Присвоить гуляке, нахалу коту
высокое званье у всех на виду.
Объявлен он лордом старинных кровей.
Мундирчик пошили ему поскорей,
Помыли, одели и орден – на грудь.
Народ пригласили на это взглянуть.
Котята росли. Их чесали и мыли.
Дворцовые слуги за ними ходили.
Кормили котят, и отказа им нет,
Ещё научили ходить в туалет.
Когда повзрослели, их взяли на службу.
Они, сохраняя с рождения дружбу,
дворец охраняли от крыс и мышей,
чужих и непрошеных гнали взашей.
Себе подобрали из кошечек мисс,
и, как захотят, подзывают: «Кис-кис…»
Так получился наследственный пост.
Мышек гоняют все те, кто подрос.
Завидная жизнь – без печали, тревоги.
Хотелось такую судьбу очень многим:
Не только котам и безродным собакам,
но даже бомжам человеческим всяким.
Жаль, должности нет для бродяжек бездомных
в покоях дворца королевских огромных.
Расписано всё по уставу дворца,
а сказочка наша дошла до конца.
Детская сказочка. Есть ли в ней суть?
Прочти и попробуй в себя заглянуть.
Уходила душа
Ледяное морозное небо, звёзд мерцающих хоровод.
Их босыми ногами касаясь, уходила душа от невзгод.
С каждым шагом ей было легче,
Хоть мороз, обнимая, крепчал.
Было ей уже недалече.
Кто-то в белом её встречал…
Берега, берега
Берега, берега, где родился и жил;
Берега, берега, где любил и дружил;
Берега, берега… Уносила река
Мою память и жизнь на века, на века…
Не вернуть те года, что умчала река…
Берега, берега… Но замёрзла река…
Нескончаемый снег завалил берега…
На друзей, что ушли, не гляжу свысока —
Нас теченьем несёт бурной жизни река…
Я вернулся назад, и грущу я слегка:
В жизни есть берега, но сменилась река…
Я дошёл до неё сквозь жару и снега,
Да весла не поднять – ослабела рука…
Ответ хмурому оптимисту
Вилкой в селёдку… Погода – нытьё…
Сахар в чаёк… По садам вороньё…
Осень… Грибы – надоело сбирать…
В бане любимая – пару поддать!
Знать бы, где истина в жизни сидит…
Фальшь плюс очки – мне туда путь закрыт!
Лезет на ум лишь смешная стезя…
Водки бы выпить… До бани – нельзя!
Чаем восполним потливости пар…
Печка дымит – не схватить бы угар!
Страх – патология жизни навек…
Червь я земной или всё ж человек?
Чаю попью, посижу голышом.
Может быть, мысли придут о большом…
Извечная тема: обыденность, скука…
Хотелось бы знать, что нам скажет наука…
Залезть в интернет, поискать, почитать,
Да только жена мне командует: «Спать!»
Попили чаёк, плюс квасочку мне кружка.
Сходил на горшок и упал на подушку.
«Прости», – прошептал обстоятельствам жизни.
Решил: коль живёшь – то живи, а не кисни!
А Оптимисту, что с хмурым лицом,
Большое спасибо! Живи молодцом!
О кружеве стиха
Сплетённым ловко кружевом стиха
Хотелось удивить и позабавить.
Сама собой идея не плоха,
Но не смогла она мои стихи прославить.
«Печатать в интернете – ни к чему», —
Сказал сосед, мои читая строчки.
Не виделось мне смысла самому —
Стихи оставил просто на листочке.
И всё, что сочинялось по ночам,
Писал при свете маленькой лампадки,
А рифмы, что подобны кирпичам,
Стеной укладывал я в тоненькой тетрадке.
Рассчитывал я, что вот выстрою свой дом
И книжкой напечатаю потом.
Есть сложности сейчас с изданьем книг —
Их не читают! Замысел поник.
Но только я идею не оставлю!
Соседей развлеку и позабавлю!
Я вновь сижу с огарочком свечи,
Чтоб записать, что вызрело в ночи…
Слова ложились в строчки на листок
Легко, красиво и непринуждённо
Слова ложились в строчки на листок.
А критики спокойно, хладнокровно
Стих разбирали каждый, кто как мог.
Их суть стиха затрагивала мало,
Ценили форму, рифму, шаг и слог —
И, ударенья путая упрямо,
Всё разобрав, рассыпали в песок.
И автора, как шкодного мальчишку,
Хлестали веником по голым телесам:
Издать задумал, видите ли, книжку,
Решил поэтом стать он, видите ли, сам.
Оценим стих, разложим и распишем:
Хорей и ямб использовал иль нет,
Какие окончанья в строчках слышим —
И скажем, он поэт иль не поэт!
