О том, из них кто больший
И, соответственно, таков
И почитаться должен.
Христос на это им сказал:
«Цари владеют миром,
И кто под власть сию попал,
Гордятся той порфирой.
Их благодетелем народ
С восторгом называет.
Меж вами будет антипод,
И пусть всегда бывает.
А кто же большим хочет быть,
Трудись для всех, как меньший,
И всем старайся послужить,
Начальник всех старейший.
Повсюду принято считать,
Что выше возлежащий,
А меньший – что тут рассуждать! —
Да, меньше всех служащий.
И Я стою посреди вас,
Стою же, как служащий,
От Бога в мире сем явясь,
С любовью вам гласящий.
Даю вам заповедь Свою:
Да любите друг друга,
Вас все узнают потому,
Что в вас Моя заслуга.
Фундамент веры это есть,
На нем стоят законы,
Главой угла Я камень здесь
И вы всему подпоры.
Я вам дарю Свою любовь,
Она для вас наследство,
Ведёт она Меня на кровь,
И нет другого средства.
На смерть, Голгофу, ради вас
И многих поколений
Умрет Моя любовь в тот час
И в третий день воскреснет.
Я, агнец Божий, за людей
Заклаться должен вскоре
От власти злых, лихих судей,
В лукавом наговоре.
Всё это делаю для вас,
Завет храните строго,
Чтоб не напрасно смертный час
Я испытал сурово».
Иуда шел уже в ночи
С толпой к Христу, ликуя,
С ним приближались палачи.
Предал Его, целуя.
Закончил дьявол сеть свою,
Из злых сердец сплетая,
Все крепче власть свою сию
Он утверждал, не зная,
Что сеть готовил сам себе
И эту катастрофу,
Усердно шел к своей судьбе,
Готовил он Голгофу.
Ещё раз о войне
ТЮЛЬПАНЫ
Май 2005 года. В это время весь мир отмечал шестидесятилетие Победы. Восьмое мая этого года выпало на воскресный день, именно в этот день в Европе празднуют День Победы. Этот день является последним днем Светлой Пасхальной седмицы в Православной церкви по старому стилю.
В небольшом литовском городе Таураге, расположенном недалеко от границы с Калининградской областью, в начале старого городского кладбища стоит небольшой православный храм.
Богослужение в храме закончилось, и время от времени открывались двери и выходили из них прихожане, неспешно шествуя по церковной дорожке, а их провожали, весело кивая, красно-жёлтые тюльпаны, растущие по обе стороны дорожки.
– Какие красивые тюльпаны! Это кто столько цветов насадил? – спрашивали люди друг друга.
– Это наш отец-настоятель, сам лично осенью сажал, – отвечал кто-то.
– А посажены-то словно по линеечке – от храма прямо до конца, до самых церковных врат, стоят просто как солдаты! – продолжали удивляться прихожане.
А вот и он, настоятель. Двери храма распахнулись, и вышел отец Сергий в епитрахили, а за ним – женщина-церковница, неся с собой в руках небольшой сосуд со святой водой и кропило. Отец достал ключи от храма, затворил двери, быстро спустился со ступенек крыльца храма, остановился, снова повернулся к алтарю, перекрестился, поклонился и на некоторое время замер. А яркое весеннее солнце так и дохнуло теплом на лицо отца Сергия, прямо как в детстве. Он закрыл глаза и позволил солнышку касаться себя ласковым, нежным светом. А солнечные лучики так разыгрались, что стали пытаться своими яркими пальчиками приоткрыть веки отца
настоятеля, чтобы ослепить. Но он развернулся к выходу, к вратам, приложил ладонь ко лбу, закрываясь от солнца, и стал осматривать свой отряд высоких, полуметровых красавцев – сортовых тюльпанов ярко-красного цвета с желтой окаёмкой. И, глядя на это диво, заулыбался. Да и как было не посадить такую красоту! Ведь на период цветения тюльпанов чаще всего выпадает переходящий Пасхальный период, в конце апреля 27 числа празднуются Виленские мученики, в честь которых освящен этот храм, да ещё и майский праздник День Победы, как без них. А в этом году тем паче совпали и Пасхальная Седмица и День Победы, а красивые цветы у храма придают некую торжественность и усиливают радость праздника.
Поразмыслив об этом, священник поспешил к своему автомобилю. Усевшись за руль, пристегнувшись, завел машину. Из церковного дома выбежал староста:
– Батюшка, чайку не зайдёте попить?
– Да нет, уже время поджимает, нужно спешить на братскую могилу.
