Я имела в виду смерть прекрасной демоницы, хотя и не сказала об этом прямо. Элвин ответил не сразу, не зря именно этот вопрос я вынашивала – он был важным, чтобы хотя бы самому себе задать.
– Конечно, хотелось. Только у меня нет тысячи вариантов – он один. Я про тот день, когда ты явилась ко мне с перстнем. У тебя глаза тогда еще были зелеными, а фигурой ты больше напоминала угловатого подростка, чем женщину. Но ведь я уже тогда понял, что что-то не так, что все не будет как раньше. Но я очень глуп в некоторых сферах и не привык быть с собой честным, потому еще долго игнорировал… А вот пришиб бы тебя прямо там – сейчас бы и имени твоего вспомнить не смог. Счастливый и свободный, никаких терзаний.
Вот такие признания точно можно запить щедрым глотком вина. Я тот день вообще ни разу не подумала проклинать – не было бы его, тогда не случилось бы и дальнейших событий, я бы сейчас пребывала в плачевном положении, как и Марита. И уж точно я не хотела слышать от самого дорогого человека, что он винит себя за то, что меня при первой встрече не убил.
– Да уж, – выдавила я с трудом. – После подобного даже и не знаю, о чем еще спросить.
А вот дракон ничуть не напрягся:
– В любом случае, сейчас не твоя очередь! И ты бы хоть на один вопрос ответила, иначе вино победит тебя слишком быстро. Дам совет: если начнешь заваливаться – сдавай влево, чтобы упасть на меня, а не на голый пол. Вот, заодно и придумал, о чем спросить. Вы с Майером хотя бы целовались?
– Вижу, что ваша задача – меня просто напоить, милорд! Но отвечу: конечно же, целовались, и не только! Я действительно мечтала, чтобы наш фиктивный союз когда-нибудь сделался самым настоящим.
– Тогда чьи поцелуи тебе запомнились лучше – мои или его? – он смотрел снизу на мой профиль, а в голосе звучала легкая улыбка.
– Два вопроса подряд? Не по правилам! – осадила я. – Моя очередь. Почему ваш брат не женился на Ирте?
Элвин пожал плечами, как если бы ответ был очевиден:
– А почему я не женюсь на своей… – он с трудом подобрал слово: – фаворитке? На самом деле он поступил верно, хоть это и приносит ему страдания. Престолу нужен законный наследник. Да и демоница в роли императрицы – ты можешь себе такое представить? Если думаешь, что при Анабель живется несладко, так это только до того, как представишь на ее месте жестокую, слишком прямолинейную и нещепетильную Ирту.
Я не решила, соглашаться или опровергать, но Элвин вдруг после паузы продолжил задумчиво:
– Тирий молодец, он все сделал правильно. Но мне кажется, что будь я на его месте – не смог бы так же. Ведь Ирта несчастна, а для дракона нет ничего хуже, чем делать единственную любимую женщину несчастной. Нужна недюжинная выдержка.
– Ваша мать как раз хвалила вас за выдержку, – вспомнила я.
– Просто ее нет здесь, чтобы опровергнуть собственное мнение. Хотя это тоже выдержка, как ни крути. Вот сижу я здесь, говорю с тобой спокойно, обсуждаем какую-то чушь, а на самом деле мне хочется схватить тебя, заставить на себя посмотреть и заорать тебе в лицо, чтобы наконец-то услышала.
Опьянение немного развязало мне язык, потому у меня вылетело:
– Тогда спасибо за вашу выдержку! От слов ведь ситуация не перестает быть тупиковой!
Но на него тоже что-то нашло – желание упорствовать:
– От каких слов? Что я люблю тебя?
Я запоздало зажала уши ладонями и завопила:
– Не надо! Не говорите этого!
Но он подался вверх, с какой-то злостью схватил меня за руки и отвел их в стороны. Его поза передо мной на коленях не ставила его в подчинение – наоборот, даже так он вдруг сделался главным. И даже кричать не стал, просто размазывал меня почти равнодушным голосом:
– Уже сказал, Айса. Я люблю тебя. Люблю. Ты это слово точно услышала? И прекрати, ради богов, затыкать мне рот. Иногда я тебя ненавижу до такой степени, что желаю тебе смерти, но факт от этого не меняется. И не имеет никакого значения, хочешь ты это признавать или нет.
Я успокоилась и почти заныла жалобно, вовсе не готовая к такому эмоциональному повороту:
– И чего же вы от меня ждете?
– Взаимности, – для него это было очевидно. – Я понимаю, что тогда тупик станет безвыходным, из твоего выжженного нутра никогда не появится наследник рода, а Анабель даже наследника престола еще не сподобилась родить. Но жду я только взаимности, Айса. Войти в тебя, почувствовать всем нутром, что ты этого хочешь не меньше моего. И наконец-то начать заново дышать. Наконец-то вернуться к своей способности принимать решения, а не думать только о том, что я твою взаимность уже всю исчувствовал, целиком исполосовал и проверил каждый ее миллиметр, но на самом деле так и не получил.
Я вырвала руки, вскочила на ноги, опрокинув табурет. Отбежала к другой стене, отвернулась и отдышалась. Через пару минут смогла спокойно говорить:
– Я больше не хочу играть и пить вино, милорд. Но один вопрос у меня остался. Это не вы, случайно, меня в эту ловушку посреди леса загнали? Уж больно она вам на руку пришлась.
