Однажды на одном зачете я оказался рядом с общительным парнем, который казался мне достаточно начитанным, чтобы не избегать его после первого знакомства. У него что-то не получалось, и он попросил ему помочь. Я заглянул в его задание и начал решать на листочке. Там была какая-то закавыка, которую я никак не мог уловить. Время шло, я его не отслеживал. Наконец задачка поддалась, я передал ему решение, и тут преподаватель объявил: «Сдавайте ваши работы. Время истекло!» Мы лихорадочно дописывали, а преподаватель шел между рядами и забирал работы. Я успел сделать немного больше половины…
Николай улыбнулся мне:
– Извини, что так получилось. Мне обязательно нужен был зачет, иначе меня не взяли бы на баскетбольный матч. Я твой должник! Говори, чего хочешь.
– Да ладно, ничего страшного, я пересдам. Сам виноват, прокопался, сразу не сообразил, в чем загвоздка.
– Хочешь поехать со мной на матч? Это пару дней с ночевкой.
– Хочу! Когда едем?
– Я тебе вечером позвоню, давай твой телефон!
На соревнование мы поехали в пятницу ночным поездом. Гостиница была в общежитии университета, и после завтрака мы уехали туда, чтобы встретиться с их командой. Они провели тренировочный матч. За университетскую команду болели несколько девчонок, за нашу – я и наши тренеры.
Я никогда раньше не был на баскетбольных матчах. Здесь я почувствовал, что такое соучастие. Я буквально подскакивал с места, когда надо было подхватить мяч. Мои мышцы отвечали на все движения сильных, мускулистых акселератов. После матча мы все перезнакомились, и Николай взял у одной болельщицы телефончик. После встречи все разбежались, мы с Николаем договорились встретиться в гостинице. Он не хотел вечером никуда идти, надо было выспаться перед завтрашним матчем. Когда я вернулся из театра, его не было. Он не ночевал в гостинице.
На следующий день я поехал на матч с командой. Николай вышел на площадку с синяком под глазом. Играл он не очень хорошо, старался избегать бросков в корзину. Было заметно, что каждое движение отдается болью у него в теле: он морщился и часто держался за бок. Мы проиграли…
Сразу после матча мы с командой поехали на вокзал. Я ни о чем не расспрашивал Николая, решил, что расскажет сам, если захочет.
Дружба наша была какой-то полуоткрытой. Иногда встречались, обсуждали что-нибудь, на лекциях иногда сидели вместе, иногда врозь. О происшествии он так ничего и не рассказал… Мне было немного обидно, но он имел на это право.
Однажды на лекции Николай мне сказал:
– Смотри, какая симпатичная «англичанка» – sweet girl!
– Ну и что, она же замужем…
– Поживем – увидишь…
Прошел учебный год. Мы немного отдалились, но нового товарища у меня не было. После лета наша «англичанка» пришла без кольца. Николай потерял к ней интерес, и мы о ней больше не разговаривали.
Однажды она попросила меня остаться после лекции. Вначале мы побеседовали о моем английском, потом обо всем, и так получилось, что у нас завязалось знакомство. Ее расстроенные отношения с мужем сблизили нас еще больше. Она мне нравилась.
О наших отношениях никто не знал, но один раз Николай увидел нас в кафе и на лекции сказал:
– Ты только на вид такой принципиальный… Но она не совсем то, что ты думаешь…
Я ему ничего не ответил… Это был первый человек, которого я вычеркнул из своей жизни. Он не имел права так говорить о моей женщине.
С Викторией у нас все шло хорошо, но однажды она сказала, что они с мужем решили еще раз попробовать наладить отношения, и мы расстались. Вскоре она перешла преподавать на другой поток, а потом и вовсе уволилась.
Было больно, но я подумал: «Ну что ж, она имеет на это право… Нельзя надеть узду на счастье, нельзя его припрятать впрок… Оно лишь может греть в ненастье и жить как прожитый урок». Дома я достал из стола своего ангела и сказал ему: «Придется вычеркнуть из твоего списка двух хороших людей. Это тяжело… я не смог их удержать. Но ничего, осталось еще девяносто восемь!» Ангел ничего не ответил… а я ему пообещал: «Поживем – увидишь!»
Я окончил институт. Подводя итоги этих лет, понял, что настал тот период, когда время ускоряется. Пролетело пять лет, но я не считал себя взрослым, а ребенком уже не был! Как и многие мои ровесники, я встретил девушку и женился. Родилась моя любимая малышка – Маруся. Отношения с женой были хорошие, но все началось, когда она сказала, что сидеть с ребенком долго не собирается. Ей нужна карьера, личные достижения, реализация своего потенциала. Я сидеть с ребенком тоже не мог… Марусю отдали маме моей жены, считалось, что «родная мама» лучше справится, чем свекровь. Теща была учительницей на пенсии, и мы конкуренции не выдержали: у нас «не было педагогического образования и достаточного жизненного опыта, чтобы правильно воспитать ребенка, к тому же и времени тоже».
И все покатилось под гору. Мы встречались с женой вечером, чтобы поесть, отдохнуть и наутро снова умчаться в свой мир, который, как оказалось со временем, разделить друг с другом не смогли. По выходным мы иногда забирали Марусю домой. Но невозможно жить одновременно в трех измерениях: прошлом, желаемом будущем и настоящем.