Священник развернулся и умчался в город, за ним на своей машине староста с супругой тоже отправились следом.
Вот и он, памятник воинам Второй Мировой войны. Припарковавшись, батюшка поспешил к нему, где его уже ждала небольшая группка местных ветеранов и прихожан. Церковница Нина, как верный Санчо Панса, тут же, рядом, со святой водой и кадилом. Батюшка поздоровался со всеми и слегка поклонился. Тут же подъехал мэр города с сопровождающим секретарем, российский консул из Клайпеды, несколько гостей из приграничного российского города Советска, из администрации и с ними несколько ветеранов. Все подходили к отцу и по-светски здоровались – почтительно, за руку.
Батюшка начал молиться, послужил краткую литию за погибших воинов и возгласил им «Вечную память»; живым ветеранам пожелал здравия и пропел им «Многая лета!». Святой водой окропил памятник и могилы. Господин мэр, гости тоже выступили с добрыми словами. А священник слушал их, и на глазах его время от времени выступали слезы которые он старался скрыть. Да и как им не быть, когда в стране кое-где временами раздаются неуважительные высказывания о ветеранах и празднике. Но здесь сегодня, слава Богу, всё трогательно и мило. По окончании этого краткого митинга все стали прощаться, а мэр, подойдя к священнику, произнес:
– Святой отец, у нас сейчас в Савивальдибе (горсовет – лит.] будет конференция, а затем мы все поедем в местечко Пагигяй. Вы не могли бы тоже поучаствовать – там будет открытие памятника узникам концлагеря, и, если возможно, его освятить? Если у вас позволяет время.
– Да конечно, обязательно, – ответил священник, – я с радостью всё сделаю.
Все сели в машины и двинулись в центр по направлению к зданию администрации.
ЗАСТУПНИЦА УСЕРДНАЯ
Конференц-зал был наполовину заполнен, отец прошел и где-то в центре присел возле пожилой женщины-ветерана. Отец поздоровался и произнес:
– С праздником вас!
Она в ответ поблагодарила. Некоторое время сидели молча. Но вдруг она проговорила:
– Скажите, как вас зовут?
– Меня зовут иерей Сергий. А вас?
– Татьяна Сергеевна. А вы местный, из Таураге?
– Да, я служу здесь и ещё в Клайпеде по совместительству. А вы?
– А я приехала из Советска.
– Очень приятно, – ответил отец и улыбнулся, – значит, вы у нас в гостях.
– Да.
Некоторое время снова сидели молча, но тут ветеран проговорила:
– Скажите, можно вас спросить?
– Да, конечно.
– Скажите, вот некоторые говорят – и в газетах писали и обсуждали – о войне, что война началась из-за того, что раскопали могилу Тамерлана. Ведь 20 июня 1941 года советские ученые открыли гробницу Тимура (Тамерлана), а 22 июня началась война. Потому что существует проклятие Тамерлана. Что вы об этом думаете? – Ветеран взахлёб рассказывала всё это с такой интонацией, что было понятно: она верит в это и желает склонить к этой вере и своего собеседника.
Батюшку вдруг посмотрел на нее ошарашенным, удивленным взглядом, немного огорчившись от такого мнения, снова изучил взглядом-рентгеном и немного задумался, чтобы подобрать слова, которые помогут пробудить, объяснить и не обидеть, и сказал:
– Уважаемая Татьяна Сергеевна, неужели вы думаете, что Господь послал испытания войной только из-за открытия могилы Тамерлана?
А разве с первого дня революции не взрывали храмы? Не оскверняли гробницы святых, не конфисковывали мощи, не совершали над ними поругание? Сколько зверски убили и расстреляли епископов, монахов и просто верующих людей, интеллигенцию, ученых, инакомыслящих! Разве не это явилось причиной гнева Божьего?
Ветеран немного смутилась, покраснела и произнесла:
– Да, конечно, вы правы.
Но тут на сцену поднялся мэр и, подойдя к трибуне с микрофоном, произнес:
– Уважаемые дамы и господа, я прошу прощения, мы ожидаем почетную делегацию из Вильнюса, они опаздывают, и нам придется всем подождать ещё где-то около часа. Благодарю за понимание.
Тут все сразу загудели, кто-то пошел пить кофе в коридор, другие остались на местах, мирно беседуя о чем-то своем. Посидев молча некоторое время, отец вдруг поднялся с места и сам себе вслух сказал:
– Да, наверно, Господь нам подарил это время для беседы.
