Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть
Спецвыпуск альманаха является приложением к журналу «Российский колокол».
Виктор Рассохин
Виктор Васильевич Рассохин родом из Первосалютного Орла. Учился в ОГПИ. Работал сельским учителем, журналистом, редактором газеты «Дормашевец».
Член СП СССР с 1978 года, с 1992-го – СРП, с 2020-го – ИСП. Автор поэтических сборников: «Капель», «На ветру», «Золотая кувшинка», «С восходом солнца», «Круговорот», «Шапка Мономаха», «Тропинка», «Шамиль в Калуге». С сыном Сергеем выпустил 50 книг.
Писатель – член РВИО и СВЛ, организации «Флоту быть!», автор сценариев к документальным фильмам. Награждён медалями к юбилеям ВС СССР – РФ. Поощрён благодарностями РПЦ. Публиковался в СМИ Отчизны и стран СНГ. Вклад в литературу отмечен в БСЭ.
Цикл стихов(из книги «По ухабам Отечества»)
Надеждой живы
В срединный край нагрянул север.
Снега. Шальная власть ветров…
Но сёла бредят ранним севом
И первым выпасом коров.
Зубр
Загадочна природа-мать,
Суровой вечности картина.
В его судьбу надо вникать,
А не стрелять из карабина.
Лучи солнца
А вот и март, сердца тревожа,
Ударил волнами тепла.
И сразу зимняя одёжа
В дороге стала тяжела.
Гуси летят
Хоть на минуту бы присели,
Но нет! Прихватывают ночь…
Нельзя, должно быть, в самом деле
К гнездовью тягу превозмочь!
Моему учителю Степану Щипачёву
Спускаюсь вниз за соловьиной трелью,
Чем гуще чаща – тоньше аромат.
В овраге тёмном, за невзрачной елью,
Через ручей жердиночки лежат.
Перескочу, замру от удивленья,
А после вспомню, выйдя в ярость дня,
Что кто-то в соловьиные владенья
Две белых жерди бросил до меня.
Ландыши
Валентине
Серебряные крошки колокольца,
Глядишь, вот-вот от ветра запоют.
И кажется, их не касалось солнце,
Они по воле собственной цветут.
Любители цветов проходят верхом,
Пускай вокруг бросают цепкий взгляд.
А ландыши стоят – белее снега —
И попадаться в руки не хотят.
Страда впереди…
Сенокос начинается с вечера,
Когда нет ещё россыпи рос.
И мелодия слышится вечная —
Перезвон отбиваемых кос.
У родника
И усталости нет в помине,
Кто-то шутит: «Вода дорога́…»
Люди пьют, а в притихшей долине
Ползари заслонили стога.
Влюблённый гармонист
Звонко радовались кнопки,
Так мелодия лилась,
Даже пыль на влажной тропке
В пляску чуть не поднялась.
Я стоял в тени деревьев,
Не спешил на сеновал.
Мне бы тоже в ту деревню,
Где тот парень проживал!
Хозяин усадьбы
Не забыть тех лет никогда.
Ничего нет сильней природы:
Там, у Савинского пруда,
Я был счастлив в седые годы.
Зорок смолоду
Писатель обладал пространством,
Упадок знал и торжество.
Велик Тургенев был крестьянством —
Всю жизнь боролся за него!
Славным воинам
Не всем достались им медали.
На подступах к Святыне пав,
Они Край Предков отстояли,
За ПРАВДУ СЛОВА – смерть поправ…
Дорогая награда
Озёра крови, смерть, печаль,
Победы свет на потных лицах…
Как вы сумели поместиться
В кружочек бронзовый – медаль?
Зарницы счастья
Я здесь поднялся на ноги
Под выщелк соловья.
От ландыша до радуги —
Орловщина моя.
И, на судьбу не сетуя,
Как мать, люблю и чту
За ночи эти светлые,
Когда земля в цвету.
А что сказать о золоте
Июльского зерна?
Давно в серпе и молоте
Вся мощь его видна!
Триумф
«ПО-БЕ-ДА!» – в мире пронеслось,
И засветились всюду лица!
Сломалась дьявольская «Ось»,
А с нею – вражья колесница.
На зорьке
Снова кличет рыбалка,
Клёва ждёшь трепеща…
Выходного не жалко
За поклёвку леща!
