Я поднял мишку, поставил на кучу битого кирпича. Его почерневший от копоти мех превратился в труху, готовую рассыпаться на мелкие кусочки от легкого порыва ветра. Правая лапа игрушки была наполовину оторвана по шву, когти из мягкого кожзама выпали, пластмассовые глазки расплавились…
Мишку произвели на фабрике мягких игрушек, расположенной в Юго-Восточной Азии. В наше механистическое время практически все товары производят в этом регионе планеты.
Сначала он вместе со своими братьями был просто куском плюшевой ткани, которую привезли на фабрику. Опытный мастер раскатал ее на столе и привычными движениями, приложив потертые шаблоны, выкроил мозолистыми руками заготовки для десяти будущих мишек.
Да вот незадача: одну заготовку – ту, что располагалась с самого края полотнища, – мастер вырезал так, что ткани для правой лапки почти не осталось. Он внимательно посмотрел на неудачно вышедшую заготовку, прищурил глаз, хмыкнул – за перерасход материала хозяин мог наказать – и отправил ее в следующий цех, положив среди других заготовок.
Там плюшевый мех будущего мишки в свои нежные ручки взяла молодая девушка-швея. По возрасту ей еще полагалось ходить в школу, но вместо этого родители отправили девочку работать на фабрику. Само собой, работать – намного лучше, чем учиться, тем более если ты родился в бедной семье.
Швея взяла бракованную заготовку, девочка сразу почувствовала своими тонкими пальцами, что она отличается от других и по весу, и по форме. Если хочешь работать на фабрике и кормить семью, то тебе следует быстро соображать. Взяла ножницы, срезала лоскуты ткани с боков и подшила к тому месту, где у мишки должна была появиться лапа.
Далее она ловко сшила все части плюшевого зверька – с виду вышло идеально, правда, в районе крепления правой лапы к телу получилось два лишних шва и само тело стало чуть меньше за счет срезанной ткани. Но это несильно заботило девушку.
Мальчик (на год младше девушки-швеи) забрал у нее тяжелый мешок со сшитыми шкурками мишек и отвез на тележке к машинке, на которой работал. Мальчик помещал трубку в каждую шкурку через заботливо оставленное швеей отверстие и нажимал кнопку. Через трубку машина «выплевывала» внутрь мишки стандартную порцию мягкого, как вата, белого синтепона.
Мальчик проделал это и с героем нашего рассказа. Он, конечно, не знал, что из-за срезанных лоскутов ткани тело мишки получилось меньше обычного. От стандартной порции синтепона швы на залеченной лапе вздулись некрасивыми шрамами, и голова мягкой игрушки слегка покосилась набок. Мальчик вынул трубку и ловко зашил отверстие, чтобы набивка не вылезала наружу.
Мальчонка кинул мишку на тележку, в которой уже мирно лежала сотня подобных ему игрушек, и отвез тележку в швейный цех, где опытные мастерицы завершали производство плюшевых симпатяг.
Швея, в два раза старше той, что сшивала тело медведя, взяла его в руки. Она пришила к лапам когти из мягкого кожзама, пластмассовый нос и глазки-пуговицы. Теперь у мишки появилось лицо – свое, собственное. Женщина внимательно вгляделась в получившуюся мордочку – она обычно не делала этого с другими игрушками – и увидела, что правый глаз мишки получился косым, а лапка – кривой, потеребила лишние швы на лапе и поправила косой глаз.
Швея покачала головой: нестандартный медвежонок получился. Видно, тяжелая его ждет судьба. Ведь у всех, кто не похож на остальных, не бывает простых судеб. Она пришила к уху игрушки блестящую красную бирку с реквизитами фабрики и именем: «Медвежонок Тедди».
Теперь он стал одним из тех знаменитых «Тедди», которых назвали в честь президента США Теодора Рузвельта. В начале двадцатого века Рузвельт, находясь на охоте, из жалости отказался стрелять в загнанного и привязанного к дереву медвежонка. С тех пор все плюшевые медведи получили прозвище Тедди.
Нашего медвежонка заботливо упаковали в прозрачный пакет и вместе с тысячами его собратьев поместили в контейнер, который на судне отправили по морю на север, в другие, богатые, страны. Медвежонок начинал свою жизнь в огромном и необычном мире, в котором жалость уже никого не остановит от убийства, тем более президента большой страны.
После долгого путешествия в темном и сыром контейнере мишка оказался в новой стране с холодным воздухом. Его отвезли в магазин, где он занял почетное место на полке среди других мягких игрушек.
Многие посетители брали мишку с полки, крутили в руках, внимательно рассматривали, теребили правую лапу, поправляли наклоненную голову и клали обратно. Однажды молодой человек, который хотел подарить мягкую игрушку своей девушке, даже донес медвежонка до кассы. Но, стоя в очереди на оплату, внимательно вгляделся в товар, спешно вернулся к полке и поставил его на место, взяв вместо медведя плюшевого ослика.
Его собратья один за другим покидали полки магазина в руках довольных хозяев. Но наш «Тедди» оставался лежать на своей полке, провожая посетителей грустным взглядом немигающих пластиковых глазок.
