Считалось, что пирамиды помогали действовать в коллективе, «чувствовать плечо друга», развивали выносливость, силу и являлись необходимой частью военной подготовки.
Трудно представить себе хотя бы один советский праздничный парад без столь любимых советскими руководителями пирамид гимнастов!
Итак, все советские «нововведения» в спорте: нормы ГТО и даже парады физкультурников – просто хорошо забытое старое…
Вторая всероссийская олимпиада проводилась в Риге в 1914 году, третью планировали в Петербурге в 1915-м, четвертую – в Москве… Война сорвала все мирные планы: не состоялись всероссийские олимпиады, отменена VI Международная Олимпиада в Берлине…
Сколько надежд на нее было у российских спортсменов, однажды уже выступивших успешно на Олимпиаде в Стокгольме, – легкоатлетов, борцов, мастеров парусного спорта, лаун-тенниса…
Увлечение этим видом спорта в России началось еще в середине 70-х годов девятнадцатого века. Страстным игроком в лаун-теннис был Лев Толстой – даже описал эту игру в романе «Анна Каренина». В 1894 году в России был основан знаменитый Крестовский теннисный клуб в Строгановском саду. Во главе его двадцать лет бессменно стоял шотландец по происхождению банкир Артур Давидович Макферсон, проделавший гигантскую работу для развития тенниса в России. В начале XX века появляются первые российские чемпионы по теннису: братья Георгий и Владимир Брей, Екатерина Полонская, Надежда Мартынова-Данилевская, граф Михаил Сумароков-Эльстон, Александр Аленицын…
В те годы спортивное снаряжение теннисиста стоило очень дорого, выписывалось из-за границы, и это было главным тормозом его широкого распространения. Долгое время лаун-теннис считался игрой исключительно российской элиты, что позже дало право большевикам называть его «буржуазным видом спорта».
Но за дело взялись два крестьянина из Смоленской губернии – братья Максим и Михаил Цыганковы, наладившие производство теннисных ракеток «Максим» настолько высокого качества, что были отмечены серебряным призом Лондонской международной выставки спортивного инвентаря 1914 года. Выпускались ракетки в большом ассортименте: I сорт – «Максим»; II сорт – «Москва»; III сорт – «Идеал», «Детская», причем в качестве оформления использовалось позолоченное тиснение с автографом российского чемпиона – графа Михаила Сумарокова-Эльстона.
Не уступая качеством зарубежным аналогам, ракетки Цыганковых стоили во много раз дешевле. Именно с этого момента лаун-теннис становится доступным, демократичным видом спорта – теннисные корты строятся и при Народных домах, – на зеленых лужайках укладывают деревянный настил. На таких кортах играл Николай Второй с детьми.
Когда началась Первая мировая война, граф Сумароков-Эльстон добровольцем ушел на фронт. А после Октябрьского переворота покинули страну все ведущие российские теннисисты. Судьба тех, кто остался, сложилась трагично: в 1918-м умер в застенках ЧК Артур Давидович Макферсон; не выдержав пыток, покончил жизнь самоубийством участник Олимпийских игр в Стокгольме Александр Аленицын, арестованный за «связь с заграницей»…
После 1912 года Россия не принимала участия в Международном олимпийском форуме сорок лет…
В начале XX века произошло событие, которому историки, как правило, не придают большого значения, но именно оно и объясняет суть всей внутренней политики Николая Второго, обусловившей не только мощный рост экономики, но и небывалый подъем культуры, науки, искусства. Эпоху правления Николая Второго по праву можно назвать золотым веком русской цивилизации. Жаль, что продлился этот «век» всего лишь 23 года…
17 апреля 1905 года указом императора «Об укреплении начал веротерпимости» с целью «устранения стеснений в области религии» прекращались преследования всех, кто «отпал от православной веры».
Впервые почти за два столетия, прошедших после указа Петра Первого от 1718 года в отношении «раскольников», было запрещено их преследование!
«Признать, что отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собой каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от православия лицо признается принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало… Лица, числящиеся православными, но в действительности исповедующие ту нехристианскую веру, к которой до присоединения к православию принадлежали сами они или их предки, подлежат, по желанию их, исключению из числа православных… Присвоить наименование старообрядцев взамен ныне употребляемого названия раскольников всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечатным книгам».
Права старообрядцев были существенно расширены в отношении владения имуществом, сооружения молитвенных домов, скитов, обителей, отменялись все ограничения при поступлении на госслужбу, разрешалось печатать богослужебные книги, вести метрические. Расширены были права католиков, мусульман, буддистов: «Подвергнуть обсуждению действующие узаконения о ламаитах (буддистах), возбранив впредь именование их в официальных актах идолопоклонниками и язычниками».
