикам полезно разнообразие.
– Ты чего такая воинственная, прямо Кобра Львовна! – вступил в разговор другой Катькин коллега, вечно скитающийся по администрациям с представителями спортивных федерацией Генка Добряков.
– Ага, Кобра Антоновна Львовна, – добавил Елевский.
– Ничего! Обеды оплачиваю я. Стеллажи таскаю я. Везде я! – перечисляла Катька, усердно ломая кофемашину.
– Зато он на «бэхе» возит, – старался успокоить Генка.
– Да я в этой «бэхе» всю дорогу его разговоры с бывшей женой слушаю и засыпаю.
– Ясно, не в духе прынцесса. Поплыли пахать, – толкнул Генка сонного Мишку.
До самого вечера в офисе было тихо. Альберт тоже не появлялся.
Спозаранку Катьку поджидал допрос. Начальник отдела, Лидия Петровна, решила подробнее узнать у своего заместителя, что у нее с директором.
У Катьки с Лидией Петровной были непростые отношения. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд учил не подавлять эмоции, а Катька, как всякая начитанная девушка, верила психоанализу. Поэтому записала Лидию Петровну в телефоне, уважительно капслоком, как «Л. П.».
– Вот-вот! – пыхтел опоздавший Мишка. – И мне тоже интересно, что ты с ним такое сделала. – Он показал глазами на дверь.
Из лифта в оранжевом комбинезоне, с мотоциклетным шлемом под мышкой, с видом насавского астронавта вышел Альберт Николаевич.
– На «харлее» сегодня, – шепнул Елевский.
– Здорово он на обедах сэкономил.
– Твое дело, Катерина, – вздохнула Лидия Петровна и громко крикнула: – Елевский, хватит бездельничать! Где смета на баскетбол? Давай сюда – и едем.
– Куда едем? – поперхнулся кофе Мишка.
– Хороший вопрос, Михаил Александрович. Сейчас узнаем, – бодро ответила начальник отдела, набирая номер телефона. – Надежда Михайловна, привет, это Лидия Петровна! А вы где сейчас? А что так тихо? В тюрьме-е?! Это как вы удачно в Сочи съездили наших поддержать… Не бережете вы себя совсем… Что?.. Але! Связь пропала! Все, собирайся, Миша, в тюрьму.
– Наконец-то, – хмыкнула Катька, мстительно припомнив Мишке все и непростительный пьяный флирт. – Не переживай, ты там новых друзей найдешь, – язвила она, разглядывая Сашкины фотографии.