Вскоре вид за окнами магазина преобразился от мигающих разноцветных лампочек, с неба на прохожих бесформенными белыми хлопьями падал снег. Близился большой светлый праздник, который жители той страны называли Рождеством.
Владельцы магазина смекнули, что с мишкой что-то не так. На потертый пакет с игрушкой наклеили бумажку с желтой надписью SALE. Мишка не знал, что значит эта надпись, но понимал, что желтая наклейка не сулит ничего хорошего.
Медведя положили среди других потертых игрушек с такими же наклейками, беспорядочно сложенных в центре торгового зала.
Однажды в магазин пришел человек в сером костюме. Он позвал продавца, показал пальцем на кучу уцененных товаров и сказал: «Я заберу их все».
Через пару дней игрушки погрузили в легковую машину и отвезли на склад благотворительной организации, с которой работал тот мужчина в сером костюме. Мишка пролежал на складе несколько месяцев. За окнами пролетела зима, мишка не вел счет времени, ведь он был всего лишь плюшевой игрушкой.
Без событий прошла и почти вся весна. Близился первый день лета. Волонтеры, юные студенты, запаковали мишку в числе других игрушек в бумажные коробки, которые отправляли в далекую южную страну, откуда в последнее время приходили тревожные вести…
Желтый микроавтобус с надписью «Дети» на лобовом стекле остановился у дверей детского дома. Водитель, высокий мужчина со шрамом на правой щеке, открыл дверь, вытащил из машины коробки с надписью «Гуманитарная помощь», поставил их на траву возле автобуса.
Мужчина ножом разрезал скотч и раскрыл коробки. На плюшевого мишку, лежавшего среди собратьев, упали горячие лучи яркого летнего солнца.
Из дверей дома высыпала толпа ребятишек – они с криками и веселым щебетанием набросились на коробки, хватая себе приглянувшиеся игрушки. Лошадки, козлики, птички, зайчата и другие мягкие звери обретали своих новых хозяев. Только нашего мишку никто не спешил забирать. Когда живешь в детском доме, учишься быстро отличать бракованные игрушки от нормальных.
Вслед за детьми к автобусу подошли воспитательницы – три женщины, одна из которых выглядела намного моложе и стройнее своих коллег по работе. Водитель подошел к ней, улыбнулся так, что шрам на щеке пропал на мгновение, и сказал: «Здравствуй, Анна!»
Когда мужчине нравится женщина, то это легко заметить со стороны, даже если лежишь в бумажной коробке с игрушками. Жаль только, сама женщина, похоже, предпочитала не замечать этого.
– Привет, – сдержанно ответила она.
К опустевшей коробке, неуклюже переступая с ноги на ногу, подошел мальчик, все время державшийся в стороне от шумной толпы сверстников. Он нагнулся и поднял последнюю мягкую игрушку, которая там оставалась.
Плюшевый Тедди почувствовал, как ребенок вытащил его из прозрачной потрепанной упаковки с желтой наклейкой и крепко обнял. Наконец наш медвежонок обрел своего хозяина.
– Ну что, Крис, – сказала воспитательница, – досталась тебе игрушка?
– Да… тетя… Аня, – неразборчиво произнес мальчик, с трудом выдавливая из себя слова, – это… Миша…
И мальчик поднял своего нового подопечного вверх, чтобы показать воспитательнице.
– Вот и славно.
Она подошла к мальчику с мишкой, обняла их обоих, нежно поцеловала мальчика в широкий лоб.
Женщины, что стояли поодаль, переглянулись.
– Любит она этого мальчишку больше, чем других детей, – сказала первая вполголоса.
– Неудивительно, – сказала вторая, – надо к кому-то привязаться, своих-то детей у Ани быть не может.
– Могла бы и получше кого найти. У него аутизм. Говорят, мать была ненормальная, нагуляла ребенка и отказалась.
– Да, сказки любила читать, потому назвала сына странным именем Кристофер.
– Это из какой сказки она взяла?
– Не знаю, из какой-то. – Женщина пожала плечами.
Она подошла к детям, разглядывавшим свои новые приобретения, и крикнула:
– Дети! Обед! Все в столовую!
Ребятня заспешила в столовую. Пошел вслед за товарищами и Кристофер, косолапо перебирая ножками.
Мужчина подошел к Анне, взял ее за руку:
– Ты подумала над моим предложением?
– Еще нет. – Она отдернула руку, отвела взгляд.
– И сколько мне еще ждать ответа?
– Я подумаю… обязательно… – Она безразлично посмотрела вдаль.
Из округи доносились то ли раскаты грома, то ли звуки взрывов.
– Здесь опасно, вам надо уезжать, – сказал водитель со шрамом.
– Может, до нас и не дойдет, – сказала она с надеждой в голосе, – все-таки мы находимся вдали от города…
Желтый автобус развернулся и уехал по проселочной дороге, поднимая из-под колес облачка коричневой пыли.
Жизнь в детском доме текла своим чередом. Одни длинные летние дни сменялись другими, неотличимыми от предыдущих, как братья-близнецы, оставленные матерью. Все, что происходило с детьми в этом заведении, было четко регламентировано. Игры, сон, прогулки, прием пищи, зарядка – строго по расписанию и только в определенное время.