Указом было разрешено «отправлять свое богослужение по старопечатным книгам», согласно чему вскоре были распечатаны храмы и молитвенные дома. «Да послужит это столь желанное старообрядческим миром снятие долговременного запрета новым выражением Моего доверия и сердечного благоволения к старообрядцам, искони известным своею непоколебимою преданностью престолу».
Если бы Пётр Первый познакомился с этим указом, вероятно, в отношении своего потомка принял бы самые суровые меры, ведь в его правилах было сажать «раскольников» на кол.
«Это предок, – говорил Государь о Петре Первом, – которого менее других люблю за Его увлечения западной культурой и попирание всех чисто русских обычаев. Нельзя насаждать чужое сразу, без переработки».
Насколько сам Николай Второй любил Россию, говорит его трепетное отношение к ее истории и русскому языку – выразителю народной души.
«Русский язык так богат, – говорил он, – что позволяет во всех случаях заменять иностранные выражения русскими. Ни одно слово неславянского происхождения не должно было бы уродовать нашего языка!»
Выступая борцом за чистоту русской речи, Государь говорил: «Мне думалось, что невозможно быть более русским, нежели я». И свою задачу самодержца видел он в служении России: «Величие русского царя заключается не в войнах и победах, не в богатстве и славе. Оно заключалось в служении Христу и России. России не только сегодняшней, земной и материальной, но и России духовной, вселенской, России будущего века».
В отличие от Петра Первого, Николай Второй, как и его отец, Александр Третий, придерживался русских начал. Элементы религиозных традиций староверов присутствовали уже в детстве Николая Александровича при богослужениях царской семьи: «По окончании обедни протодиакон выносил из алтаря большой серебряный поднос с просфорами и с уставным русским поклоном подходил к бархатной занавеске. Очевидно, по наследству от русских нянек великие князья просфорки называли “просфирки”. Были они необычайно вкусно выпечены, башенками, с круглыми головками, на которых был выдавлен восьмиугольный крест с копьем» (Илья Сургучёв, «Детство императора Николая II». Из детских воспоминаний сверстника Николая II, простого мальчика, с которым воспитывался будущий царь. Такие просфоры – с восьмиконечным русским крестом – использовались старообрядцами вместо четырехконечного греческого).
Сближение Николая Второго со старообрядцами происходит с начала правления. В его охране служит много казаков-староверов, так же как у отца и деда – Александра Второго, погибшего вместе со своим кучером-старообрядцем…
Им прославляются Серафим Саровский, патриарх Гермоген, молившиеся по старому чину, святая княгиня Анна Кашинская, имя которой было под запретом почти два столетия…
«В царствование Государя было восстановлено церковное почитание древлеправославных святых, попавших под “деканонизацию” из-за смены церковной идеологии. В новом церковном Уставе 1682 исчезли памятные дни, связанные с 21 русским святым.
Крупномасштабное “поражение в правах” русских святых, – пишет историк С. Чистяков в исследовании «Святость под запретом», – состоялось после большого Московского Собора 1666–1667 годов, созванного царем Алексеем Михайловичем в ходе никоновской реформы и прошедшего с участием греческих патриархов. Как писал историк А. В. Карташёв: “Патриархи, а за ними – увы! – и все русские отцы Собора 1667 г. посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее”».
Вернув старообрядцам гражданские, религиозные свободы, монарх снял с них клеймо «раскольников», «церковных мятежников», «сектантов», не подчиняющихся официальной Русской Церкви.
«В Великую Субботу 16/29 апреля 1905 года в главном старообрядческом храме Москвы были срезаны огромные печати, наложенные на шнуры, проходившие через царские врата. К началу Пасхальной заутрени посланники Императора прибыли вновь в Покровский собор и отстояли всю Службу. Молящихся было так много, что громадный Покровский собор едва вместил половину пришедших. Все стояли со слезами на глазах. Каждый верующий вспоминал слова Евангелия: “Ангел бо Господень сшед с небесе, приступль отвали камень от дверий гроба и седяши на нем”.
Добрым Ангелом, отвалившим камень от старообрядческих Алтарей, оказался последний Император… Святой Царь Николай II желал полного единения со всем Своим народом, а это было невозможно, пока между Помазанником и значительной частью Его подданных сохранялось разделение в Вере.
Государь хотел восстановить внутреннюю связь со старомосковским Православием, нарушенную двухсотлетним петербургским периодом. В Своем дневнике Он ежегодно упоминал о встречах с древлеправославными христианами, о христосовании с ними, при коих присутствовали Великие Княжны и Наследник» (игумен Филарет (Златоустов)).