Что мысли, зашифрованные в строчки,
Торчат из жизни, как в болоте кочки.
По ним шагать, чтоб не тонуть в трясине,
Пытались многие от века и поныне.
Их ценность понимаем повремённо:
Сегодня – важно! Завтра – незаконно!
Коль стихотворчество возносится в науку,
Стихов прочтенье вызывает только скуку.
И присуждают премии и звания
По критиков оценке и признанию.
Ну, кто там провоцирует издателя,
Себя изображая как писателя?
Ответит ли читатель на вопрос?
Да! Сочинял, но до рецензий не дорос,
Ругая жвачку из затёртых вечных слов,
Когда рифмуют бесконечно: кровь – любовь!
Я не знаю, возможно, я – погибший поэт!
Я не знаю, возможно,
я – погибший поэт!
Меня совесть тревожит,
ну а я её – нет.
Я живу по указам
своей строгой жены.
Не исполнил приказа —
сразу чувство вины.
Мол, лентяй, и бездельник,
и пустой стихоплёт.
Каждый день – понедельник.
Выходной не даёт.
Не покошены травы.
Не доставлен навоз.
Чтоб разбрызгать отраву,
подключи-ка насос.
И не вздумай хвататься
за тетрадку и ручку.
Я пытаюсь сдержаться,
не попасть в нахлобучку.
Только ночь остаётся
мне для слов из души.
И когда удаётся,
я кричу ей: «Спеши!
Продиктуй, что хотела
мне сегодня сказать!»
А она уж забыла
и отправилась спать…
Критически о собственном творчестве
Сырые стихи. Не жуётся «морковка».
Слова подбираются вроде бы ловко.
Да ловкости той на простую копейку.
Наполнив водою садовую лейку,
Так куст поливают упорно, неспешно,
А в целом всё смотрится просто потешно.
Ну, льётся вода, и на вскопанной грядке
«Рассада в рядах» сидит в полном порядке.
Но нет, не дождёмся мы здесь урожая.
Как можно писать, простых правил не зная?
Где лёгкий нажим – быть должно ударение.
Никак не поможет одно вдохновение.
Где знаний багаж о поэзии, слове?
Не даст эта грядка нам сочной моркови.
Быть может, возьмётся за дело – кто знает —
«Поэту» помочь, кто стихи сочиняет?
Учиться поможет, поддержит морально,
А слово «поэт» тут – пока фигурально.
Сам себе о своих стихах
Не сложилось,
Не спелось,
Не торкнуло,
Не вписалось в четвёртой строчке!
Много слов
Подобрано,
Втиснуто,
Но остались поодиночке!
Где тут смысл,
Где тут песня —
Мелодия?
Нет и рифм! В окончаниях – точки!
Чтобы суть
Передать
Осмысленно —
Недостаточно слова «цветочки»!
Нет здесь
целости восприятия!
Я себя
заключу в объятия
И, расставив
по-новому
точки, —
Я сожгу
все свои
листочки!..
Мой друг хотел потрогать звёзды
Мой друг хотел потрогать звёзды,
Готовил голову и пресс.
Ему твердили все: «Да бросьте!»
Достиг он звёзд довольно просто,
Когда на столб фонарный влез.
Там коротнуло, заискрилось,
И электричество небес,
Ударив молнией, замкнуло,
Рассыпав звёздочки окрест.
Дымился столб. Одежда тлела.
Гудели грозно провода…
На лысой голове синела
Большая тёмная «звезда».
Флибустьер
Я стремительно жил,
Верность слову храня.
Смерть тянулась из жил,
Догоняя меня.
На морских рубежах,
На высокой волне
Всё подкидывала страх,
Что неведом был мне.
Только я уходил,
Уводя корабли,
Выбиваясь из сил,
Далеко от земли…
Возвращался потом,
Выбирая причал,
Перекошенным ртом
«Не возьмёшь!» я кричал
И, солёные капли
Стирая со лба,
Наточив свою саблю,
Шёл туда, где борьба,
Где удача и вера
Постоянно в цене,
Там, где истина – мера,
Что не тонет в вине.
Ни друзей и ни женщин
Я себе не завёл,
И не счесть в душе трещин,
Что шутя приобрёл.
Только я не жалею,
Что дошёл до конца,
Коль добраться сумею
До отцова крыльца…
Всё перевёрнуто
Всё перевёрнуто, всё сдвинуто…
Всё с ног поставлено на голову…
Тяжёлым камнем в воду кинуто…
Местами стёсано и сколото…
Свинцом пытали, медью, оловом…
Промыто, сплющено, раздавлено…
Огнём в печи всё переплавлено…
И вот уж в слитках – это золото!
Как жизнь нас крутит, бьёт и пестует