– У него алиби на этот вечер. Они пьянствовали с Бузукиным, новоселье отмечали.
– Алкаш! – презрительно бросила администраторша. – Но кто тогда убил? Ты смотри, неприятностей нам не надо, пусть это будет кто-то посторонний. А то народ разбежится.
– Можно подумать, я сам решаю, кто убийца!
– А то нет! Ваня, не смеши меня! Найди какого-нибудь бомжа и повесь на него это убийство.
– Поучи, поучи меня работать. Сказано тебе: найдем преступника. А не найдем, так тебе какая разница?
– Мне – большая, – буркнула тетка. – Если гостиница разорится, я работу потеряю. Так что, точно Иванцов невиновен?
– Говорю же, у него алиби.
– Побольше верь алкашам! У его собутыльников небось в глазах двоится, а то и троится.
– Блин, да все мы проверили, он пил с Бузукиным, потом вернулся домой – соседи видели свет в окнах, – взял бутылку вина. Якобы не мог пить бузукинский самогон, чистый спирт, говорит! И вернулся, его люди видели. Так что с ним все чисто.
Серафима напряженно прислушивалась к разговору, но вдруг совсем рядом что-то зазвенело, как будто кто-то задел ногой пустое металлическое ведро. Шепот тут же стих, и в замочную скважину девушка увидела, что администраторша и мент уходят из коридорчика.
Черт возьми, неужели это она что-то зацепила? Но Серафима могла бы поклясться, что сидела неподвижно, боясь не то что пошевелиться, но даже вздохнуть лишний раз!
Темнота в углу вдруг пошевелилась и вздохнула. Серафима обмерла. Ладони стали влажными, в спине похолодело.
– Кто здесь? – спросила она, но горло перехватило, и получился невразумительный тоненький писк.
Она нащупала дверную ручку и приготовилась бежать, но услышала в коридоре голоса. Администраторша выговаривала горничной за неубранный люкс, мент монотонно бубнил, кажется, разговаривал по мобильному телефону.
– Тут кто-то есть? – снова прошептала Серафима, решив обороняться до последнего. Она пошарила по стене, почувствовала под ладонями дверцы стенного шкафа и нашла на полке большой секатор. Так-то лучше!
В углу туалета кто-то стоял. Глаза Серафимы уже привыкли к темноте, и она увидела очертания человеческой фигуры, вжавшейся в стену. С минуту она и человек в углу молча выжидали. Никакой угрозы от него пока не исходило, и, кажется, испугался он ничуть не меньше, чем журналистка.
Серафима вдруг представила, что человек смирно сидел в туалете, никому не мешал, делал свои дела, а она вдруг ворвалась в комнату и принялась подслушивать чужую беседу в коридоре. Ясно, что этот тип перепугался до смерти!
Она даже хихикнула, представив сцену в красках, но потом решила, что версия – бредовее некуда. Человек для начала бы заперся и к тому же не сидел бы в темноте.
– Ну так кто здесь? – спросила она, но уже не испуганно, а скорее раздраженно.
– Я, – ответила темнота мужским шепотом.
– «Я» – бывают разные, – проинформировала его Серафима, вспомнив любимый мультфильм. – Вы что тут делаете? И почему в темноте?
– А вы кто такая?
М-да, крайне содержательный разговор!
– Я сейчас включу свет, – пригрозила она. – А еще у меня секатор, так что не делайте глупостей.
– Больно надо! – хмыкнул невидимый парень. – И секатор можете положить на место, я неопасный.
– Так что вы тут делаете?!
– Кажется, то же, что и вы. Подслушиваю.
Не сдержавшись, Серафима фыркнула: уж очень комичной была ситуация. Следовало немедленно вытащить этого типа на свет и разобраться, что к чему.
Она глянула в замочную скважину, никого поблизости не увидела, высунула руку и пошарила по стене в поисках выключателя. Наконец вожделенная кнопка нашлась, свет залил крошечную комнатку, и Серафима от неожиданности ойкнула.
Перед ней стоял голубоглазый красавчик брюнет, ожившая мечта ее жизни.
Глава 7
Никогда еще Серафима не чувствовала себя столь глупо. Красавчик стоял в углу за унитазом и был явно смущен. В руках он держал швабру, вероятно, рассчитывая обороняться ею от незваного гостя.
Сообразив, что со шваброй в руках он выглядит совершенно по-идиотски, голубоглазый вылез из угла, опять зацепив ногой ведро.
– Не могли сидеть потише? – упрекнула его Серафима. – А если бы кто-то услышал?
– Я нечаянно. Дурацкое ведро стоит тут совершенно не к месту!
– Никто не предполагал, что туалет станут использовать как место для подслушивания. – Серафима опять нервно хихикнула.
– Да, может, расскажете, какого черта вам понадобилось слушать чужие разговоры?
– Жажду услышать то же самое и от вас, – парировала она. – Кстати, могли бы следить за лицом, ваш интерес к убийству и расследованию я заметила еще утром.
– Ага, можно подумать, это не вы околачивались возле стойки, пытаясь подслушать, о чем толкуют милиционер и эта противная баба за конторкой!
Серафима подняла руку, призывая остановиться, пока спор не зашел слишком далеко.