Он поднялся на сцену, подошел к трибуне с микрофоном и произнес:
– Уважаемые дамы и господа, дорогие братья и сестры. Поскольку нам всё равно ещё целый час ждать, с вашего позволения, я хочу вас немного развлечь и рассказать одну историю о том, как была спасена наша земля от фашизма во Второй мировой войне.
Перед началом войны одному старцу Валаамского монастыря было три видения. Первое – он увидел Божью Матерь, Иоанна Крестителя, святителя Николая и сонм святых, которые просили Спасителя, чтобы Он не оставил Россию. Спаситель ответил, что в России велика мерзость запустения, развращенность взглядов и нравов, упадок веры и благочестия, что невозможно терпеть эти беззакония. Все продолжали молить Господа со слезами. Наконец Спаситель сказал: «Я не оставлю Россию». Во втором видении он увидел Матерь Божию и святого Иоанна Крестителя, стоящих пред престолом Спасителя, молящихся за Россию. Спаситель снова ответил: «Я не оставлю Россию». Во время третьего видения он увидел Матерь Божию одну молящуюся Своему Божественному Сыну со слезами о России. Спаситель ответил: «Накажу, но сохраню».
Когда началась война, митрополит из Антиохийской церкви гор Ливанских Илия спустился в каменное подземелье и затворился там, молясь перед иконой Богородицы. Не вкушал пищи, не пил, не спал, и все время молился Божией Матери о спасении России.
И вот через трое суток в огненном столпе ему явилась Матерь Божия и объявила, что он, как истинный друг и молитвенник России, избран для того, чтобы передать определение Божие этой стране. Если это определение не будет выполнено, Россия погибнет. Это он должен передать руководителю страны Сталину. Для спасения России должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные семинарии и академии, священники, монахи возвращены с фронтов и из тюрем и должны начать служить и молиться. Города Ленинград, Сталинград и Москву обнести иконой, служить молебны перед чудотворной иконой Казанской. Казанская икона должна идти с войсками до границ страны. После окончания войны митрополит Илья должен приехать в Россию и рассказать публично, как была спасена страна.
Митрополит связался с советским представительством в их стране и передал повеление Божьей Матери. Было доложено Сталину.
Казанская икона начала свое шествие по фронтам.
Когда немцы приближались к Москве, то из столицы эвакуировали театры, музеи, многие чиновники и руководители покидали город. Но Сталин остался и не уехал – об этом известно всем. Я думаю, это случилось из-за того, что он поверил митрополиту Илье и всё исполнял, что велела Божия Матерь. Например, после молитв в Москве ударил сильный мороз более 30 градусов, и это в начале ноября. Немцы в панике бежали. По дорогам валялась брошенная техника. Никто из наших генералов не мог понять, ведь ничто не мешало немцам войти в Москву по Волоколамскому шоссе. И таких примеров можно рассказать премножество. Например, при штурме Кенигсберга, нынешнего Калининграда, как рассказал один офицер, участвовавший в этом сражении, произошло следующее: «Наши войска уже совсем выдохлись, вдруг видим: приехал командующий фронтом, офицеры, с ними – священник с иконой.
Многие стали шутить: «Вот попов привезли, сейчас они нам помогут». Но командующий быстро прекратил эти шутки, приказал всем построиться и снять головные уборы. Священники отслужили молебен и пошли с иконой на врага. Мы с недоумением смотрели: куда они идут? Их же всех сейчас перебьют! Но они спокойно шли в огонь.
И вдруг стрельба прекратилась с немецкой стороны одновременно по всему фронту. Тогда был дан сигнал, и наши войска начали штурм.
Сражение было выиграно. Пленные потом рассказывали, что перед штурмом наших войск в небе появилась Мадонна, которая была видна всей немецкой армии, и абсолютно у всех отказало оружие.
Многие падали на колени и кричали: «Мадонна! О горе нам, потому что Мадонна помогает русским».
Все пророчества митрополита Ильи сбылись. В 1947 г. он приехал в Советский Союз, в Москве и Ленинграде служил с духовенством и народом молебны Божией Матери на площадях и во всеуслышание в микрофоны и рупоры рассказывал о том, как была спасена наша страна от фашизма. Это было вторым повелением Пречистой Богородицы, что и было исполнено.
Подробно об этом можно прочитать в книге иеромонаха Филадельфа из Троице-Сергиевой Лавры «Заступница усердная».
Часто бывает в нашей жизни: когда заканчиваются человеческие силы, то приходит на помощь сила Божия. Но приходит она тогда, когда мы бываем ее достойны.
Благодарю вас, дорогие братья и сестры, что выслушали. С праздником, с Днем Победы!
