Пусть даже каждый палец в позолоте —
Ещё однажды сможешь повернуть
И ощутить природное блаженство.
Переосмыслить жизни всей дела.
Пусть много лет идти до совершенства,
Но чтоб душа за всё простить смогла.
Что я скажу, придя туда…
Что я скажу, придя туда,
Когда глаза закроют веки
Здесь, в этой жизни, навсегда,
В простом и смертном человеке?
Когда вопросы зададут
Давно ушедшие родные,
Что им сказать? Что предан труд
И все друг другу как чужие?
Что всё распродано давно
И нет страны, за что погибли?
Так и не понял я одно:
Чего правители достигли?
Страна – как дворик проходной.
Окно в Европу не закрыто.
Менталитет уже не свой,
А то, что было, позабыто.
Что я могу ещё сказать?
Что мир вообще перевернулся.
Всех учат деньги загребать.
От них никто и не свихнулся.
Что молодёжь уже не та,
Её пути совсем другие.
Пенсионеров нищета…
Уж много лет не та Россия.
Идёт разлом издалека,
От ваших тех годов далёких.
И чья-то тянется рука,
Лишая нас корней глубоких.
Не знаю, выживут ли там.
Придя туда, скажу негромко:
«Всех разделили пополам,
И началась большая ломка».
Что скажет дядя мне в ответ?
В Ламсдорфе, 318,
Его погас для жизни свет,
И он «ушёл» чуть-чуть за двадцать.
Что скажет дядя мне другой,
В Смоленской области сражённый?
Ведь гармонист был молодой,
Зачем-то тоже побеждённый…
Что маме я скажу, отцу?
Им? Что в колхозе жизнь подняли?
Всё после них пришло к концу…
Когда скажу, поймут едва ли.
Что я скажу, придя туда?
И будет мне, наверно, стыдно…
В людском сознании беда…
Простите! Это очевидно.
За околицей нравственных помыслов…
За околицей нравственных помыслов
Я не дам потеряться себе
И, людским не завидуя промыслам,
Покорюсь данной Богом судьбе.
От родителей что унаследовал,
От седьмого колена родных,
Окружённый беспочвенно бедами,
Разберусь на дорогах земных.
Всё непросто чертями закручено.
Я пороки спешу одолеть
До незримой сакральной излучины,
Что нас ждёт, под названием смерть.
Никому не стараюсь понравиться.
Мы решаем благие дела.
Одному бы мне точно не справиться
В этом мире из лести и зла.
Дал Господь – есть друзья безупречные,
На развилках не бросят дорог.
И проблемы, что кажутся вечными,
Мы решаем, ведя под итог.
И живём с настроением радости,
Что кому-то поможем ещё.
К нам не липнут ни сплетни, ни гадости.
Мы в годах пожинаем своё.
Хлопочет устало в снегах деревенька…
Хлопочет устало в снегах деревенька.
Уж редко поу́тру поют петухи.
И жить ей осталось, наверно, маленько,
Все плачи и стоны оттуда глухи.
Не слышат их власти, ни слева, ни справа.
У них без неё расфуфыренный нос.
Как будет кормиться родная Держава,
Коль техника в сельском хозяйстве в износ?
Натоптанный след по неторным дорогам,
А где-то не видно тропинок с крыльца.
Никто и не бьёт: попривыкли тревоги.
А кто доживает – ждут с честью конца.
Не рвутся туда эмчеэсные силы,
Ведь там не бомбят, идёт тихая смерть.
Порою не знают, копать кто могилы
Там будет зимой – сумасшедшая твердь.
Хлопочет устало в снегах деревенька.
Искрятся, сверкают в огнях города.
А жить ей осталось, наверно, маленько,
И вспомнит ли кто-то об этом… Когда?
Автор выражает искреннюю благодарность благотворителям: Дорофееву Герману Михайловичу и Исламову Марату Альбертовичу.
Анатолий Объедков
Член Союза писателей России, член-корреспондент ПАНИ, автор 12 поэтических сборников. Стихи публиковались в газетах «Литературная Россия», «День литературы», «Литературная газета», в журналах «Наш современник», «Невский альманах», «Север», «Российский колокол», «Литературная столица», «Российская литература», «Новгород литературный», «Поэзия. XXI век от Рождества Христова», в альманахах «День поэзии», «День русской поэзии», «Невская формула», «Вече», в сборниках «Антология русской поэзии», «Антология "Литературная Евразия"», «Все поэты Новгородской области», «Поэт года».
