– Айса, что это было?!
– Почему ты так сердит, Элвин? – я в самом деле не понимала. – Я едва не улетела лицом в пол, не сообразила, что делать!
– Я не видел черный дым, – он не кричал, но в тоне напряжения было предостаточно. – Это не демонская магия. И уж точно не драконья.
Я в тот момент и сама не заметила, какой именно силой вздернула себя в вертикальное положение. И из головы вылетело, что это может быть важно – крайне важно. Потому улыбнулась виновато и попыталась сгладить атмосферу:
– Может, среди толпы просто не рассмотрел?
– Хватит мне врать, Айса! – он усилил нажим в голосе еще сильнее. – Прекрати мне врать!
Я вздохнула и признала:
– Хорошо. Я думала тебе об этом сказать, но не сказала. У меня были серьезные сомнения в том, что тебе обязательно об этом знать.
Элвин диким взглядом глянул на меня и отступил, будто ему не нравилось то, что он перед собой видит.
– Зато я прекрасно догадываюсь, почему ты скрыла. Колдовская магия – интересно, где ты ее нашла? Но еще интереснее, почему ее утаила. Правильно я понимаю, вопрос твоего долголетия уже решен? По-твоему, я не должен был об этом знать?
Мне не нравилась эта интонация. Как странно – мы никогда прежде с таким накалом не ссорились, но начали после того, как признали свои чувства вслух. Меня тоже обуревала растущая злость:
– Именно, что не должен был! Потому что это один из важнейших аргументов! Элвин, ты и так едва держался – насколько твоя дилемма стала бы сложнее, узнай ты о том, что не уйдешь вслед за мной через несколько десятилетий? Что я могу быть рядом – столетиями! Ты и без того не можешь от меня отстраниться. Разве теперь станет проще?
– Не станет! – рявкнул он и снова приглушил тон для привычного безэмоционального спокойствия, которое нарушалось лишь аурой его отчетливых чувств: – Потому что теперь нет еще одного кирпича в стене между нами. Какого черта я буду на ком-то жениться, зная о подобном? И теперь понятно, почему ты так отчаянно тянула время. Я думал, твоя осторожность связана с заботой обо мне, но ты только о себе и думала. Как обычно. Мы успели поговорить о любви, но забыли обсудить доверие?
Обвинение было болезненным. Да, я поступала эгоистично, но точно не в этом случае – я же не только его сердце на части рвала, но и собственное! Я окончательно вскипела:
– Вот именно поэтому я и боялась сообщать! Еще не забыла, как ты говорил о ненависти ко мне. Ты для меня самый близкий, но подобных слов уже сказано немало. Но тебе подавай абсолютное доверие? К тому же, мы еще не знаем, поможет ли лечение Майеру – как я могла рисковать тобой?!
– Хватит уже, – от его тихого голоса почему-то зазвенел хрусталь в люстре. – Хватит. Прекрати считать себя богиней, я не твоя марионетка. Анабель хотела нас с тобой свести не только из-за наследника – она собиралась списать меня со счетов вслед за тобой. Так теперь вместе посмотрим на ее лицо через сотню лет, когда ты даже не постареешь.
Я сделала еще один шаг назад, немного испугавшись услышанного: он перечеркнул все наши договоренности, если вообще собирался им следовать. Перечеркнул – и теперь вряд ли повернет с пути, который ему уже нарисовало воображение. Мне стоило говорить без нервов, чтобы успокоить Элвина, но я не смогла совладать с собой, потому выкрикнула:
– Ты спятил, Эл! Ты просто обезумел! И твои слова о моих мотивах режут мне грудь. Сейчас я уйду, пока мы окончательно не рассорились, обсудим это позже!
Я распахнула дверь, но ручка вырвалась из моей ладони, а дверь с грохотом захлопнулась.
– Нет, – прозвучало сзади с приглушенной злостью. – Вот этот разговор мы точно не закончим именно так. Повернись ко мне, Айса, и покажи наконец-то свою смелость. С сегодняшнего дня мы или будем вместе против всех, или от нас обоих ничего не останется. Не только у тебя есть право решать за нас.
