Важная дама, имевшая процесс, явилась к министру юстиции просить заступничества. Так как этот сановник не оказал ей приема, который она считала должным себе, то, проходя в прихожую, она сказала тихо, но, однако, настолько громко, что ее можно было слышать: – «Черт с тобой, старая обезьяна!» На другой день дело было доложено, и она выиграла процесс. Она тотчас побежала благодарить министра, который в отмщение удовольствовался сказать ей: – «Вперед, сударыня, знайте, что старая обезьяна всегда расположена забавлять мартышек».
Ученые, профессора и студенты
Студент университета держал в первый раз экзамен по юридическому факультету, но показал беспримерное незнание по всем вопросам, которые ему были предложены. Наконец он стал громко жаловаться на то, что его спрашивают о таких только предметах, о которых он не имеет сведений, а не о таких, в которых он имеет познания. Тогда один из экзаменаторов оторвал лоскут бумаги, величиной не более квадратного дюйма и, подавая его несчастному студенту, сказал: «Так как изустное испытание для вас затруднительно, то не угодно ли вам изложить все, что вы знаете, письменно; вот вам для этого бумага».
К ректору одного немецкого университета явилось множество студентов для назначения им экзамена. Один из их, с модной бородкой, должен был дожидаться в приемной более двух часов. Наконец ректор принял его. После первых вопросов, ректор сказал ему, улыбаясь: «Послушайте, вы хотите быть богословом, а сами отрастили себе самую языческую бороду». – «Бороду! – вскрякнул студент с притворным удивлением, – ах, Боже мой, да у меня ее вовсе не бывало. Должно быть она у меня выросла здесь, пока я дожидался в передней».
Деятельность наших, так называемых, ученых обществ подчас бывает очень комична. Раз в одном ресторане обедали три секретаря трех различных петербургских ученых обществ и за обедом между собою довольно откровенно разговорились. Вот их разговор: 1-й секретарь. – «У вас вчера что делали?» 2-й секретарь. – «Целое собрание благодарило членов за издание сборника, в котором они не повинны, потому что он издан просто книгопродавцем за свои деньги». 3-й секретарь. – «А в нашем земледельческом обществе целое заседание было употреблено на доказательства того, что Россия не земледельческое государство. 1-й секретарь. – «А у нас занимались действительно важными опытами над тем, горяч ли огонь, и что, если им можно освещать, то можно ли согревать?» – Оказалось, новость – можно!»
Математик Боссю[135], находясь на смертном одре, был без сознания. Окружавшая его семья, на все свои расспросы, не получала ответа. Вошел ученый Мопертью. – «Погодите, – сказал он, – я заставлю его говорить. Квадрат двенадцати?» – «Сто сорок четыре», – отвечал Боссю. – Это были его последние слова.
Знаменитый прусский ученый Гумбольдт отличался злословием, и его ядовитый язык не щадил никого в обществе. Раз на одном вечере хозяйка не без удивления заметила, что один из ее гостей, никогда не остававшийся более часа в одном доме, так как у него было очень много знакомых, в этот раз сидит у нее долее всех и только после ухода Гумбольдта взялся за шляпу. – «Куда же вы, барон?» – «Как куда? Домой!» – «Но я думала, что вы хотите мне что-нибудь сказать». – «Нисколько! Гумбольдт сегодня так ожесточенно колол и уничтожал всех ушедших гостей, что я, не желая быть раненым, ожидал окончания сражения и теперь спасаюсь бегством с опустелого поля битвы»!
Мюрет был профессором в Тулузе, в Пуатье, в Бордо и в Париже. Этот профессор, говорит Менаж, обладал находчивым умом. Он умел, когда его слушатели производили шум и прерывали его, наказывать их тотчас какою-нибудь колкостью, которой и удерживал их в почтении. Один из слушателей принес однажды в класс колокольчик и стал звонить во время объяснения. – «Я был бы весьма удивлен, – сказал, не теряясь, Мюрет, – если бы в этом стаде скотов не нашелся бы баран со своим путеводным колокольчиком».
Студент закончивший курс наук, прощаясь с профессором, благодарил его искренно за все добро, которое он ему оказал, и прибавил: «Вам я обязан всем, что знаю». – «Помилуйте, – отвечал профессор столь же вежливо, – стоит ли благодарить за такую безделицу».
Некий ученый испанский гранд, читая книгу о таинствах природы, нашел в ней замечание, что люди широкобородые большею частью бывают дураки. Вот, со свечей в руках, подходит он к зеркалу, чтоб посмотреться и, по неосторожности, сжигает половину собственной бороды; а потом, с большим равнодушием, поставив свечу на стол, написал на поле книги: Probatum est – т. е. «испытано».
Собрание ученых дам составило проект основать женскую академию. Затруднения не было отыскать сорок будущих бессмертных юбок; однако же проект не был приведен в исполнение, потому что, когда дело дошло до образования запасного бюро и до предложения президентского кресла старшей годами, ни одна из дам не оказалась старшей, тогда как все поднялись с своих мест, когда предложены были места запасных секретарей самым молоденьким.
