По рекомендации П.Д. Корина с начала сентября по 15 октября 1958 г. Н.С. Морозов выполнял работы по восстановлению живописного плафона Большого театра в Москве, позднее – в филиале Большого театра (с середины сентября по 7 декабря 1961 г.).
Через некоторое время Николай Морозов стал своим человеком в доме-мастерской П.Д. Корина. Он во многом помогал Павлу Дмитриевичу, часто жил в его доме и всегда старался чему-нибудь еще научиться. Он познакомился с известным реставратором Степаном Сергеевичем Чураковым, вскоре сам стал реставратором, и П.Д. Корин доверял ему реставрировать иконы из своего собрания.
В этот период Н.С. Морозов начал работать над первым интерьером мастерской П.Д. Корина, над этим полотном он трудился несколько лет (1954–1957 гг.]. Интерьер «В мастерской П.Д. Корина» вместе с тремя пейзажами в марте 1958 г. выставком принял на 4-ю молодежную выставку. Работа «В мастерской П.Д. Корина» имела успех, о ней писали в журнале «Искусство», в котором также была воспроизведена ее репродукция. Позднее художник написал второй интерьер «В мастерской П.Д. Корина» (1967 г.]
В 1958 г. Николай Сидорович получил от П.Д. Корина и Б.Н. Яковлева рекомендации в Московское отделение Союза художников СССР (МОСХ). 15 марта 1963 г. он был принят кандидатом в члены МОСХа, а 12 июля 1967 г. стал членом МОСХа.
С 1962 г. Н.С. Морозов работал в Живописном комбинате МОСХа, выполнял заказные портреты В.И. Ленина, К. Маркса, Ф. Энгельса, панно для сцен конференц-залов.
В ноябре 1963 г. были созданы первые эскизы картины «Финал Великой Отечественной войны» – одной из главных работ художника.
В 1967–1982 гг. он ежегодно участвовал в выставках московских художников – ветеранов Великой Отечественной войны. Принимал участие в городских, региональных, юбилейных и тематических выставках с 1958 до 1990-е гг.
Н.С.Морозов много путешествовал, он изъездил почти всю Россию: от Петербурга до Красноярска и Иркутска, часто бывал на творческих дачах художников, где были задуманы многие картины и откуда он всегда привозил много этюдов. Он любил Крым и часто бывал там.
В 1971,1972,1973,1977,1978,1980,1991 – Место для формулы. 1992 гг. состоялись персональные выставки Н.С. Морозова в Москве, Талдоме и Пущине Московской области.
Будучи преимущественно художником-живописцем, Н.С. Морозов работал в разных художественных техниках: это были работы не только живописные и графические, но также акварель, пастель, акватинта, гравюра, мозаика. Одной из главных в его искусстве была военная тема, которой посвящены основные крупные работы художника. При этом его творческое наследие очень разнообразно: это портреты, пейзажи, натюрморты, интерьеры, жанровые картины, немало работ посвящены исторической теме, в центре этих полотен образ Александра Невского.
Н.С. Морозов ушел из жизни 26 сентября 2012 г. в Москве.
Вечная память вам, дорогие мои деды, прадеды, отцы! Вечная память всем, принимавшим бой, отстаивавшим честь матерей, сестер и жен… Вечная память погибшим в горячих точках, положившим жизни свои по приказу Родины.
Поверьте, ничто не проходит бесследно… Пока не умрет на земле человек, хоть русский, татарин или узбек – мы связаны вместе единой судьбой. И прадеды наши кидались ведь в бой затем, чтобы жили на этой земле татарин, узбек и нации все…
Пусть память в роду быстротечна, напомнит сырая земля, напомнит о подвиге вашем страна, напомнит Святая Отчизна и Бог, что живы вы вечно, что нет тех дорог, где не был бы русский солдат и моряк. И светит любви и веры маяк!
Литературное наследие Н.С. Морозова
Стихи о войне
Снаряды рвутся, пулеметы бьют,
А наши, поднявшись, в атаку идут,
Падают солдаты, гибнут друзья, —
Но в атаке остановиться нельзя!