– Я. Обрушил скалу и запустил в тебя камни, чтобы догоняли и гнали как раз поглубже в лес, это было раз плюнуть. Зато мы здесь, – вдруг ответил он, а я от неожиданности даже повернулась в его сторону. Но почувствовала, что лжет. И он подтвердил догадку, тут же переспрашивая: – Ты ведь чуешь колебания моих эмоций?
– Нет, не чую, – соврала и я.
– Вот мы и обменялись проверками. Нет, я бы не подверг тебя опасности, я не нанес бы тебе добровольно даже одной царапины. И ты это прекрасно знаешь, княжна, – он снова позабыл о моем имени. – Кстати, что у тебя со спиной? Я почувствовал, что тебе больно, когда ты рванула в тот угол, который точно не является от меня спасением.
– Ничего, пара синяков. Несколько камней я все-таки пропустила. Нам давно пора спать, но спать негде, – я поморщилась.
– Сними рубашку и покажи. – Он плавно поднялся на ноги и шагнул в мою сторону. – Я сказал, покажи мне, что нет ничего серьезного. Или мне силой ее стащить? Так я могу. В последнее время я сам себя удивляю, на что стал способен.
Угроза мне не понравилась, но под ней скрывалось волнение. Потому я решила не спорить. Отвернулась от него и подняла рубашку вверх, чтобы он убедился – синяки не опасны, только болезненны. Вздрогнула, почувствовав на коже кончики его пальцев. Но дыхание перехватило, когда к саднящему плечу прижались прохладные губы.
– Что вы делаете? – мой шепот прозвучал сдавленно.
– Исцеляю.
– Драконы умеют лечить поцелуями?
– Нет. Но почему бы не попытаться?
Я отпустила ткань и даже зачем-то начала заправлять рубашку в штаны, но Элвин не позволил: он снова схватил меня за запястья, вздернул руки вверх, а рубашку стащил через голову. Тут же обнял меня сзади, не позволяя прикрыться, и развернул к шкурам. Я упала вниз, поддерживаемая сильной рукой, но и не вскрикнула – меня переполняли такие чувства, что воздуха не хватало даже на полноценный вдох.
Элвин превратился в какое-то животное – неразумное, ласковое, хотя и непредсказуемое. Уложив меня на живот, он вновь принялся целовать мою спину, замирая на каждом прикосновении и с нескрываемым удовольствием шумно втягивая ноздрями запах. А я плавала в противоречивых эмоциях, но и сама начала терять остатки рассудка.
– Милорд… Элвин! – позвала я из последних сил. – Ты не в себе…
– Так я как раз в этом недавно и признавался, – прошептал он мне в шею. – Я уже давно сошел с ума, но сейчас вдруг стало проще. Всегда проще, если перестаешь сопротивляться.
Он скинул сюртук и собственную рубаху стянул одним рывком. Прижался грудью к моей спине и застонал, как если бы уже испытывал немыслимое наслаждение. Прижал меня собой, вынуждая и меня почти стонать от очень интимных касаний. Приподнялся немного – и в этот момент я решилась: развернулась под ним, прикрыла грудь одной рукой, а вторую приставила к его плечу, удерживая.
– Остановись, Эл, – попросила, хотя едва могла говорить.
– Останови, – ответил и наклонился ко мне. Но, лишь коснувшись губ, снова приподнялся и посмотрел в глаза. – Я устал воевать, Айса. У меня больше нет сил на то, чтобы воевать с самим собой.
А разве у меня силы еще остались? Борьба не может длиться вечно, продолжаться без пауз каждое мгновение жизни. Иногда любой самоконтроль отключается, и вдруг все цели борьбы кажутся неважными – в сравнении с чем-то по-настоящему желанным. Я позволила Элвину себя раздеть, как позволила ему целовать и ласкать каждый участок моей кожи. Губы горели от поцелуев, все нутро сжималось в предвкушении, а тело отказывалось подчиняться. И я уже готова была сама кричать в требовании, чтобы наши тела наконец-то соединились, означая окончательное соединение и наших душ.
Меня не остановил самоконтроль – он пропал где-то в жарких объятиях. Не остановили данные обещания – все лица живых и ушедших остались далеко за дождем. В чувства я пришла, вспомнив о собственной жестокости. Ведь именно так же бессердечно когда-то поступила Хинанда с Майером – растоптала его жизнь на столетия вперед, лишь ответив на его страсть. И вряд ли я самому любимому человеку на белом свете желаю той же участи.
– Нет, – прошептала я после очередного глубокого поцелуя. – Нет, Эл. Сам ведь говорил, что не смог бы оказаться на месте Тирия. Так не окажись именно на нем.
– Поздно уже, Айса. Я чувствую твою взаимность лучше, чем чувствую собственное тело, – прохрипел он мне в губы.
Я знала, что сейчас он не врет и не преувеличивает – наше вожделение перемешалось, стало единым чувством, и уже нет никакой разницы, закончится оно ничем или приведет к еще более немыслимому восторгу. Но для самой себя мне было важно остановить нас обоих хотя бы так поздно:
– Нет, Эл.
Потянулась за одеждой, но Элвин не позволил: раскрыл ладонь, отчего вещи улетели и врезались в дальнюю стену, снова прижал меня к себе спиной. Он больше не настаивал на продолжении, просто обнимал меня всю ночь, обнаженную, и мерно дышал мне в волосы. До самого рассвета он ни на минуту не уснул – я это знаю наверняка, поскольку тоже ни одного мгновения не дремала.