Стихи также переводились на английский язык и публиковались в журнале Russian Bell. Лауреат Международной премии им. Владимира Набокова, лауреат Московской премии, лауреат Международной Лондонской премии в категории «Звезды» им. Д. Н. Г. Байрона.
«Блеск знамён и бег времён…»
Блеск знамён и бег времён
Вдаль уводят от порога,
Дух степной не покорён,
Он пылит своей дорогой.
Он живёт и в той избе,
Где читаются молитвы,
Он сквозит в дверной скобе
И в глухих могильных плитах.
Он средь женских голосов,
Что слезу прольют украдкой,
И его мне слышен зов
В дедовской дубовой кадке.
На защиту он границ
Поднимал всех гласом древним,
И под ржанье кобылиц
Путь врага был дальше прерван.
Он, как вихрь, в моём роду
Поразвеял всех по свету.
И куда же я иду?
Затерялся род мой где-то…
«Ночь играет на скрипке любви…»
Ночь играет на скрипке любви,
Пахнут ландышем губы твои.
Полусон, полумрак, тишина,
Только музыка эта слышна,
Только поздний салют в вышине
Сыплет искрами в мглистом окне.
В царстве грёз утопая вдвоём,
Мы на облаке к звёздам плывём,
Словно мир тех далёких планет
Нас позвал через тысячи лет,
Нашептал нам о вечной любви,
Мне принёс поцелуи твои.
«Сошли снега, открылись дали…»
Сошли снега, открылись дали,
Журчит волхвующий ручей,
Теплее и лазурней стали
Потоки солнечных лучей.
И комары вуалью тонкой
Толкутся вновь в березняке,
И жаворонок песней звонкой
Высь оглашает вдалеке.
И петухи кричат в деревне,
И слышен лошадиный храп,
И кто-то громко хлопнул дверью
Под смех хмельных от солнца баб.
А в перелесках первоцветы
Белеют в дымке заревой,
Где трактор тащится с прицепом,
И бабочек игривый рой
Кружится у ствола берёзы,
Где есть надрезы на коре,
Где льются сладостные слёзы
Берестяные на заре…
«На тулупе спим в саду…»
На тулупе спим в саду
Под антоновкой корявой,
Дед со сном давно в ладу,
Так храпит, что гнутся травы.
Приустал. Крестьянский труд
Валит с ног и тех, кто крепок.
Комары от храпа мрут,
Издыхают в гуще веток.
С неба высверки летят,
Звонко гаснут в синих росах,
Жарок жабы мутный взгляд,
В нём порой сверкают грозы…
Длинноклювый журавель
Скрипнет, словно всхлип колодца,
Змейкой бойкой повитель
По малине хрупкой вьётся.
Как огромен небосвод
И всё ярче светят звёзды!
Сон глубокий настаёт,
Он ко мне приходит поздно.
Богатырски дед храпит,
Раздвигает лунный полог,
И бутылочный осколок
Свет иных миров таит.
«Бурная стремнина…»
Бурная стремнина
Предо мной сверкает,
Алый парус Грина
Вдалеке мелькает.
Он всё ближе, ближе,
Одинокий парус,
Им стремленье движет
И стихии ярость.
Яркость зорь рассветных
Он впитал немало,
Потому приветлив
Для души цвет алый.
И, возможно, ныне
Из мечты далёкой
Он в просторе синем
Твой приметил локон…
«По щучьим всплескам, по воде…»
По щучьим всплескам, по воде
Навстречу утренней звезде
Плыву на лодке далеко,
И лунный свет из мглы веков
Мерцает тусклой синевой,
Дорожкой блещет предо мной
И направляет взмах руки
Вниз по течению реки…
Паровоз
Он пыхтит на раскатанных рельсах,
Ты в окошко мне машешь рукой.
Я кричу: «Ты разлуке доверься,
Я приеду потом за тобой!»
Словно гриб, чёрный дым над трубою
Поднимается ввысь к облакам.
Не расстаться нам нынче с тобою,
Я не верю прощальным гудкам.