Священник спустился в зал и молча сел на свое место. В зале стояла тишина, кто-то чуть слышно о чем-то шептался. Через несколько минут разговоры стали все громче, громче – и наконец в зал ворвался шум и гам вместе с почетными гостями из Вильнюса во главе с премьер-министром Литвы Альгирдом Бразаускасам. Начались выступления, доклады, поздравления, аплодисменты – всё это вместе создавало радостное настроение, присущее характеру этого праздника. Да ещё и потому что это происходило именно здесь, в Литве.
Вскоре все эскортом в сопровождении полиции отправились в местечко Пагегяй, на место бывшего концлагеря, филиала Бухенвальда Офлаг-53.
Офлаг-53
Проехав минут сорок от г. Таураге, наконец кортеж остановился в лесу. Все стали выходить из транспорта и по лесной тропинке неспешно побрели вглубь леса. Священник оглянулся, чтобы рассмотреть транспорт и приехавших гостей, которых было немало. Несколько громадных автобусов, представительских авто, полиция, несчетное количество легковых автомобилей, дорогих и не очень, на которых приехали гости и ветераны с детьми, внуками, правнуками из Вильнюса, Таураге, Клайпеды, Советска и Калининграда.
Батюшка шел вперед за всеми, рядом с ним прихожанки: с кадилом и святой водой – Нина, вдова афганца, Христина, – с фотоаппаратом, желая запечатлеть для истории эти трогательные моменты. Глядя на них, батюшка произнес:
– Интересно, это местечко со времен Победы видело ли хоть раз столько людей, пришедших отдать дань уважения погибшим военнопленным?
А птицы веселой гурьбой, трелями и переливами, не боясь людей, тоже участвовали в праздновании, как будто понимали, зачем все собрались, радуясь мирному небу, весеннему солнцу, и своими веселыми щебетаньями-гимнами прославляли лежащих здесь воинов.
Все вышли на поляну, внутри которой возвышался монумент в честь воинов, закрытый белой парашютной тканью.
У монумента стояли два микрофона, корреспонденты наготове с кинокамерами и диктофонами.
Первым начал выступление премьер Литвы Альгирдас Бразаускас. Он поздравил всех с праздником и рассказал о том, что лагерь военнопленных «Офлаг-53» (лагерь под открытым небом) был пятьдесят третьим филиалом концлагеря в Бухенвальде. Предположительно, в нем погибли более десяти тысяч человек. Заключенными лагеря были офицеры разных национальностей. Лагерь в лесу занимал территорию шесть гектаров. Рассказал также о том, что правительство Литовской Республики выделило восемьдесят семь тысяч литов на обновление мемориального комплекса концлагеря в Пагегяй. По эскизам графика С. Красаускаса из цикла «Вечно живые» была создана мемориальная плита.
Все радостно зааплодировали. Затем он потянул за ленту и стянул ткань с плиты – и открылась взору предстоящих большая черная мраморная плита с белым рисунком лежащего погибшего воина, а сверху как будто с неба, смотрят на нас изувеченные души узников. Все снова радостно зааплодировали.
Затем слово предоставили отцу Сергию, который прочитал молитву, провозгласил вечную память воинам, окропил святой водой памятник и произнес краткое слово:
– Мои дедушки и бабушки были люди верующие, и советская власть для них не была в радость, но когда началась война, то все без рассуждения ушли воевать с фашизмом. Ветераны войны, которые дожили до сегодняшнего дня, – это те, которые ушли на фронт еще совершенно молоденькими. Они были в том возрасте, когда хотелось любить и быть любимыми, но вместо этого они шли в бой. Они поступали по слову Христа: «Блажен, кто душу положит за други своя». Поэтому всем ветеранам, здесь присутствующим, от души желаю: пусть Господь продлит еще как можно дольше вашу жизнь на радость нам. Спасибо, с праздником, с Днем Победы!
Раздались аплодисменты. Затем выступил с поздравлениями российский посол, председатели ветеранских организаций, один узник, который ребенком пережил похожий концлагерь. После этого один местный старичок рассказал, как он был свидетелем того, как в лагере сжигали умерших, складывая костер – вперемешку тела с бревнами, и поджигали. Как здесь постоянно стоял дым и смрад от костров.
После митинга все начали фотографироваться. И даже премьер-министр с удовольствием со всеми фотографировался: и с ветеранами, и с батюшкой и прихожанами. Все друг другу улыбались, радовались, смеялись, как будто сегодня уже День Победы, и всем хотелось от радости обнять друг друга. Затем Альгердас попрощался и ушел вперед, где его ожидала группа представителей с гостями. А батюшка произнес тихо ему вслед:
– Дай Господи ему здоровья и Свою помощь, таких великих людей-политиков все меньше и меньше – в которых сочетается любовь, строгость, благородство с простотой и величием.
