Нянечка чуть привстала и внимательно посмотрела на Киру, потом опять присела, положила стопку с бельём рядом с собой и почесала затылок. Заметно было, что она о чём-то задумалась или что-то вспоминает. Затем, видимо решившись, она крепко взяла молодую маму за руку и потянула за собой.
– Пойдём, девонька моя, пойдём! Покажешь мне его!
– Кого? Сына, что ли?
– Его, родимого, а кого же ещё?!
– Я даже не знаю, где он. Мне всего два раза приносили…
– Я знаю где! – засеменила по коридору нянечка, сильнее сжимая руку молодой мамы и увлекая за собой.
В дверь отделения для новорождённых они попали беспрепятственно.
– Номер, какой номер?
– Мальчик номер 42! – ничего не понимая, испуганно ответила та, которая и явила на свет мальчика под таким номером.
Нянечка отпустила её руку и начала пристально осматривать новорождённого со всех сторон. Он не спал и тоже с любопытством зыркнул на существо в белом халате, которое вдруг встало на цыпочки и задом осторожно попятилось к двери. Молодая мама с удивлением смотрела, как нянечка вышла и прикрыла за собой дверь. Вскоре раздался радостный нянечкин вопль, который заглушил звук быстро удаляющихся её же шагов:
– Ангел! Ангел вернулся! Радуйтесь! Надежда Петровна… Надежда Петровна, ангел вернулся!..
Через некоторое время в коридоре послышался приближающийся топот шагов нескольких человек. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Надежда Петровна (она работала в роддоме старшей медсестрой более тридцати лет) в сопровождении нянечки и нескольких медсестёр. Осмотрев младенца и поцеловав его в щёчку, начальница вынесла своё заключение:
– Да-а-а! Это он – наш ангел! Хранитель нашего роддома! – и, обращаясь ко всем, сказала: – Вечером все ко мне в кабинет!..
Так начиналась жизнь нового представителя рода Иночленовых, но под чужой фамилией…
После того как Лев узнал о нелепейшем и ужаснейшем конце своего родителя, он поклялся не иметь никаких сердечных дел с замужними женщинами. Но такие благородные действия со стороны местного Казановы не у всех имели понимание. Одна из отвергнутых дам поставила его на кон. Она поспорила со своей замужней подружкой, что та ни за что не добьётся сердца обаятельного архитектора. Денежки были поставлены солидные.
Началась игра. Подружка оказалась азартной и хитроумной. Под видом заказчицы она познакомилась с объектом (если так можно его назвать) и заинтересовала архитектора своим якобы будущим лжекоттеджем. Это выглядело очень правдоподобно. Лёва поверил, поинтересовавшись, конечно, перед этим её семейным положением. Она убедила его, сказав, что слова «муж» для неё не существует ни под каким соусом. Взять да и проверить паспорт заказчицы: там бы он увидел мужа без всяких соусов. А муж был очень интересным типом. Местный авторитет по кличке Шито-Крыто был негласным хозяином этого города. Жена его занималась только собой и любила авантюрные развлечения, можно сказать – экстремалка. Муж её любил по-своему, но следил за ней на всякий случай профессионально. Словом, Лёва наказал ту отвергнутую даму второй раз – теперь финансово. Жена авторитета своего добилась. Об этой измене Шито-Крыто узнал быстро и велел изловить этого «Моржохренова», чтобы из его «петушиных косточек сделать шашлык для любимого пса». Характер у авторитета был очень вспыльчивым, но раз сказал, значит, скоро псина выразит хозяину свою благодарность за вкуснейший внеплановый банкет.
Судьба в этой игре была на стороне Лёвы. Женщины до того коварны, что сами не могут до конца понять себя и свои поступки. Отвергнутая как узнала, что архитектору светит такая дикая расправа, сразу сообщила ему, что его ждёт. В ответ получила благодарность и заверения в том, что он, как должник, сделает всё, чего она пожелает, но позже… Седьмое небо мелькнуло в глазах ранее отвергнутой…
Пока фотограф не появился, Лев во все глаза рассматривал достопримечательность своего друга. Окрашенная белой масляной краской часть стены между окнами была вся почти (пустые места ещё виднелись) исписана и разрисована разноцветными красками. Хотя обстановка не располагала к восприятию художественных и иных шедевров, друг художника давно здесь не бывал и сейчас не сводил взгляда со стены. По сути, это была книга почётных посетительниц мастерской, хотя хозяин разрешал в ней расписаться всем дамам.
В самом центре стены сиял алым цветом контур сердца, нарисованный широкой полосой. Внутри контура – сердечко поменьше, всё истыканное целыми и сломанными стрелами. Поверх раненого сердечка наискосок шла надпись:
«Супрастин – ты СУПЕР!»