Смерти навстречу идем стеной,
Нас не остановишь стальной броней!
Вот мы сошлись – плоть и броня, —
И застонала под нами земля!
Сквозь скрежет зубов и симфонию стали
Отвагой солдатской броню разорвали.
Битва под Москвой
Огонь метался по земле,
Броня в крестах горела,
Солдаты наши в том огне
Бой принимали смело.
Никто назад не отойдет,
Врагу путь преграждая,
Им силу Мать-Земля дает,
На подвиг вдохновляя.
Богатыри и мы,
И нам нелегкая досталась доля,
Была на то в народе воля —
Не отдали Москвы.
Нога оторвана, разбитое лицо,
А он с гранаты срывает кольцо,
Могучей рукой бросает – взрыв!
Фашистам на гибель, своим – на прорыв!
Памяти погибших на войне
Господи, помилуй, дай мне силы
Претерпеть проклятье и вражду!
Я стою разбитой у могилы,
Снова испытаний тяжких жду.
Все надежды улетели в небо,
Заросла любовь моя травой.
Ты повсюду. Там, где раньше не был,
Не была и я тогда с тобой.
Сколько нам отмерено, не знает
Ни один живущий на земле.
Господи, за что мой сын страдает
И за что он гибнет в черной мгле?!
Сколько смерти кружится повсюду!
И цветам увядшим нет конца.
Но слезами новые взрастают
И цветут бессмертником сердца.
Улетают души в небо.
Добрый путь вам, вечный свет!
Мертвых больше жарким летом,
На могилах – желтый цвет.
На могилах – воздух дышит,
Вся изъедена земля.
Сухой ветер рожь колышет.
Травы сожжены дотла.
И кресты стоят, сверкают.
Стройный ряд холмов кругом.
На крестах грачи зевают.
Тише! Это мертвых дом.
Ответ Бабе-яге
Держитесь, ребята, мы с вами.
Россия – наша страна.
Страны ЕС и Гавайи
Наполнены желчью до дна.
Полтава, Донбасс, Украина —
Единая наша семья.
Попробуй побить исполина —
Советует Баба-Яга.
Не вынести русского духа —
Его извести нелегко.
Еда, мышьяк, оплеуха —
А он все живет, как назло.
Что скажешь? Глупы нареканья.
Злорадствует снова Яга.
Ничтожны, Яга, все старанья:
Россия – в единстве сильна!
Стихи о России
Ошиблась ты… Кругом обман, измена…
Дойдешь до роковой черты.
Чтоб выбраться навек из плена,
Навеки сгинешь ты —
Грачи грозят кладбищенской оградой.
Не привыкать нести и дальше крест.
В кресте твоем погибель и отрада,
Распятие и благовест.
Так пусть же вопреки злодейству,
Обману, лжи и клевете,
Назло всемирному плебейству
Ты явишься в неистребимой красоте!
Молитва за Россию
Пред иконой Владычицы нашей
Помолюсь я неслышно в углу
С переполненной злобою чашей
На врагов, на себя и судьбу.
Я не буду молить о прощении —
Ведь забыть я себя не могу.
В мире злобы мне только терпение
Помогает не мстить и врагу.
Для себя мне не надо спасения.
Ты, Владычица, лучше моли
О России моей. Воскресения
Я всем сердцем желаю земли.
Без Царя что без Бога обитель.
И давно уж страдает народ.
И ликует коварный мучитель —
Пусть иссякнет сей вражеский род!
Покарай же безбожных, Царица,
Оправдай, но лишь тех, кто страдал,
Кто в грехах искушение видел,
Кто к Отчизне любовью пылал.
И подай исцеление грешным,
И очисти от скверны страну.
Горизонт пусть наш будет безбрежным.
Помоги нам прогнать сатану!..
От лукавого вся моя злоба
На врагов, на себя и судьбу.
Свет любви – Богородицы Слово —
Помогает в любую беду.