Охотнику
Удачная стрельба неповторима
На вешней тяге и по декабрю.
Но, если ты всегда стреляешь мимо,
Порадуйся, что ты встречал Зарю!
У дуба классика
Мы восторгаемся кумиром,
В нём ищем правду день и ночь.
И всё ж – между войной и миром —
Пусть светит ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ!
Фетовский праздник
Были толки, кривотолки,
С чаркой русской торжество:
Объявили Новосёлки
Царством лирики его!
Укрепим же мысль иную:
Фет, друзья, – не соловей.
Он хотел, чтоб боль чужую
Каждый чувствовал своей…
Вторая Голгофа
Спят по лаврам святые ушедшего века,
Живота не жалевшие во имя Христа.
В новом храме отвыкшие от святовства —
Жадно ловят в апостолах дух человека.
Луч Творца возвратился сюда…
…В 1917 году грянула Октябрьская революция, известившая полушария шестидюймовкой «Авроры», которую честнее было назвать «Бедой». Никто не предполагал, что с падением самодержавия братья-дворяне схлестнутся в жесточайшей сече с братьями – простыми мужиками. К чему привела надуманная революционная ситуация – эта горемычная из горемычнейших трагедий нашего Великого, однако заблудшего народа, – стало известно массам лишь к закату двадцатого столетия. Величайшая авантюра истории под прикрытием «добропорядочности» по отношению к «малым» смертным, к глубочайшему сожалению, ознаменовала Ужас, до сих пор не осознанный религиозными конфессиями и псевдонаучными флюгерманами атеизма. Много среди них было добрых и честных людей, но горя масс они не осмыслили, так спешили жить. Мечтали выжить в то «вороное время» безо всякой любви к привилегиям и самодостаточности личности как таковой.
Разорванная, голодающая, истощённая, овшивевшая, изнурённо-порочная Россия потеряла многовековой праведный лик, попав в бунтарские руки эмигрантов-большевиков и под страшный гипноз их лозунгов, открывших путь идеологическому глумлению над всеми слоями общества. Хаотический синдром разрушения «во благо» строительства народной диктатуры распространялся на всех, независимо от расовой принадлежности и установившихся форм вероисповеданий, необходимых разумным и юродивым ежедневно, как воздух, вода, хлеб, Солнце; как продолжение рода ради его жизни на Земле…
Катастрофичность событий на фронтах Первой мировой войны сорвала укрепившуюся века «дамбу» терпимости, взаимопонимания, канву взаимоотношений и родственных связей между народами и национальными меньшинствами. Банальное «верхи не могут руководить по-новому, низы не хотят жить по-старому» подорвало людское возмущение на гражданской мине, раскололо население на два антагонистических лагеря, вызвало безжалостные противостояния Юденичу, Корнилову, Деникину, Колчаку, Махно и Петлюре, Врангелю, Энвер-паше, Сеиду Алимхану. Наконец, разномастным интервентам, бекам, авантюристам-головорезам и мародёрам, не посмевшим поднять руки и головы при главной опоре – царе Николае II, – достались «ломти» при оружейном разделе остатков «пирога» – Российской империи.
Да, внешняя и внутренняя политика самодержавия была в чём-то ошибочной, где-то антинародной и, очевидно, фальшивой. Но было бы глупо забывать о Гришке Распутине и попе Гапоне, коему верующие с большим удовольствием отбивали бы щелчки, словно Балда из сказки Александра Пушкина. Вряд ли богобоязненные из простонародья допустили бы грехи из жизни князя Ф. Юсупова и депутата Думы В. М. Пуришкевича. Ничего! Большевики, не покаявшись, будут водить их за нос и желудок десятилетиями…
Заметим, что тем, кто находился по другую сторону баррикад: чистой и грязной на руку аристократии, интеллигентам, военным, священнослужителям и далёким от них мещанам – оставалось одно: бежать… При этом в демоническом хаосе, мародёрстве, в клоаке эпидемий, буйной проституции, в рутине бумаг, сопряжённых с семейными трагедиями, остался жить и работать микропроцент истинных патриотов – бывших верующих соотечественников, – ошибочно уверивших в правдолюбие и порядочность верхушки, мотавшей сроки в ссылках и тюрьмах.