Чуть ниже, справа, в обрамлении жёлтых лучиков большими синими буквами выведено:
«ЗДЕСЬ БЫЛ Я – ЛЮДОВИК 14».
Было и такое:
«Супр – ты гад! Потому что не берёшь меня замуж».
«Нехватило – это мило,
Но всё равно мне не хватило…»
Под этой подписью стояло:
«Кому и не хватило, а мне так хватило, что дух перехватило!»
«Регламентом, приёмом и отношением к себе – удовлетворена вполне».
С любовью из министерства
«Супрастин! Ты излечил меня от аллергии на эту жизнь – теперь я снова с вами…»
Были простые подписи:
«Светка-конфетка», «Наташка-чебурашка»
и тому подобное.
Самый философский автограф был оставлен в самом низу, чуть выше плинтуса. Его могли написать лишь лёжа на полу, и читать надо было согнувшись пополам:
«Как я низко пала… Где моя былая гордость?.. Что есть мечта о замужестве?.. Надо просто жить, и всё!»
Льву, как архитектору, очень нравилось:
«Если любовь – здание, то ты, Супрастин, – шпиль на этом здании!»
Чтобы не терять время, художник поработал над будущим образом человека с новым паспортом. Из блондина сделал рыжеволосого типа с бакенбардами. Он работал с одним театром, поэтому и грим, и парики у него были. Приехал фотограф. У Супра был паспорт местного бомжа и алкоголика, который занимал у него деньги на пропой. Этим паспортом решили воспользоваться. На худой конец можно выправить бомжу новый паспорт, сказав, что старый утерян.
Получилось великолепно. Подкопаться было невозможно. Главное – выбраться из города, там и настоящий паспорт заработает. Влияние авторитета распространялось только на этот город. Дальше была не его сфера.
Друзья утрясли меж собой всевозможные нюансы. За квартирой должен был присматривать и сдавать её в аренду художник. Ещё Лев попросил его уладить кое-какие дела, оставшиеся у него в городе.
Затем поймал такси и уехал в неизвестность…
Два раза гаишники с братками проверяли его паспорт при выезде из города, но получилось, как в любимом выражении одного из героев нашего повествования: «…всё было шито-крыто!».
По делам фирмы Лев Антониович ездил в Милан, где у них с местными архитекторами были совместные проекты. В последний раз итальянская компания даже предложила ему остаться и поработать на неё по контракту. Тогда он пообещал подумать. А вот сейчас решился. Виза была ещё открыта…
На родине своих предков Лёва хотел отыскать хоть какие-либо следы оных. Он этим занимался помимо основной работы, но никого так и не смог найти. Зато у него проснулся интерес к языку.
Через некоторое время он получил письмо от Супрастина, который между делом сообщил ему печальную новость: один человек, известный в определённых кругах и недавно ставший депутатом, взорван в своей машине вместе с женой. Совершивших это злодеяние не нашли. Никаких следов, лишь одно известное в определённых кругах выражение…
В рукописном письме Киры, озаглавленном «О нас», было интересное и гордое условие. До шестнадцати лет, если всё-таки у неё родится сын, он ничего не должен знать об отце. А после пусть решает сам. Лев Антониович принял это условие, но в душе надеялся на судьбу. И фортуна не смогла от него отвернуться. А тоска-кручинушка так скрутила гордое сердце молодой мамы, что Кира не выдержала и написала отцу своего сына письмо, хотя до шестнадцатилетия было очень далеко. Вот оно:
«Мы, Кира Львовна – мама, Лев Львович – сын, очень-очень хотим жить в своём загородном доме, похожем на замок. Этот дом должен построить самый близкий нам человек!» Дальше стояли подпись Киры и какая-то непонятная закорючка, выполненная карандашом…
Бывает же такое!..
Наталья Власова [Альтаир]
Проживает в Краснодаре. Много лет работала врачом-анестезиологом-реаниматологом, в том числе в течение семи лет – в качестве заведующего отделением реанимации в больнице скорой медицинской помощи г. Краснодара.
Имеет странички https://stihi.ru/avtor/mismay и https:// proza.ru/avtor/mismay под псевдонимом Наталья Альтаир.
Публикации: альманах «Золотая строфа» (2010, с. 49); аудиокнига (издательство «Равновесие», Москва).
Номинант премии «Поэт года» (2021), член Российского союза писателей и Интернационального Союза писателей.
Ты позвони
а боль мицелием гриба
вроcла в тебя
слова – как стоны
ты говори их, говори
ты позвони по телефону
и набери
сто два, сто три
гудки, гудки, дождись ответа
дождись
а скорость ветра, звука, света
как кисть
рисует странные сюжеты
где ты кричишь, бежишь, летишь