Россия
Пусть все стремятся за рубеж,
Ища себе успокоенья,
Забыв свой храм, войдя в коттедж.
Черпать я буду вдохновенье
Лишь там, где ждет меня с тоской,
Любовью, кротостью горима,
Простая мать земли святой,
И имя было ей Россия.
Не зная роскоши одежд,
Богатством всё же обладает,
Гоня безумцев и невежд,
Детей заблудших возвращает;
Прощает, чтобы быть опять
Обманутой и оскорбленной.
Простая женщина и мать,
Стоит коленопреклонённой…
Пускай стремятся за рубеж,
Ища другие там святыни,
Забыв свой храм, войдя в коттедж.
Нет государства, равного России.
Русские князья
Седая быль и тьма веков,
Закостенелый остов.
Среди развалин, черепов,
Разрушенных погостов.
На трех дорогах столбовых
Колышется пшеница.
В упряжке коней вороных
Посланник Божий мчится.
То Ангел времени. В руках
Он держит огневицу —
Путей, исхоженных в часах,
И меч, и щит Десницы.
Кого коснется Он мечом —
Изыдет тот отныне.
Заступит пламенным щитом —
Благое будет имя.
Вот князь великий Святослав —
На поминальной тризне
Все вспоминают его нрав,
Его любовь к отчизне.
А вот угрюмый Святополк,
Кровавый на престоле.
Его застигла смерть врасплох —
И всё по Божьей воле.
Владимир Первый, Мономах —
Князья святые в свитке.
Кто грозный царь, а кто монах…
Плетутся жизни нитки.
Святых и грешных имена
Во времени сокрыты.
Растите, люди, семена,
Пока еще не свиты
Вериги тайные. Когда
Зерно души созреет,
То поздно будет. Лебеда,
Все плевелы истлеют…
На трех дорогах на ветру
Колышется пшеница.
И надпись в небе поутру
В огне Десницы:
«О Русь моя, Отчизна,
С тобой я до конца.
На поминальной тризне
Не требую венца».
ДРЕВНИЙ ГОРОД
И начаша мнози гласы ратных труб трубити,
и варганы тепут, и стязи ревут неволчены.
О городе древнем, о городе славном
Былину спою я, и не одну…
Как мы отразили врага Тамерлана,
Как мы спасали родную страну.
Давно это было – лихие столетья.
Двенадцатый век… И полынь расцвела…
И бились князья. Распускались соцветья
Из крови славян и родного села.
«О друзи славяне! Грустны ваши лица!
Давайте ж о князе, дружине споем».
Сакма половецкая – черная плата.
Тропа безызвестная – гибели дом.
И Дикое поле стонало с заката,
И черная туча шла без конца…
Срываются гусли: «Идите за брата!
Воспряньте, славяне! Вы – из Ельца!»
Поганые сакмы изношены… Ветром
Колышется в поле седая ковыль.
Сгущаются тучи… И снова с рассветом
На Русь надвигаются орды и пыль.
Батыева рать словно ворон проклятый.
Кощеево логово – золота бог.
Ему воздвигали шатры и палаты,
Доспехи и кости слагали у ног.
Живые могли позавидовать мертвым.
Так спой же, гусляр, спой в последний хоть раз.
Изношен кафтан, сапоги наши стерты.
Батый же, Ахмат совершают намаз.
«О, друзи мои, попомните Бога —
Крест тяжкий нести – земной наш удел.
Руины и пепел кругом, это правда,
А правда и в том, что есть чистотел.
Излечим же раны. Свобода дороже —
Ослепшие птицы гнездо не совьют.
Цветок хелидонии с верой поможет,
И новый, о друзи, найдем мы приют».
«Гусляр, твоя песня, увы, не годится.
Мы – воины князя, и все мы умрем.
С молитвой готовы с Мамаем мы биться,
И новый готовы мы выстроить дом».
Гусляр усмехнулся: добился он цели.
Елец оживет, словно Феникс, опять.
И вырастут снова стройные ели,
И снова уйдут они воевать.
Тринадцатый век… И черная плаха.
Курганом уложены русских тела.