А батюшка дальше остался фотографироваться с узником концлагеря – и только собрался уходить, только хотел сделать первый шаг, как вдруг из группы ветеранов раздался голос:
– Ну хватит, уходите, вы свое дело сделали, и уходите, не мешайте нам.
Отец вздрогнул и остановился, как будто это выстрел прозвучал ему в спину. Обернулся, чтобы посмотреть на того, кто это произнес. Пожилой дядечка быстро отвернулся.
Священник посмотрел: кто-то незнакомый… Наверно, какой-нибудь комсорг или парторг, рассудил священник. Который, возможно, и пороху-то не нюхал, а шумит больше всех.
Священник снова повернулся к солнцу и пошел вперед, а оно безжалостно снова его слепило, как будто специально, и спрашивало:
– Неужели ты обиделся на слова этого ветерана?
Священник шел молча и сам себе не смог ответить, обиделся он или нет. Да, конечно, рассуждал священник, не стоит обижаться, ведь они победители и мы должны прощать им этим маленькие капризы несмотря ни на что. Они это заслужили.
МАЛОЕ И ВЕЛИКОЕ
– Батюшка, батюшка, – кто-то окликнул священника. Он оглянулся: это была Татьяна Сергеевна, ветеран из г. Советска. Батюшка остановился, с ним церковница Нина со святой водой в руках и Христина, вдова афганца, с фотоаппаратом. – Батюшка, можно с вами поговорить?
– Да, конечно.
Ветеран была свидетельницей последнего диалога священника с ветеранами, и ей не хотелось, чтобы отец ушел расстроенный. И решила как-то это попытаться исправить:
– Вы довольно-таки молодой священник, и вы меня очень поразили, скажите, а кто-то из ваших родственников воевал?
– Я родился и вырос в Белоруссии. А в Белоруссии нет ни одной семьи, где бы фашисты не оставили свой кровавый след.
Мамин отец, то есть мой дедушка Михаил, он был глухой, и поэтому его не взяли на фронт, но его родной брат, Петр Гайдарович, прошел всю войну. Родного брата моей прабабушки Леонида Дмитриевича Малькевича повесили фашисты на дереве у дороги в местечке Куренец под Вилейкой за то, что он был партизанским связным. Ему был двадцать один год. Местный предатель донес, его выследили, когда он шел на задание. В вилейской тюрьме пытали и затем полуживого повесили на берёзе. Он долго висел с надписью «Я партизан», долго запрещали снимать – для устрашения другим. Трое родственников вернулись инвалидами с войны, двое пропали без вести.
Мою бабушку хотели расстрелять, когда она была беременна моей мамой. Через дырявый забор свинья убежала со двора в поле, бабушка за ней – ловить. А местный предатель увидел, доложил немцам, что свиней погнала партизанам. Бабушку поймали и поставили у плота (забора) на расстрел. Случайно проходила мимо родная сестра бабушкина, баба Зоя, увидела, бросилась фашистам в ноги, начала им сапоги целовать, и умолять, и объяснять, что свинья убежала в дыру, она её только ловила, а не партизанам гнала, посмотрите, мол, свинья на месте, пожалейте, дети малые, она беременная, – и как-то упросила их. Расстрел отменили.
– Скажите, батюшка, вы говорили, что у вас дедушка был верующий, – продолжала Татьяна Сергеевна.
– Да.
– Мне очень интересно, потому что верующие люди, они по-своему описывают войну, неверующие по-другому. Что он вам рассказывал?
– Я с ним виделся редко. Когда мы встречались, почему-то об этом не разговаривали. Но священник, который его напутствовал перед смертью и отпевал, потом рассказал после похорон его воспоминания о войне, я тогда еще не был священником: «На фронте у него был друг, тоже верующий. Они перед боем друг другу исповедовали свои грехи. На фронте священника встретить – это редкость, а в храм не попадешь.
Армия – это не дом отдыха, куда захотел, туда и пошел. Однажды они поклялись друг другу: если кого-то из них ранят, другой во что бы то ни стало должен спасти друга.
И вот однажды моего деда Петра ранило очень сильно. Он лежит на поле боя и зовет: «Друг, вспомни нашу клятву, помоги мне, я сам доползу, ты просто сними с меня автомат». Автомат был очень тяжелый, и вместе с ним он никак не мог сдвинуться с места.
