— Без сомнений, мы практически разорены, — нахмурился Амброз.
— Разорены? Конечно, — задумчиво протянул Пиндар и отдал документы. — Цены упали ниже, чем я предполагал.
— А скоро появятся еще конкуренты помимо голландцев. Читал письмо Парвиша о нашей собственной Ост-Индской кампании, которое я оставил у… той дамы?
— Да, читал.
— Если наши торговцы добьются хотя бы половины успеха голландцев…
Амброз замолчал, но Пол все прекрасно понял:
— То от него будет такой же толк, как Афинам от сов.
Пиндар встал и подошел к окну. В окнах дома напротив, выходивших во внутренний двор, мерцал свет.
— Афинам от сов?
— Так говорили греки. В древности те места изобиловали совами, их даже изобразили на гербе города. Когда в установленном месте и так переизбыток определенного товара, нет никакого смысла везти туда еще.
— Я как раз в Афины направляюсь, — мрачно добавил охотник за редкостями. — Напишу, если увижу там сову.
— В Афины? А зачем?
— Коллекция Парвиша. Говорят, там объявилась русалка.
— Так у него есть русалка.
— Русалочий кошелек, — раздраженно ответил Амброз. — Это просто комок морских водорослей, такие у многих есть. А там настоящая русалка.
— И ты веришь? А вдруг окажется, что это череп обезьяны, приделанный к высохшему рыбьему хвосту, или еще какое-нибудь противоестественное чудище? И кто тебе рассказал эту небылицу?
— Я свои источники не раскрываю. У меня огромная сеть информаторов (в которую, кстати, входит наш добрый друг Просперо) по всему миру, отсюда до Лайм-стрит.
Джонс убрал бумаги в узелок, а потом сердито посмотрел на Пиндара поверх очков.
— И вообще, кто ты такой, чтобы сомневаться в правдивости моих Слов? Кто достал Парвишу египетского крокодила? А странные птичьи клювы с Востока? Не говоря о роге единорога. Ходят слухи, такой есть только у герцогов Медичи.
— Амброз, Амброз! Я ничуть в тебе не сомневаюсь! Всем известно, что если кто и сможет найти такую редкость, то это будешь ты. Коллекция диковинок Парвиша, лучшая в Англии, — твоя и только твоя заслуга.
— В Англии?! Во всей Европе!
— В Европе, — послушно повторил Пол. — Как поживает наш старый друг?
— А как ты думаешь? Он очень стар. — Амброз поправил тюрбан.
— Да нет, я серьезно, — смягчился купец. — Как дела у Парвиша?
— Говорю тебе, он очень стар. Как и я. В этом мире слишком много новинок. Сначала король, теперь — торговые пути. Что будет дальше? Перемены не радуют ни его, ни меня. К тому же я не в том возрасте, чтобы носиться туда-сюда.
— Мы знакомы двадцать лет, и ты все время это твердишь, — рассмеялся Пол.
— Сейчас это не просто слова. Слишком много кораблей с пробоинами. Слишком много торговцев… с течью, если можно так выразиться, — грустно заметил коллекционер и положил Пиндару руку на плечо. — Показался бы ему на глаза в таком виде, разбил бы старику сердце. И если интересно мое мнение (хотя я прекрасно знаю, что оно тебя не волнует), именно поэтому ты так зол на своего Керью. Твоя жизнь — не просто игра, по крайней мере, не настолько, как ты пытаешься мне внушить. Он просто твое зеркало, Пиндар, и отражение тебе не очень-то нравится.
— Я знаю, что делаю.
— Правда?
Джонс показал на застекленное окошко рядом с ними. Пол обернулся и посмотрел на свое отражение. На переносице расплывался синяк, глаза налились кровью. Утомленное, несмотря на ночь у Констанцы, лицо светилось мертвенной бледностью, будто он вообще не спал.
— Проницательный человек, почти благородных кровей, всегда готовый дать мудрый совет, — сурово продолжал Амброз, сжав плечо друга с неожиданной силой. — Так раньше о тебе отзывались наши глубокоуважаемые торговцы. Вот кого они избрали посланником в Константинополь. Ты идешь на дно, — мягко добавил он. — Что случилось, Пиндар? Давно смотрел в зеркало? И не говори, что это входит в план.
— Я знаю, что делаю. — Пол попытался сбросить руку носатого со своего плеча, но тот держал крепко. — И Парвиш тоже. Если Ост-Индская кампания окажется успешной, они будут закупать те же специи, что и мы, но практически из первых рук. Если им удастся воспользоваться новым морским путем, Левантийская компания разорится. Мы распродаем остатки товаров… и переводим все, что есть, в эквивалент, который не потеряет ценности, пока мы строим планы на будущее.
— Драгоценные камни — прекрасная идея. Маленькие, легко перевозить, сохраняются в любом климате куда лучше, чем перец и корица. Тебе всегда в голову приходят умные идеи. А как насчет игры в карты?
— О чем ты?
Пиндар взял в руки сияющий круглый предмет, похожий на часы. Провел пальцем по золоченой латунной крышке компендиума, касаясь гравировки: два тесно переплетенных существа, напоминающие миног.
— Парвишу известно о твоей пагубной страсти? — строго спросил Амброз. — Что? Язык проглотил? Нет, думаю, вряд ли. Ты болен, дружище. Стал заядлым игроком.
— Болен? Не понимаю…
Пол с отсутствующим видом щелкал крышкой компендиума.