В итоге мы с женой расстались. Маруся нас не простила! Когда я смог ее забрать к себе, она отказалась. Моя бывшая жена вышла замуж во второй раз, и ее новый муж хорошо относился к Марусе, но тоже был очень занят. Да и Марусе уже не хотелось приспосабливаться к новой маминой семье. Действительно, зачем? Все эти годы у нее была другая семья – бабушкина. Так я потерял еще двух самых близких мне людей.
Жизнь шла своим чередом. Список хороших людей катастрофически уменьшался, хотя я старался изо всех сил, шел на компромиссы, но… Можно расстаться с другим человеком, нельзя расстаться с самим собой…
За повседневными делами и быстротечными буднями как-то забылось главное… Я перестал хвалить себя за поступки, а подвигов было все меньше и меньше.
Однажды мне предложили поучаствовать в интересном конкурсе. Наградой была престижная должность в закрытом институте с массой плюсов… Мы должны были написать развернутые рефераты на сложную злободневную тему и рецензию на один из перспективных проектов, которые выдадут на втором этапе конкурса. На третьем этапе каждый должен был представить свою кандидатуру так, чтобы институт не сомневался, что именно ты ему и нужен.
Тема реферата была мне вполне по силам, да и место в институте было очень перспективным. С первым заданием я считал, что справился вполне достойно. Второе задание оказалось не таким простым, как я предполагал. Все проекты были интересными, но я хотел понять, что именно может заинтересовать институт. Я не сомневался, что этот конкурс был способом бесплатно получить самый лучший проект, но от меня лично проекта не требовали, я просто выступал в роли эксперта в знакомой мне области. Это меня задело… Если уже есть варианты решения, значит, лично я их не интересую. Я принял условия игры, но решил, что попробую сыграть сам.
В самый важный момент в жизни в игру всегда вступает человеческий фактор… Все проекты были в той или иной степени интересны, пара из них были менее затратными, и еще один был просто блестящим, но не соответствовал моей узкой специализации. Я выбрал тот, который лично мог довести до ума и развивать в течение многих лет. Третий этап прошел, и мы должны были ждать решения в течение двух недель. В душе я был уверен в успехе. Собрав наспех нужные вещи, улетел туда, где были море, горы и люди, которым я ничего не был должен и которым от меня ничего не было нужно. Это давало мне свободу и легкость души, которые всегда сопровождают отсутствие ответственности и необходимости принятия экстренного решения. Короче, это был отпуск, расслабление физическое и душевное.
Возвратившись домой, я нашел в почтовом ящике письмо, которое пролежало там уже целую неделю. Меня приглашали в институт на собеседование. Я был не очень удивлен, но в институте меня ждало небольшое разочарование: меня выбрали по совсем другой причине – одобрили тот самый блестящий проект, но я должен был заняться развитием всего, что сопровождало проект, поскольку они считали, что в этом я достаточно силен и могу помочь в его реализации. То есть руководителем проекта будет его автор. Я ошибся, но чувствовал себя обманутым. Человеческий фактор…
Я решил, что обманулись мои ожидания, но мой потенциал оставался при мне, и я очень на него рассчитывал. Как потом показало время, обида засела во мне очень глубоко, я с ней не справился. Отношения с руководителем проекта у меня не сложились, несмотря на то что он был приличным человеком. Возникали мелкие стычки, я упрямился и однажды чуть не попал в сети своей собственной мелкой, глупой лжи. Она, как паутина, растягивалась во все стороны, а в итоге закрутилась в гордиев узел. Я потерял этого человека навсегда, и воспоминание о нем вызывало неприятное беспокойство в отдаленных уголках души. Там копошилось что-то неприятное и не давало отпустить это переживание на свободу. Я ушел в другой институт, благо «уровень доступа» позволял выбрать приличное место.
Во второй половине личного пространства жизни время летит быстрее, чем нам хочется.
Пару раз я встретил Викторию с коляской, но еще раз заводить с ней более близкое общение не хотелось. «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды…» Я никогда не возвращался к тем, с кем расставался однажды. Может, я был не прав…
Я не завел новой семьи, в моей душе захлопнулась какая-то невидимая дверца. Недоверие стало главным тормозом, я стал бояться душевной боли. Я легко расставался с женщинами и, если они бросали меня, не торопился расстраиваться – «не судьба…». Одна довольно приятная девушка, с которой я собирался продолжить отношения, мне как-то сказала: «Я бы хотела за тебя побороться, но тебе это не нужно… На подвиг ты уже опоздал».
Будущее иногда сваливается на нас, не считаясь с прошлым. Меня уже поджидало новое потрясение… Оказывается, все эти годы у меня был сын. Виктория призналась, что требовать от меня ничего не собиралась. Она сказала мужу, что беременна не от него, и они расстались. Сейчас у нее была другая семья, и мальчик называл ее нового мужа папой: он сам так захотел. Обо мне он не знал, так решила Виктория. В душе моей царил хаос. Я не мог перестать думать об этом, мои близкие тоже. Явиться перед ребенком и объявить себя биологическим папой – а что будет с ребенком? Какое потрясение он испы