Друг попытался было ползти, но тут начался обстрел и он испугался и убежал. Священник деда спрашивает: «Как же ты выбрался?» А он ответил: «Я ремень от автомата зубами перегрыз».
Татьяна Сергеевна, что я всё рассказываю про войну, вы лучше расскажите, как вы на своих женских плечах вынесли этот подвиг.
– Война была долгая и трудная, много всего было, но расскажу один случай. Вы рассказывали в зале про Заступницу Усердную Богородицу. У меня тоже был случай, когда Матерь Божия помогла мне в трудную минуту. Я была в разведке, вернулась в часть поздно ночью, пришла к своему месту ночевки.
И не могу нигде найти записи с разведданными своими. Я всё обыскала – нет. Что же я буду докладывать командиру утром? Это грозило трибуналом. Я вспомнила, что моя мама всегда молилась Богородице в трудные минуты. И я стала молиться своими словами: «Матушка, Пресвятая Богородице, Ты всегда помогала моей маме, помоги и мне». Всю ночь я молилась со слезами. Под утро уснула. И вижу ясную картину: место, где стоит наш часовой, там, рядом валяется мусор, и среди мусора лежат мои записи. Проснувшись, я быстро встала, пошла туда, где был часовой, и нашла мои записи, как было в видении. Радости моей не было конца. После этого я всегда молилась Богородице.
– Батюшка, – позвала Христина, – можно вас познакомить с ветераном?
– Да, конечно.
– Вот, познакомьтесь, пожалуйста, это Валериёнас Беляцкас.
– Здравствуйте, – ответил священник, – очень приятно, – посмотрел на ветерана, на его светящиеся радостью глаза, слушая его чистое по-детски лепетание с благодарностью к священнику за его выступление и поддержку ветеранов. Батюшка с любовью обнял его и сказал:
– Это малое, что я делаю, по сравнению с вашим военным подвигом. А вы помните свой первый бой? – спросил батюшка.
– Да, помню, – ответил ветеран. – Это было под Орлом в Алексеевке. Я служил в 16-й литовской дивизии. Зима снег, небольшой мороз, мы сидели в окопах и ждали начала боя. Ночью я задремал, и мне приснилось мама. Как будто я нахожусь дома с мамой, она у плиты накрывает рождественский стол, потчует меня, ласкает.
– А когда после войны я пришел и рассказал маме свой сон перед боем, она спросила, когда это было? Мы посчитали день, число, и мама рассказала, что в эту ночь ей тоже приснился тот же сон, что я был с ней за рождественским столом.
– Можно я вас буду звать Валентином? – спросил священник.
– Да, святой отец, вы знаете, меня все русские почему-то так зовут – Валентином, мне это очень приятно.
– На войне очень было страшно?
– Вы знаете, никому не верьте, если скажут, что не страшно. Очень страшно. Я пошел на фронт семнадцатилетним пацаном, и таких нас много было. Мы лежали в окопе и понимали, что после этого боя мы не выживем. Рано утром начался бой: стрельба, взрывы – и такое началось месиво, что мы бежали в атаку и кричали: «Мама, мамочка спаси!»
Среди нас попадались люди глубоко верующие, несколько раз я слышал, они кричали: «Мамочка Богородица, спаси! Заступница Мамочка, помоги!»
– Да, сколько вам пришлось испытать, – с трудом проговорил священник из-за накативших слез. – А помнишь, Христина, мы познакомились в Вильнюсе с Героем Советского Союза Леонидом Бородиным, как он тоже рассказывал про первый бой: их войско разбили, он лежал, тяжело раненный, а сверху на нём лежали его убитые товарищи. Фашисты шли по полю и добивали раненых. А он лежал и говорил: «Бог, если Ты есть – спаси меня, Бог, если Ты есть – спаси меня». И враги прошли мимо, не заметили его. Со временем приобрёл опыт и мужество в бою и гнал до Берлина врага. Сам маршал Жуков вручал ему орден Героя Советского Союза. Воистину великое в малом. Господь может сделать и малого и слабого человека поистине великим. И из смертного делает бессмертным.
Осмотрев всех стоящих возле себя, священник сказал:
– Вы знаете, мне кажется, что все ветераны Великой Отечественной войны будут в Царствии Небесном. За то, что они победили фашизм, они уже просто за это этого достойны. – После этих слов священник обнял и расцеловал трижды всех окружавших его ветеранов, попрощался, низко им поклонился и поспешил в свою машину, чтобы побыстрей приехать и войти в свой храм, приложиться к иконе Казанской Матушке Заступнице и поблагодарить Её с любовью за сегодняшний день, который Она подарила всем нам.