– Вам не кажется, что здесь не лучшее место для выяснения отношений? В любой момент может войти кто-то из персонала, и тогда нам придется с ними объясняться.
– В случае чего притворимся, что страсть застигла нас врасплох, – сказал красавчик, оценивающе глянув на Серафиму. – И мы романтически уединились в первом попавшемся месте.
– Никто не поверит, – буркнула она себе под нос.
Кажется, шансы на завоевание благосклонности красавчика стремительно приближаются к нулю. Кроме того, что она выглядит как лахудра в дурацкой потрепанной футболочке, покрасневшая от волнения, с куцым хвостом на затылке, так еще и умудрилась попасть в такую нелепую ситуацию! В туалете, Господи, какой кошмар!
Ну что за невезение!
Впрочем, о своей горькой доле она может посокрушаться потом, чуть позже. Сейчас надо покинуть опасную территорию незамеченными и непременно попытаться выведать у парня все о его странном интересе к убийству Рощина.
Профессионализм взял верх над личными переживаниями, и журналистка деловито велела:
– Значит, так, сейчас выходим, только осторожно, чтобы никому не попасться на глаза. И идем ко мне в номер.
– Зачем? – искренне заинтересовался красавчик.
– За шкафом! – рявкнула она, но спохватилась и перешла на шепот. – Вы же не хотите разговаривать в холле, при всех? На улице тоже могут подслушать.
Она открыла дверь, высунула голову и осторожно огляделась. Никого! Скользнув в коридор, Серафима жестами поторопила красавчика, который замешкался, выключая свет.
Уже на лестнице в голову пришла свежая, но слегка запоздалая мысль. А что, если этот парень причастен к убийству и потому так старательно прислушивается и приглядывается ко всему, что творится в гостинице? А она, простая душа, тащит его в свой номер, намереваясь вытягивать информацию! Тем более он дьявольски красив, а во всех детективах красавцы – самые подозрительные персонажи, они с легкостью отравляют пожилую тетушку цианистым калием, а потом изображают безутешное горе.
Но делать нечего. Можно, конечно, убежать в номер и забаррикадировать дверь тяжелым шкафом или отпереться от всего и сказать, что передумала приглашать его к себе… Впрочем, любопытство пересилило.
Да и не стал бы ловкий убийца так по-дурацки себя вести! Можно сказать, на глазах у всей гостиницы подслушивал утром разговор администраторши с ментом, а потом так глупо попался в туалете!
Серафима оглянулась. Парень следовал за ней с чрезвычайно сосредоточенным выражением лица, которое очень ему шло. «Нет, если такой роскошный персонаж – убийца, – решила журналистка, – то я разочаруюсь в этом мире и мне будет плевать, реши он прикончить за компанию и меня».
Очутившись в ее номере, парень с любопытством огляделся и поискал глазами место, куда можно присесть. Вариантов было немного: кровать и подоконник.
Серафима поспешно сгребла с постели какие-то тряпки, сунула их в шкаф и изобразила гостеприимство.
– Садитесь вот сюда. Стульев, к сожалению, нет.
– Какой крошечный номер! – удивился голубоглазый. – Прямо собачья конура.
– Уж какой есть, – раздраженно бросила Серафима. Про конуру она слышала уже не первый раз. – Можно подумать, у вас другой.
– У меня люкс, – признался парень. – Он гораздо просторнее.
Серафима хотела высказаться по поводу трудовых журналистских доходов, которые не позволяют жить на широкую ногу и селиться в люксах, но потом передумала. Не стоит далеко отклоняться от темы разговора.
Усадив гостя на кровать, она открыла окно и устроилась на подоконнике.
– Можете курить, если хотите, – сказала она, ставя перед ним пепельницу.
– Спасибо, я не курю.
– Ну, тогда с вашего разрешения… – Она зажгла сигарету и с наслаждением затянулась.
– Так, может быть, расскажете, зачем вас потянуло в этот сортир? – осведомился парень с искренним интересом.
– Мы же уже выяснили: подслушивать там удобно. И лучше бы вы начали рассказывать. Для начала – как вас зовут?
– Никита Аверинцев, – с неохотой ответил красавец. – Лучше просто Ник.
– Серафима. И безо всяких сокращений, пожалуйста!
– Приятно познакомиться.
Энтузиазма в его голосе не прозвучало. Минуту оба сверлили друг друга подозрительными взглядами, но результата это не принесло. Ни один из них не хотел начинать рассказ первым.
– Нет, надо сменить тактику, – решила Серафима. – Иначе мы рискуем тут просидеть до вечера, но так ничего и не выяснить. Давайте сначала: когда вы приехали в гостиницу?
– Вчера утром. И ради Бога, можно на ты? Так гораздо удобнее.
– Пожалуйста. Так почему ты, не прожив в гостинице и суток, так заинтересовался этим убийством? Ты был с ним знаком?
– С кем?
– С Рощиным?
– Это убитого так зовут? – уточнил Ник.
– Послушай, не прикидывайся идиотом! – не выдержала Серафима. – Что тебе известно об этом убийстве?
– Интересно, с какой стати я должен тебе докладывать? По-моему, ты сама знаешь гораздо больше, чем говоришь.
– О чем это ты?
– Об окне, – спокойно ответил Ник. – Одолжи сигарету, пожалуйста.