— А я думаю, понимаешь. Ты не справишься сам. Не сможешь остановиться.
— Неправда.
— А зачем так нервно щелкать крышкой? Ты с детства был пронырой. Парвиш говорил, что ему всегда удавалось разгадать твои уловки. Дай-ка взглянуть. — Коллекционер оценивающе оглядел компендиум. — Чертовски никудышная работа. Удивительно. Хамифри Коул, наверно, в гробу перевернулся. А где старый?
— Другу отдал, — бесстрастно ответил торговец.
— Другу? Если не ошибаюсь, это миноги.
Амброз открыл крышку и разглядел гравировку, потом вернул Полу компендиум и с тяжелым вздохом опустился на стул. Снял тюрбан и со злостью швырнул его в пыльный угол.
— Послушай, — почесал он лысину, — я знаю о твоей потере.
— Надо быть полным дураком, чтобы верить россказням Керью, — раздраженно ответил купец.
Но у него мгновенно вспотели ладони.
— Надо быть полным дураком, чтобы решить, что я поверю слуге, а не фактам, — парировал охотник за диковинками. — Дело всей жизни: коллекционирую рога единорогов, русалок, сведения. Поэтому я и здесь.
— Вынюхиваешь подробности обо мне? — рассмеялся Пол.
Снова заболели ребра:
— Это Парвиш тебя послал? — спросил он, осторожно потирая грудь. — Не мели чепухи.
Пиндар глянул на Джонса, понял, что тот говорит серьезно, и решил блефануть:
— Что ж, желаю удачи в нелегком деле. И кто же твои информаторы?
— Сказал ведь, что не выдаю источники. Завязывай с картами. Если ты не болен, то легко сдержишь обещание. Даешь слово?
Приземистый и тучный Амброз, казалось, заполнил собой всю комнату.
Пол помедлил, а затем коротко кивнул.
— То есть обещаешь?
— Даю слово.
Занавеска отдернулась, и в комнату вошел взволнованный Просперо.
— Простите за вторжение, джентльмены, но к вам посетитель, — начал он. — Крайне назойливый юноша, который не понимает слова «нет»…
Не успел еврей договорить, как в комнату протиснулся Керью.
— Так вот вы где. Констанца оказалась права. Я вас повсюду ищу… — Он заметил Амброза и осекся.
Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга.
— Так-так, — сверкнул глазами повар, — очень мило.
— Все в порядке, Просперо, мы как раз заканчиваем, — успокоил ювелира Пол.
— Иди, Пиндар. Мне надо еще кое-что обсудить с хозяином.
Амброз с надменным лицом отошел в угол комнаты и поднял тюрбан.
— К тебе есть еще пара вопросов, но это может подождать, — задумчиво сказал он торговцу.
Они вышли из комнаты. Просперо отдал Пиндару рубин.
— Ваш камень. Хороший экземпляр, поздравляю, но много я за него предложить не могу. — Он назвал цену в дукатах.
— И это все?
— Прошу прощения, англичанин. Сейчас на рынке много драгоценных камней. За рубин никто не даст больше.
— Почему же?
— Говорят, камни продавала дама, живущая в одном из конвентов.
— Монахиня?
— Возможно, — пожал плечами Мендоза. — Я мало знаю о ваших монастырях. Хотя маловероятно: откуда у религиозного человека драгоценности?
— Вдовье наследство или приданое новенькой послушницы.
Пол задумался над происхождением камня.
— А вдруг именно она продала алмаз, о котором столько разговоров, Голубой Султан. Слышал о нем?
— Голубой Султан? Конечно, слышал! Принесешь его, англичанин, будет совершенно другой разговор. Готов хорошо заплатить просто за возможность подержать его в руках. Около ста каратов. Представь, какого он размера! — Сверкая глазами, Просперо сжал кисть. — Почти с мой кулак. А цвет! Настоящий бело-голубой, то есть идеально белый с легким голубоватым блеском.
— Подумай, англичанин, какая красота: алмаз из лунного света! — шумно вздохнув, воскликнул Мендоза. — Но торговцы интересуются камнем совсем не из-за этого. Уже год по лагуне ходят слухи, что у него почти в два раза больше граней, чем у любого известного бриллианта! Какая игра света! Что за гений создал его?
— Так откуда взялся этот алмаз?
— Сам камень? Наверняка из Индии, из знаменитых копей султаната Голкоида. Говорят, когда-то он был вставлен в глаз идола в древнем храме, но кто его знает, — всплеснул руками Просперо. — Алмазы появляются и исчезают, меняют имена. Никто не может сказать наверняка.
— Бабушкины сказки.
— О нет, англичанин, — еврей понизил голос, хотя рядом никого не было, — не сказки. У алмазов множество мистических свойств, это давно известно. А Голубой Султан — самый таинственный.
Ювелир перешел на шепот.
— Слышал, алмаз, отданный добровольно, защищает нового владельца, хорошим людям делает добро, а злым приносит несчастья. Говорят, на нем выгравировано заклинание на языке моголов.
Просперо взглянул на Пола, увидел скептическую ухмылку и, замахав руками, воскликнул:
— Ты никогда не слушаешь меня, англичанин! Зачем я тебе все это рассказываю?
— Так ты готов предложить хорошую цену, Просперо, если этот камень попадет ко мне в руки?
— Нет, англичанин, мне не нужен Голубой Султан. Ни за что! — резко ответил еврей. — Мало кто из ювелиров согласится прикоснуться к нему.