Мне он приходится сыном родного брата моей прабабушки по маминой линии.
Малькевич Леонид Дмитриевич родился 9 сентября 1922 г. в Западной Белоруссии в небольшой деревеньке Кишкарэпы, которая была переименована в 1967 г. в деревню Малькевичи.
Ему было меньше года, когда умерла его мать Пелагея Флоровна. Заменила ему мать Анна Павловна, другая жена его отца. Леонид рос бойким, весёлым мальчиком. Когда он пошел в школу, то целыми днями сидел за книгами, очень любил читать, хорошо учился. В школе он закончил только 4 класса, потому что таким детям, беднякам, как он, было очень дорого учиться при Польше.
В 1940 г. он поступил в Белостокский железнодорожный техникум. Великая Отечественная война прервала учебу.
Глухими стёжками пробирался юноша домой. Вернувшись домой, он познакомился с военнопленными, которые вышли из окружения и жили в Губах и других соседних деревеньках. Организовали небольшую группу, начали действовать.
Леонид стал связным партизанской бригады имени С.М. Будённого, штаб которой располагался недалеко от его родной деревни. Была весна, пели птицы, когда он шел из своей деревни в Куренец. В руках у него был небольшой кошык, так называлась небольшая корзина, сделанная простолюдинами, из веток орехового дерева. В ней лежали куриные яйца, а под ними мина, которая предназначалась для подрыва штаба немецкого гарнизона в Куренце. Такой подарок готовили партизаны фашистам к Дню Первомая. По дороге была засада, его внезапно схватили. Его долго пытали в вилейской тюрьме, а затем полуживого повесили на берёзе у дороги, ведущей с Вилейки в Куренец, и долго запрещали снимать – для устрашения других.
Леонид Дмитриевич Малькевич пал смертью храбрых 29 апреля 1944 года.
СНАРЯД
– Светлана, – позвал отец-настоятель Тихон, обращаясь к своей прихожанке, сидящей у монастырского храма на лавочке. – Вы были в трапезной для паломников? Пообедали?
Она покачала головой отрицательно и тихо произнесла:
– Нет.
Священник подошел к ней и, присев рядом на лавочке, продолжил:
– Почему?
– Мне пока не хочется. Я сегодня причастилась и чувствую потребность пока воздержаться от пищи. Покушаю дома, нам ехать-то пару часов. Я все еще нахожусь под впечатлением от этого удивительного места, от прикосновения к нетленным мощам Виленских мучеников, от трогательного богослужения в сопровождении монашеского пения. Для меня в данный момент очень радостно и утешительно сидеть и любоваться на этот Свято-Духов собор, рассматривая его своды, линии, очертания, пока не подошел наш автобус.
– Думаю, двумя часами сегодня мы не обойдемся и ваше счастье еще продлится некоторое время, – произнес священник.
– Как, почему? – удивилась Светлана.
– Видите, приехала полиция, военные все перекрыли и наш микроавтобус не может сюда проехать.
– А что случилось?
– Оказывается, в монастырском саду нашли снаряд времен Второй Мировой войны.
– Ого! – с восторгом по-детски произнесла богомолка. – А можно поближе подойти посмотреть?
– Пойдемте.
У металлического кованого забора, отделяющего церковный двор от сада, собрались любопытствующие насельники монастыря и паломники. Присоединились к ним и отец Тихон со Светланой. Офицер полиции, увидев прибывающих зрителей, подошел и замахал руками: «Так, извините, пожалуйста, снаряд без запала взорваться не должен, но меры предосторожности всё же будем соблюдать, он долго пролежал в земле, и что с ним может произойти, один Бог знает. Пожалуйста, отойдите подальше за дорожку. Сейчас его погрузят в специальную машину и вывезут за город и там взорвут.
Отец Тихон со Светланой снова оказались на той же лавочке за храмом, к ним присоединился пожилой архимандрит Иоанн, присел и проговорил:
– Да, вот тебе и посылка с войны попала к нам, – начал отец архимандрит, – вот, оказывается, куда он залетел.
– Кто залетел? – заинтересовалась Светлана.
– Кто-кто, снаряд, – снова продолжал старец. – С ним связана целая история.
– Расскажите, пожалуйста, – продолжала заинтригованно паломница.
– Ну что же, слушайте, мне ее архимандрит Иона рассказал, который жил во время войны.
