Погрузив на нарту груз, путешественники помчались по кромке берега. Натренированные собаки бежали легко. Казалось, что им не составляет большого труда тянуть нагруженную нарту. Не успели они проехать и двадцати километров, как вдруг перед мысом Больших Баранов началась встречная пурга. Ветер внезапно вырвался из-за мыса и погнал по тундре белую пелену, которая закрыла берег и небо. Собаки сбавили скорость, передних не было видно через густой снежный поток. Ненин остановил упряжку. Собаки, не дожидаясь команды, легли на снег и свернулись калачиками.
– Что будем делать? – спросил Виктор.
– Надо возвращаться, – ответил каюр, – мой дом недалеко.
Он сгрузил с нарты на высоком берегу три мешка поклажи, поставив их пирамидой.
– Разве можно так бросать груз? – удивился Виктор. – Можем его не найти или кто-нибудь заберет.
– Не беспокойся, у нас не воруют.
По ветру собаки побежали веселее, почуяв, что возвращаются домой. Жилище Ненина, как и всех береговых чукчей, собрано из плавника, который повсюду разбросан по берегу океана. Жить в таких избах теплее, чем в яранге, накрытой оленьими шкурами.
Маша обрадовалась, увидев вошедшего в комнату мужа. Шестилетний сын Мишка не бросился к отцу, как принято у русских, а сосредоточенно продолжал заниматься своим делом. Он набрасывал аркан, называемый чаутом, на рога оленя, поставленные в дальний угол просторной избы. Виктор выложил на стол захваченные с собой продукты: тушенку, галеты, чай и сахар. Его заинтересовал малыш, и он спросил:
– Миша, у вас же нет оленей, зачем ты учишься бросать чаут?
– Весной к морю приедут знакомые ребята, пригонят много оленей. Они хорошо бросают чаут, я тоже хочу научиться.
Пурга бушевала два дня. Виктор осваивал жизнь береговых чукчей. Его пытались угостить мясом нерпы с душком, но он отказался, предпочитая строганину и тушенку.
Ветер стих так же внезапно, как и налетел. Небо очистилось, высыпали звезды, вдали над океаном появились всполохи северного сияния. Утром Ненин запряг собак, и они продолжили путешествие. По пути проверили пасти, расставленные на песцов. Из одной вынули уже замерзшего белого песца. Виктор опасался, что не найдут оставленные мешки, но, к его удивлению, они стояли нетронутыми, только ветер выдул вокруг них снег.
Их первая остановка была на мысе Больших Баранов. Здесь проживал чукча Ремкилен с женой Гитиннэвыт и сыном Аляко. Виктора не удивили эти имена, хотя большинство чукчей давно стали давать детям русские. Чукотские имена в основном означают время суток или погоду во время рождения ребенка. Часто детей называли предметами обихода. Переписав жителей, Виктор поинтересовался:
– Охота в этом году удачная?
– Песцы хорошо попадают в пасти, а вот недавно пришел белый медведь и начал разгребать яму с заготовленным мясом нерпы. Смотрю в окошко и думаю: съест умка мясо – голодать придется. Карабина у меня нет, только малопулька. Что делать? Кричать – он может избушку разворотить. Взял малопульку, приоткрыл окошко и стал ждать, когда медведь голову поднимет. Выстрелил в ухо. Непрошеный гость свалился как подкошенный. Оставайтесь ночевать, – спохватился он. – Гитиннэвыт приготовит медвежатину, будет хорошее угощение.
В разговор вмешался Ненин:
– Дорога дальняя, надо торопиться.
Когда усаживались на нарту, Виктор спросил:
– Что означает имя жены чукчи?
– На чукотском языке это означает «красавица». Ее родители хотели, чтобы дочь выросла красивой.
Виктор представил плоское лицо с широким носом и подумал: «У каждого народа свое понятие о красоте».
От избушки они поехали берегом. За мысом начинался длинный пологий спуск. Каюр отстегнул собак, кроме одной. Нарта легко скользила под уклон, ее приходилось притормаживать, чтобы не налетела на собаку. К удивлению Виктора, собаки не разбежались, а следовали рядом. Спустившись в долину, Ненин кликнул их. Они повиновались и подошли к нему. Пристегнув алык (сбрую на собаке) к потягу, привязанному к нарте, продолжили путь.
Через два часа Ненин остановил животных, приколол нарту остолом и произнес:
– Привал на полчаса. Надо кормить собак.
Он развязал мешок с рыбой, громко крикнул собаке: «Мургин!» – и бросил ей ряпушку. Ни одна собака не бросилась за кормом, предназначенным не ей. Следующим корм получил кобель Тургин. Ненин продолжал выкрикивать клички собак и бросать каждой по рыбке. Дисциплина в упряжке достигалась настойчивым трудом каюра и наказанием собак за непослушание.
Через два часа езды показалась фактория «Крестовая», получившая название по протекающей рядом реке Крестовой. На мысу стояли два дома фактории и дома чукчей. В одном из них жил заведующий факторией Павел Лимонов, он же директор магазина. Виктор привез товар для охотников под сдаваемую пушнину.
Переписав жителей фактории, Виктор собрался идти в дом к чукчам. Павел сказал ему:
– Поговори с чукчей Там-Там, он знал Алитета, о котором написана книга «Алитет уходит в горы».
