– Это брат, – отвечает она на мой невысказанный вопрос.
По двору ходит коза, волоча за собой верёвку. Отвязалась, наверное. Из большой деревянной будки лениво вылезает собака. Смотрит на меня. Представляю, что она видит: босой, брюки в пыли, белая рубашка похожа на поношенную портянку, воняю хряком бабы Нины. Пёс подозрительно на меня смотрит. Чувствую, как в его собачьих мозгах что-то щёлкает, определяя уровень моей опасности. Собака зевает, отворачивается, пару раз лакает из погнутой кастрюли, заменяющей ей миску, и лезет в будку. Обидно – судя по её поведению, по уровню опасности я нахожусь после дохлой мыши и коровьей лепёшки.
– Андрей, ты собаке понравился, теперь она тебя не тронет – кричит с крылечка дома девушка.
Из собачьей будки доносится подозрительный звук. Клянусь, она смеётся!
Сажусь на какую-то железную штуку. Думаю. Основная цель моего приезда в деревню достигнута. Я – знаменит! Да нет, я же за материалом приехал о деревенской жизни. Ну что же, его я насобирал достаточно, можно целую поэму написать. Да я прямо сейчас сочиню:
Эх, деревня, три двора,
Улица кривая,
Трактор едет – дым идёт,
Вот здесь жизнь какая!
Ну что же, отличное начало, ещё пару дней для закрепления, и можно возвращаться. Но появилось одно но – Наташа. О Екатерине Загадочной я не вспомнил ни разу. Нет, вспомнил, только что. В доме музыки в бежевом вечернем платье на концерте пианиста Александра Махрова. Посмотрел на Наташку, сарафан, сланцы, в руке верёвка, к которой привязана коза. Девушка смотрит на меня, улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Нет, не специально, губы сами растягиваются в улыбку, лицо приобретает глуповатое выражение, в голове трубят ангелочки. Судя по всем признакам – я влюбился.
– Андрей, подержи Маньку, я за тапками, – просит Наташа.
Стою, держу, на конце верёвки сделал петлю для удобства. Коза смотрит на меня, подмигивает левым глазом. Я подмигнул ей.
– Привет, – говорю, – я Андрей.
Коза удивлённо на меня смотрит. Может, надо просто в тенёчек встать? Солнце – печёт как в июле.
Зайти в тень не успеваю. К дому подъезжает трактор, я его ещё не вижу, но слышу, тарахтит он громко. Открываются ворота рядом с калиткой. Во двор заходит тракторист, на крылечко выбегает Наташа.
– Наташка! – кричит тракторист. – Твой батя сказал прицеп забрать.
– Я знаю, дядь Миш, забирайте, – отвечает она.
– Эй, паря, помоги прицепить, – просит меня тракторист и показывает рукой на прицеп.
– Хорошо, а что делать надо?
– Вот эту штуку засунешь, когда подъеду, – отвечает тракторист и показывает железный штырь.
– Хорошо, только козу привяжу.
Цепляю верёвку к какой-то железке, подхожу к трактору.
– Смотри, паря, как эти два отверстия совпадут, засунь в них железку. Понятно?
– Да уж понятно, что же я, совсем глупый? – отвечаю трактористу.
– И ворота за мной закрыть не забудь, поэт!
– Откуда вы знаете, что я поэт? Я, извините, первый раз вас вижу.
– Бабы обед в поле приносили, рассказали, как ты хряка объезжал. Это же надо додуматься – на свинью седло и уздечку надеть! Вот вы, городские, с прибабахом. Ты теперь деревенская знаменитость, тебя все знают. А жена Вовки Дылды, она училка в школе, назвала тебя Дон Кихот свиняческий.
Тракторист заржал, похлопал меня по плечу и уехал.
Стою. Недоумеваю. Удивляюсь. Вот так поворот. Оказывается, я свинью оседлал и ездил на ней как на лошади. Интересно, до тёткиного дома слухи уже дошли?
– Андрей, я тапки и панаму нашла, иди примерь, – кричит с крыльца Наташа.
Примерил – обычные домашние тапки с дырками на большом пальце. Панама женская, хорошо, без украшений.
– Надо ворота закрыть и козу на луг отвести, – говорит девушка. – А где коза, Андрей?
– Я её к какой-то железке прицепил, только эта железка пропала, она здесь была, – отвечаю девушке и показываю пальцем на место, где была железка.
Наташа выбегает через открытые ворота на улицу, я за ней. Трактор отъехал уже метров на двести, за ним бежит привязанная к заднему борту прицепа коза.
– Андрей!
– Наташа, да я ж откуда знал, что это за железка.
Кто-то из деревенских замахал руками, останавливая трактор, тычет пальцем в прицеп, смеётся. Из кабины выпрыгивает тракторист, подходит к козе, отсюда слышно, как он ругается, перекрикивая шум трактора.
– Этот… поэт… да я… трактором перееду… городской… коза… – доносятся до нас обрывки фраз.
– Ой, что сейчас будет! – говорит девушка. – Андрей, ты иди к тётке, завтра вечером встретимся. Днём я буду мамке помогать обеды по полям развозить. Ну всё, иди.
Захожу в дом, мама и тётя Ира сидят пьют чай.
– Ну что, как тебе в деревне, Андрюшенька? – спрашивает тётка.
– А то вы не знаете, я уже на всю деревню прославился.
– Знаем, знаем. О тебе уже в соседней деревне знают, ковбой!