Столетье минуло… В крови вся рубаха,
В руках Тамерлана горит все дотла.
«Погибли мы, княже, погибли навечно.
Мы бились отважно, вздохнуть нам нельзя.
И женщины стонут, и дети, и старцы,
И стонет, рыдает родная земля».
Схватилися струны, живые вещали:
«Изыдет от нас тогда Сатана,
Коль вы с иконой святой, что в подвале,
Ход крестный свершите с утра».
Задумался князь. Богородицы образ
Старинный давно никто не видал…
Икону нашли… И Великий был Полоз —
Ушел из Ельца навсегда Тамерлан.
Ковыль, чистотел, запах пота и кожи.
Пятнадцатый век… Снова холод и мор.
И Елец – город крепости Божьей,
Страж на юге опять уходит в дозор.
Кочевые дороги – шляхта хлынула в гости.
Мыслью темной сверкают глаза.
Они пьют и едят, и играют всё в кости…
Сизо-красной утром стала Сосна.
«Погубили мы князя» – и довольная этим
Шляхта скачет домой, допивая вино.
Но ошиблись они – на крыльце на рассвете
Скомороха нашли; на рубахе пятно.
«Отомстите за братца и постойте за веру», —
Гусляру сегодня не хочется петь.
Князю нашему выдали золота меру,
Струны гуслей ласкает ржавая медь.
И столетье минуло… Сизо-красное утро,
Сизо-красная утром бывает Сосна.
Бьются русские с медью почти поминутно,
И в пожаре рассвета глядят купола.
Запах гари литовской. Так исчерчены тропы,
Что, наверно, дороги другой не сыскать.
Стали черными снова небесные своды;
И на Русь высылает Гирей свою рать…
Ходят люди, как тени, и колышутся ветром,
И едят одну полынь-лебеду.
Черной стаей кружит воронье, и с рассветом
Кличут новую в гости и с поля беду.
«Сядем, брате, на борзи свои кони буйны,
Испием, брате, шеломом воды до дна.
Утекли мы душою и телом». И струны
Забрала с медью пьяной седая Сосна…
Так столетья минули, канули в Лету.
Гусляра давно вам уже не сыскать.
И былиной старинной гуляет по свету
Скоморох, его князь и великая рать.
Бей в набат – сзывай народ.
Тридцать третий идет пехотный полк.
Елец шагает у всех впереди.
Мценск и Лейпциг. Медаль на груди.
Девятнадцатый век… Играет сурна.
Смоленск и Островны – одна кутерьма.
«Сефирсесляр» – ничего не понять.
Тридцать третий идет опять воевать.
Солдат иль драгун, терпи, не робей.
Бей, барабанщик, яростней бей.
Французы бегут, а за ними сурьма.
Скажите, солдаты: «Вы – из Ельца?»
Флеши стоят в кромешной ночи.
В нашем полку есть трубачи.
«Здравия желаем, генерал-лейтенант».
«Кем же ты будешь?» – «Я музыкант».
«Будем сражаться?» – «Извольте, готов.
Вступал я в атаку с десятка шагов».
«А сколько тебе?» – «Пятнадцать почти».
Снова с рассветом полк впереди.
Стонет земля от разрыва гранат.
Где ты, мальчишка, где музыкант?
В братской могиле с Раевским лежит.
Грудь закрывает труба, словно щит.
Синие глазки, цветы-васильки.
От жизни недолгой одни угольки.
Картечи и сабли, штыки, барабан —
Всё то растаяло, словно туман.
Лейпциг, Париж… Истаяли мы.
Хочется спать, хочется тьмы.
Но – Тридцать третий идет напролом —
С орденом Анны вернемся мы в дом.
Будет еще и Шипка у нас,
Плевна, Дунай и несбыточный Карс.
Нежинский полк – наша сурьяна.
Били мы всех до Гудерьяна.
Трубы на солнце блестят янтарем,
Снова с молитвой в атаку идем.
Знамя победы в наших руках.
Вейсел-паша, близок твой крах.