Стариков Виктор застал за столом. Перед ними стояла недопитая бутылка спирта и лежала рыба. Там-Там поднялся из-за стола и первым поздоровался с незнакомцем. У чукчей принято первым здороваться хозяину дома. Старуха в это время взяла бутылку с остатками спирта и спрятала ее.
Виктор присел к столу, чтобы записать жителей в ведомость.
– Старуха! Где бутылька? – раздался голос старика.
– Ко-о-о! – ответила она, что означало «не знаю».
– Давай бутылька! – настойчивее повторил Там-Там.
Старуха заглянула под стол, под стул, под кровать и вновь произнесла:
– Ко-о-о!
Виктор достал из кармана бутылку спирта, которую принес с собой, и поставил на стол. Он надеялся, что спирт развяжет собеседникам языки и он узнает много интересного. Старики обрадовались, в их глазах появился счастливый блеск. После первого тоста Там-Там окончательно опьянел и на вопрос, знал ли он Алитета, ответил:
– Ы-ы-ы, – что означало «да».
Больше он рассказать ничего не мог.
На фактории «Крестовая» Виктор простился с Нениным, сменив упряжку. Дальше его повез Алексей Налётов. Через сорок километров показалась избушка, в которой жил хромой чукча Гриша Гуватагин. Еще через сорок километров, в местечке Ручьишки, проживали молодой чукча с женой. И, наконец преодолев последние тридцать километров, они подъехали к конечному пункту своего маршрута. Здесь располагалась фактория «Рау-Чуа». На морском берегу стоял дом с магазином и складом, рядом – полярная станция. Вот и весь поселок.
Заведующий факторией Миша Алексеенко обрадовался приезду нового человека. Он проживал на фактории с женой и дочерью около пяти лет. Его жена Вера, понимая, что приехавшие гости замерзли в пути и проголодались, начала накрывать на стол. Несмотря на добротную одежду, в теплом помещении Виктор почувствовал, что продрог, и ему захотелось выпить. Он привез для Алексеенко восемь бутылок спирта.
За столом Михаил расспрашивал о своих знакомых в Анюйске. К сожалению, Виктор не знал многих из них.
Приближалось время, когда дочь надо будет отдавать учиться в школу, и семейство Алексеенко собиралось переехать на жительство в райцентр. Хозяин удивил гостей. Он разводил спирт водой, зажимал нос, выпивал одним глотком и быстро закусывал.
На следующий день, простившись с начальником фактории, путешественники отправились в обратный путь. Собаки дружно бежали по ровному прибрежному льду, прикрытому плотным снегом. На небе мерцали голубые звезды, месяц над побережьем наклонился к земле, словно собирался вылить из ковша осадки. Ветер постепенно усиливался, появилась поземка, переходя в снежную метель. Пурга закрыла небо и берег. Каюр полностью доверился собакам и продолжал ехать вперед. Вскоре на пути стали попадаться торосы. Чтобы не сломать полозья нарты, путники спешились и пошли рядом, иногда помогая собакам перетащить нарту через высокий торос. Неожиданно нагромождение торосов преградило путь. Собаки остановились.
– Надо переждать пургу, – предложил Виктор, – давай устроимся между торосами и переночуем.
– Моя кухлянка плохо греет, – ответил Алексей, – могу замерзнуть.
– Что предлагаешь?
– Надо двигаться.
– Куда двигаться? Окончательно заблудимся.
В это время среди снежных вихрей промелькнул месяц. Виктор вспомнил, что, когда они ехали вдоль берега, он светил с южной стороны горизонта, а сейчас находился позади их маршрута.
– Мы движемся на Северный полюс! – воскликнул он. – Поворачивай упряжку назад.
Алексей неохотно развернул собак: он не был уверен в правоте попутчика. Пурга застилала все вокруг, передние собаки с трудом просматривались в снежном месиве. Через некоторое время каюр радостно воскликнул:
– Берег впереди!
– Как ты догадался?
– Смотри: на торосах примерзла земля. Они были оторваны штормом с мели у берега.
Прошло больше часа, пока они подъехали к берегу. Ветер доносил отдаленный лай. Собаки упряжки, услышав его, рванули нарту и без понукания понеслись насколько было сил. На берег выехали недалеко от избушки Гуватагина. За шумом непогоды Гриша не слышал, как к постройке подъехала нарта. Алексей стал кормить собак, а Виктор, уставший от ходьбы в тяжелой одежде, ввалился в домик. С первым же вдохом почувствовал запах дыма, тюленьего жира и табака. При тусклом свете жировика в натянутом на лоб малахае его трудно было узнать.
– Еттик, – произнес хозяин, что означало «здравствуй тебе», и подошел к Виктору, чтобы рассмотреть гостя.
Виктор снял малахай и стряхнул с него снег. Только теперь Гриша узнал охотоведа.
– Зачем ехал в такую непогоду?
– Мы выехали в хорошую погоду.
– На небо смотрел перед выездом?
– Смотрел.
– Что там видел?
– Звезды, месяц.
– Какой месяц видел?
– Месяц как месяц, – ответил Виктор, снимая через голову кухлянку.
Чукча не стал больше задавать вопросы, а про себя подумал: «Русский – молодой и новый человек на Чукотке, а вот куда смотрел Алексей? Месяц предсказывал непогоду».