Батюшка Тихон, увидев недалеко прогуливающихся своих прихожан, стал махать им рукой, чтоб они быстро шли слушать рассказ. Все обступили отца-рассказчика, и он начал:
– В 1944 году в нашем монастыре стояли части советской армии. Среди них были и артиллеристы. И вот один артиллерист, офицер, говорит отцу Ионе: «Вы знаете, я всю войну стреляю из пушки и ни разу не промахнулся. А тут сегодня на подступах к Вильнюсу я несколько раз целился в купол вашего храма и не попал. Как вы думаете почему?
– Если это правда, как ты говоришь, то это значит, что ты живой с войны не вернешься.
Офицер, услышав эти слова, покраснел и злобно произнес: «Это всё ваши темные предрассудки».
Закончилась война. Части возвращались с фронта домой. И вот зашли в монастырь, и те солдаты-артиллеристы, которые были свидетелями разговора отца Ионы с их офицером, нашли отца и рассказали ему о том, что, его слова сбылись. Под Берлином, незадолго до Победы, в их командира попал пушечный снаряд, и его разорвало на части.
Вот такая история с этим снарядом. Возможно, это и есть снаряд того офицера, который предназначался для разрушения храма, но не долетел и прилег отдохнуть здесь в саду. Иногда и снаряды не слушаются своих стрелков, если Господь им не велит. А наказание за дерзость неминуемо настигнет. Бог поругаем не бывает.
Некоторое время все молчали, ошарашенные этой историей. Тишину нарушил отец Тихон: «Благодарим, вас, отец Иоанн, за интересный рассказ, за прием, за службу, и благословите нас в дорогу, так как снаряд уже вывезли и за нами прибыл наш микроавтобус».
– Бог благословит, – громко произнес отец архимандрит, встав с лавочки. Все стали подходить к нему под благословение – и тут же в микроавтобус по местам. Двери закрылись, и автомобиль медленно и торжественно двинулся к монастырским воротам на выезд.
Отец Тихон взял микрофон у водителя, пропел вместе со всеми молитву Святому Духу, Богородице, святителю Николаю, Виленским мученикам, прочитал молитву «Да воскреснет Бог», благословил дорогу большим размашистым крестом. И произнес: «Ну теперь, дорогие братья и сестры, если есть у вас вопросы, задавайте».
У отца была заведена такая традиция, когда они с паломниками едут по святым местам, то он рассказывает историю того святого места, в которое едут, иногда кто-нибудь читает молитвы в микрофон, а на обратном пути батюшка отвечает на вопросы паломников, если они появляются.
Раба божья Светлана не заставила себя долго ждать, она уже передала записку через впереди сидящих.
Отец развернул бумажку и стал читать: «Батюшка, скажите, почему Господь так строго поступил с офицером-ар-тиллеристом, почему Он как-то по-другому его не вразумил? Мне очень грустно и жалко этого воина».
– Мне тоже жалко этого человека, – начал ответ священник, – но мы знаем, что у Господа взвешено всё точнее, чем на весах. И наши души, и наши мысли, и поступки. И Господь Сам знает, как кого из нас спасти, какой послать крест и подвиг и какую кому очистительную смерть. Давайте теперь дальше еще порассуждаем.
Во-первых, Господь не сразу свершил над ним суд, а ждал целый год. Я думаю, Господь дал ему время раскаяться и измениться. Но, по-видимому, этого не произошло. Во-вторых, его смерть была не напрасна, ведь воины, знавшие пророчество о его судьбе и увидевшие кончину, уверовали в Бога, и я слышал, что один из них впоследствии стал монахом. И поэтому, когда наступит Страшный Суд, когда Господь придет судить живых и мертвых, то эти воины и тот монах будут просить Всемилостивого Бога помиловать эту душу.
И потом, подвиг воина Господь ему тоже зачтет, ведь он всю войну прошел, почти до Берлина, защищая свою землю, родных и ближних, не щадя своей жизни. А ведь Господь сам сказал: «Блажен аще кто душу положит за други своя». Поэтому премудрый наш Божественный Отец с любовью Своей Отцовской позаботился заранее о спасении души этого человека и проявил участие к его жизни, устроив Свой Богоспасаемый промысл. Аминь.
Раба божья Светлана облегченно вздохнула, на душе у нее стало радостно и светло, и она уснула на сиденье у окошка. И во сне ей привиделось, как на Небе, в Царствии Небесном, встретились все вместе воины, монах и офицер-артил-лерист, с веселыми лицами они вместе по-братски обнялись, а Христос, сидящий на троне, смотрел на них улыбающимися глазами.