Спите спокойно, цветы-васильки.
Грозные наши, русских, штыки.
«Будем сражаться мы до конца».
Стойте, солдаты. Вы – из Ельца.
В красном зареве страха
Расколотый век.
То расстрел, то рубаха,
То тиран, то генсек.
Загорается дымка
В туманной ночи.
Свет от палубы зыбкий,
В порту корабли.
«Ты откуда же взялся?» —
Герою вопрос.
«В Чемульпо я сражался».
Так, обычный матрос.
В черной коже и саже,
А глаза – угольки.
И не мичман он даже.
Просто есть земляки.
Командир усмехнулся
И ушел в караул.
«Знаешь, плачет Маруся?» —
Тот матрос затянул.
И губная гармошка
Играла без сна.
На «Баяне» Антошка.
А в порту крейсера…
Через месяц украла
Жизнь Антошки война.
Командира не стало —
Вот такие дела.
А в порту до рассвета
Кровь рекою текла.
На «Баяне» – монета.
А в порту крейсера.
Под Антанту плясала
Вся родная страна.
Искупления мало —
Вот такие дела.
Немцам всё раздавали —
Землю, армию, флот.
Так за что воевали
И губили народ?!
В красном зареве страха
Расколоты мы.
Красно-белая плаха
Гражданской войны.
«Не кручинься, родная, —
Снова плачет гармонь.
Раны я залатаю
И уйду за Савонь.
Генерала я Засса
Казак удалой».
Краснополье – и трасса —
Красный крест – и покой.
Песня красною стала
В борьбе роковой.
Бабарыкино пало
На «железке» витой.
И комбат Армавира,
Что штрафной наш отряд.
Ни покоя, ни мира.
«Ах, вернуться б назад!»
Не вернешься, товарищ,
В край, которого нет.
Не сморгнешь, не заплачешь —
Черный выпал билет.
По стопам генерала
Суждено вам идти.
Ты – хорунжий, и стала
Жизнь твоя впереди.
Лишь споешь ты однажды
Об акации вновь.
Умирают не дважды,
Лишь угасла любовь.
«Генерала я Засса
Казак удалой».
Черно-белая масса…
Да, неравный был бой.
Алой стала дорога
И людей не видать.
Все изъели до срока.
Кому умирать?!
Так, товарищи, в ногу
Будем смело идти!
Мы построим дорогу.
Светлый путь впереди.
В красном зареве страха
Расколотый век.
То расстрел, то рубаха,
То тиран, то генсек.
Их четырнадцать было
Из школы одной.
И война их в горнило
Смерти кинула в бой.
От Ельца до Варшавы
Прошагал их отряд.
Ни медалей, ни славы,
Ни крестов у ребят.
Белым снегом хранила
Их родная зима,
Их хранила отвага,
Их хранила страна.
Гадлер, Гальдер… И прочих
Немцев было что тьма.
И советский был летчик,
И родная страна.
Был Костенко. Стрелковый
Был дивизии ход.
Тербуны. И разгромный
В той войне поворот.
И предатели были,
И был доблестный труд.
И врагов хоронили,
И давали приют.
А мальчишки шагали
От Ельца на закат.
Вот Берлин уже… Стали,
Много стали в груди у ребят.
«Не печалься, родная,
Снова вместе споем.
Я живу, угасая
В сердце нежном твоем».
От Сосны и до Дона,
От Ельца до Москвы
Не услышали б стона —
Звуки песни слышны.
Кто дошел до Берлина?
Кто вернулся назад?
Нет ни папы, ни сына —
Все ушли на закат.
Кто дожил до двадцатой,
Седой уж весны?
Жизнь была полосатой,
Черно-белыми – сны.
А мальчишки шагали
И шли до конца…
На руинах рейхстага
Надпись: «Мы – из Ельца».
Вот минул и двадцатый
Искалеченный век.
То расстрел, то рубаха,
То тиран, то генсек.
В красном зареве страха
Рождаемся мы.
Черно-белая плаха
Новой эры войны.
И идут эшелоны,
И идут без конца.