– А в соседней откуда знают? – спрашиваю тётку.
– Так я же на складе работаю, ко мне за запчастями все окрестные трактористы едут. Мужики на уборке рассказали про тебя соседям, те жёнам, вот и до меня рассказ о твоём «родео» дошёл. Говорят, ты в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами приехал. Поймал с помощью лассо свинью, надел на неё седло с уздечкой, ездил на ней по деревне, стрелял в воздух из ливальверов и называл себя Ковбой Мальборо. Да ещё говорят, на Наташку глаз положил.
Мама и тётка вопросительно смотрят на меня.
– Сынок, чёрт с ней, со свиньёй, ты мне про девушку расскажи, – говорит мама. – Тебе жениться пора, а мне внуков нянчить. А тут девушка хорошая и неизбалованная.
Мама вопросительно смотрит на меня. Мои губы растягивается в глупой улыбке, все мысли пропадают. Как есть – телок.
– Влюбился! – делает вывод мама. – Ну и слава Богу, мне эта вертихвостка Катька никогда не нравилась. Моего мальчика всего измучила, ни да ни нет. Поэтесса, одним словом.
– Тёть Ир, а кому обеды в поле развозят?
– Трактористам и ребятам на стяжке, – ответила тётка.
– А мне стяжщиком можно поработать? – спрашиваю.
– Да можно, только это тяжело.
– А что делать-то надо?
– Солому двумя тракторами стягивать в большие кучи с помощью огромных тросов. Трос цепляешь и бежишь за трактором.
– Просто прицепить трос и бежать за трактором? – переспросил у тётки?
– Ну да, – отвечает она. – Зацепил и бежишь.
– Ха, да с такой работой даже ребёнок справится. Да я даже не вспотею от такой работы. Легкотня!
– Ну хорошо, сейчас старшему позвоню, он тебя завтра определит в бригаду. Начало рабочего дня в шесть утра, у конторы сбор в половину, не проспи!
Так, надо приготовиться к завтрашнему дню. Что же взять?.. Очки от солнца, плеер, книгу, блокнот для записей, раскладной стульчик (у тётки взял) и покрывало, чтобы загорать. Я готов!
С утра около конторского дома нас собралось человек шесть. У всех только фляги с водой, никто даже журнала не взял. Понятно, они, наверное, и читать-то не умеют.
06:00 – приехали. Поставил стульчик, расстелил плед, положил на него книгу. Пойду поработаю, потом позагораю.
07:00 – бегу за трактором в клубах пыли.
08:00 – потерял блокнот. Пить хочу.
09:00 – поля такие огромные, лесополосы одинаковые, где оставил плед, стульчик и книгу, не помню. Пить хочу.
10:00 – потерял плеер и очки, в горле дерёт от пыли, пробежал уже пару километров, ноги – ватные. Один из парней дал воды.
11:00 – мама, забери меня отсюда! Тросом поцарапал ноги до крови. Тракторист дал аптечку. Я весь в зелёнке, смешанной с пылью, и в бинтах. Не завидую я деревенским жителям. В город хочу.
12:00 – Наташа! Наташа! Спаси меня! За трактором я уже не бегаю. Лежу в лесополосе, чтобы не потеряли, привязал к ветке носовой платок.
13:00 – обед. Тишина, слышно, как птички поют. Пришла Наташа, кормит меня с ложечки. Становится легко и спокойно. Девушка уходит, целует меня в щёчку. Слышно, как смеются ребята и трактористы, знаю, над кем – стыдно.
14:00 – обед закончен. Встаю, иду работать. Понимаю, если сейчас сдамся, в деревню можно не возвращаться.
18:00 – работа закончена. Запомню этот день навсегда. А ведь ещё пару дней назад я представлял жизнь в деревне непрерывной чередой валяния на солнышке, прыжков ночью через костёр и поцелуев на сеновале. Да… как сильно я ошибался!
Сижу во дворе у будки летнего душа, даже зайти сил нет. Тётка сказала, что завтра на стяжку идти не надо. От радости из левого глаза выкатилась слезинка из пыли и мелкой соломы.
Вот и вечер. Сердце в груди забилось чаще, опять же на лице эта глуповатая улыбка. Пора идти к Наташе. Попросил у родственников майку и брюки, надел тапочки с дырками и пошёл на своё первое деревенское свидание. Перед домом Наташи задрожали колени и намокли ладошки, почувствовал себя шестнадцатилетним пацаном. Стучу в калитку.
– Андрей, заходи, калитку не забудь закрыть! – кричит девушка из-за забора.
Вошёл во двор. Так, стол с кружками и чашками, накрытый белой марлей, коза гуляет по двору, собака даже не вылезла. Перед козой стыдно, смотрит на меня грустными глазами.
– Извини меня, коза, я не специально тебя к прицепу привязал.
Коза дёргает ушами, собака в будке смеётся.
– Андрей, родители к кумовьям ушли, я с бабкой осталась, поможешь по хозяйству? Быстренько всё сделаем и пойдём гулять, – девушка вопросительно на меня смотрит.
При слове «гулять» представил, как целую Наташу в губы под вишнёвым деревом. С неба на нас умилённо смотрят луна и звёзды. «Какая пара!» – говорит луна. Из её глаза выкатывается слезинка умиления и ярким самоцветом падает к нашим ногам.
– Конечно помогу, – отвечаю ей. – Что делать?