Храбрые портняжки
Один парижский денди, приехав в Милан, заметил, что гардероб его был в большом беспорядке, и на ногах оставалась одна пара довольно поношенных сапог. Он велел позвать к себе лучшего сапожника города и сказал ему: «Хотя мне очень неприятно заказывать у вас здесь сапоги, но делать нечего: когда нет французской, буду по нужде носить итальянскую обувь».
Сапожник, не отвечая ни слова на такую выходку франта, снял мерку и через два дня принес ему один сапог на пробу. Француз примерив сапог, сказал с удивлением: «Превосходно! что за форма, и что за работа! точно сшито в Париже. Ну, признаюсь, я и не воображал, чтобы итальянец мог так искусно работать».
Франт скинув сапог, с удивлением увидел на ноге своей бальный башмак, который искусно был спрятан в сапоге.
– «Что это за чудо, да ты настоящий художник! – воскликнул франт с восторгом: – Когда же будет готов другой сапог?»
– «Другой вы прикажите сделать в Париже, для сравнения с моей работой», – сказал сапожник, и ушел из комнаты.
Жена, охотница до споров и пререканий, сказала своему мужу, только что выбравшему себе на платье сукно такого цвета, который не нравился ей: «Ты вечно набираешь самое дурное!» – «Правда твоя, – отвечал он, – и начал я с тебя».
Один блестящий господин, разжившись деньгами и желая уплатить с долги, начал выплачивать так называемые «долги чести». Является к нему ремесленник-портной из числа его кредиторов и предъявляет ему свое долговое обязательство. – «У меня нет денег, друг мой!» – «Mне известно, что вы, милостивый государь, сегодня поутру уплатили тысячу франков в что у вас еще остаются деньги». – «Но то был долг чести». – «Мой долг сию же минуту будет таковым». – В ту же минуту мастеровой бросает свой документ в огонь. Джентльмен смотрит как он горит. – «Ты прав, друг мой, твой долг действительно долг чести», – и тотчас заплатил его.
Портной принес свой счет Петру Степановичу, которого застал в постели. – «Ах, это вы? – сказал Петр Степанович, – вы принесли счет?» – «Точно так, сударь, нельзя ли получить деньги?» – «Выдвиньте в бюро вот тот ящик». Портной выдвинул. «Не этот, вон тот». – Портной выдвинул второй ящик. – «Нет, нет, нижний, – кричит Петр Степанович, – ну, вот этот именно, что в нем?» – «Куча бумаг», – отвечал портной. – «Это все счета; положите и ваш туда», – сказал Петр Степанович и перевернулся на другой бок.
Один портной долго был без работы; наконец он поднялся на хитрость и решился напечатать в газетах следующее объявление: «Портной NN, желая быть особенно полезным почтеннейшей публике, берется из 5-ти аршин данного ему сукна, сшить шинель, сюртук, панталоны и жилет».
Какой-то чиновник, большой эконом, прочитав помянутое объявление, принес портному пять аршин сукна, в ожидании, что он сошьет ему четыре штуки платья, как было обещано. Чрез несколько дней портной приносит чиновнику одну только жилетку. – «Да где ж другое платье?» – спросил давалец. – «Какое?» – «Шинель, сюртук и панталоны?» – «Все это вошло в состав жилета», – отвечал портной. – «Как так, да ты же обманщик». – «Напротив, я сделал так, как опубликовано. Сперва сшил я из 5 аршин сукна шинель, потом из шинели выкроил сюртук, из сюртука панталоны, а из панталон жилет». – Чиновник, наученный опытом, впредь решился не верить подобным газетным объявлениям.
Портной принес одному франту панталоны, но несчастный франт, примерив их, не мог передвигать ноги. – «Помилуй, брать, да ты мне сшил такие брюки, которые не влезут на ноги даже журавлю». – «Эти брюки, сударь, сшиты по последнейшей модной картинке парижского журнала; ведь надо, барин, и в одежде идти наравне с веком», – сказал назидательно портной. – «Конечно, я с этим совершенно согласен, – отвечал молодой человек, – да только та беда, что идти за веком или куда бы то ни было можно, только не в этих брюках; а то ведь в них не то что идти и стоять-то задача».
Хорошие общества часто бывают смешанным товаром. Один очень щеголеватый господин пригласил на одном публичном балу танцевать даму, не разглядев хорошенько, к кому он обращается. – «Вы, сударь, так нехорошо сшили мои башмаки, что мне невозможно с вами теперь танцевать».
Двое портных поссорились, вследствие чего один другому дал пощечину. – «Чорт возьми! – закричал побитый, – шутка это или нет?» – «И не думал даже шутить», – отвечал другой. – «Эго твое счастье, потому что я терпеть не могу таких шуток».