Так исчерчены тропы.
Тут Афган, там Чечня.
Вот минул и двадцатый.
Снова будет весна.
Где проходят солдаты,
Там цветет лебеда.
Как прежде, древний город славы
Стоит на берегу Сосны.
Ни жемчуга и ни опалы,
Ни самоцветы не видны.
Тот вечный город украшает
Седая старость, доблесть, честь.
И колокольным звоном оглашает
Тех воинов, кто будет, был и есть.
Играй же, музыка, играй победу.
Мы одолели, и враг побит.
Так за царя! За Русь! За веру
Веками мы ковали щит.
Нам не страшны те лихолетья,
Что пережили мы на раз и два.
Ведь до сих пор живут соцветья
Любви, надежды, торжества.
Играй же, музыка, играй победу.
Мы одолели, и враг сражен.
За город наш, за нашу веру,
За матерей, сестер и жен.
Так стой же, город православный,
Как щит, на подступах к Москве.
Елец – старинный город славы —
России сердце и в тебе.
Ни кружева, ни хризолиты
Не будут гордостью такой,
Когда враги твои разбиты.
Елец – воистину герой.
«И начаша мнози гласы ратных труб трубити, и варганы тепут, и стязи ревут неволчены» – слова из «Сказания о Мамаевом побоище» (основная редакция).
Сакма – вероятно от тюрк. sоk – бить) – изначально след на земле, оставленный зверем или конницей. Позднее сакма означала всякую проторенную, испытанную, проверенную дорогу.
Хелидония – (греч.) чистотел.
Полоз – змей, перен. Крестный ход.
Сурна (или зурна) – язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью, распространённый на Ближнем и Среднем Востоке.
Сефирсесляр – так музыканты называют звуки сурны.
(От) Сурьяна (до) Гудерьяна – русская поговорка.
Чемульпхо (Чемульпо) – порт в Корее; в поэме речь идет о морском сражении начала Русско-японской войны. Бой состоялся 27 января 1904 года (ныне – Инчхона).
Краснополье – (Украина, Сумская обл.). Возникновение Краснополья связано со строительством Белгородской оборонной линии, предназначенной для защиты южных границ Российского государства от нападений татар. Около 1640 г. построили острог – укрепление Краснополье. Строили его и несли сторожевую службу российские служивые люди. В 1901 году была построена Белгородская железная дорога, проходившая через станцию Краснополье.
Красный крест – Красный крест, равноконечный на белом поле, – эмблема, установленная Женевской конвенцией 10/22 авг. 1864 г. (см. XI, 861) для обозначения нейтралитета раненых, а равно для санитарного персонала. В России Красный крест – общественная благотворительная организация, начало которой было положено в 1867 году великой княгиней Еленой Павловной Романовой.
Бабарыкино – железнодорожная станция в Становлянском районе Липецкой области
Гадлер, Гальдер – игра слов. Гальдер – Франц Га́льдер – военный деятель Германии, генерал-полковник. Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта в 1938–1942 годах.
Саво́нь, или Савона – город в Италии, порт на Средиземном море. Поселение, носившее имя «Саво», существовало уже в середине бронзового века. Находилось оно на возвышенности Приамар возле устья горного потока, названного Левианола.
Генерал Засс – Григорий Христофорович фон Засс – барон, генерал от кавалерии, основатель города Армавир; участник Кавказской войны. В тексте поэмы Засс, о котором вспоминает казак, – имя скорее нарицательное, олицетворяющее собой дореволюционную Россию.
Костенко – Костенко Федор Яковлевич – советский военачальник, генерал-лейтенант. В годы Великой Отечественной войны был назначен заместителем командующего Юго-Западного фронта (второго формирования). Возглавлял оперативную группу войск фронта в период Елецкой наступательной операции с 6 по 16 декабря 1941 года, закончившейся разгромом нескольких вражеских дивизий. В результате сражения стрелковая дивизия Костенко освободила 400 населённых пунктов, в том числе Елец, и не дала возможности неприятелю подойти к Москве.