Я ударила по двери сильнейшей волной магии, но она даже не шелохнулась. Сила Элвина мощнее любых моих маневров. Потому я развернулась резко и вскинула обе руки, чтобы выставить щит и пресечь его колдовство.
– Даже так? – он неожиданно усмехнулся. – Будем воевать друг с другом за право быть счастливыми? Ты иначе уже и не можешь, любимая? Тебе обязательно нужны боль и препятствия?
Он ударил по воздуху ребром ладони, подкидывая меня вверх. Я со злостью швырнула в него черной плетью – но Элвин с легкостью через нее перепрыгнул. И теперь сам уже перестал сдерживаться, сжав меня золотыми плоскостями и практически обездвижив. Подступил ближе.
– Ты еще не поняла, Айса? Все проблемы решаемы, если мы будем вместе. Вернее, какие-то проблемы останутся, но мы их все равно не заметим, потому что получим кое-что важнее.
Я высвободила руку и со злостью швырнула магию сверху. Золотые круги плашмя ударили его по плечу – и этой силы Элвин уже не выдержал: потерял равновесие и упал. Но успел вздернуть весь столп воздуха вместе со мной, да так и оставил болтаться над ним в воздухе. Он почему-то смеялся, а это выводило из себя сильнее прочего. Но он показал как нужно делать – орудовать не волнами, а сразу стенами золотых лучей. Мои почему-то получились не золотыми, а темными, но и так сойдет. Я с силой хлопнула, чтобы и он хоть на секунду почувствовал себя беспомощным при невозможности пошевелиться.
Но за секунду до того, как его стиснули плоскости, Элвин сдался сам: уронил руку, отпуская колдовство. Я не успела обрадоваться, поскольку тут же полетела прямо на него. Попыталась пересобрать силу и ударить ею в пол, чтобы замедлиться, но не успела. Элвин схватил меня за руку, дернул на себя и лишил возможности для последнего маневра. Резко перевернул нас обоих, и еще через миг он уже прижимал меня всем телом к полу.
– Злишься? – он не мог скрыть радостного настроения.
– Я в бешенстве! – заверила я и попыталась хлестнуть его снова.
Но черная петля прошла лишь сквозь пряди на его виске, поскольку Элвин резко наклонился и поцеловал. Кажется, я укусила его за язык, но в нашей короткой борьбе собралось столько чистой страсти, что следом за укусом я простонала ему в рот. А потом решила проявить беспощадность – и направила черную петлю, заострив ее. Магия прошлась по сюртуку на его плече, рассекая ткань.
– Какой интересный вызов, – Элвин неведомым чудом это заметил. – Продолжай, я не против.
Взлетел надо мной, открывая и грудь для очередного рассекающего удара. Зато с пуговицами возиться не пришлось. Но, видимо, я еще многого не умею, поскольку когда он взялся за мое платье, то оно разлетелось лоскутами намного быстрее. Мне бы смутиться, разволноваться, но очередной поцелуй подсказал: именно в этой войне зарыто настоящее удовольствие, для смущения в нем нет места, теперь надо только выяснить, кто останется победителем.
Касание к обнаженной коже приносило наслаждение, от глубоких поцелуев голова шла кругом, но нарастало неизвестное мне раздражение: всё, что сейчас между нами происходит – это сумасшествие, но сумасшествие отчего-то недостаточное. Нежные мужские руки стали грубыми, они теперь не ласкали, а сжимали меня тисками, перехватывали мои запястья, прижимали их к полу, лишали возможности возразить – но и эта грубость ощущалась недостаточной. Тогда я не стала себе отказывать: едва освободила руку, как тоже вцепилась в его спину – возможно, немного раня ногтями. Но это было не так страшно, как позволить Элвину хоть немного от меня отстраниться.
Резкая боль мне не понравилась, сбила настрой, но она была кратковременной, а после началось немыслимое: какое-то абсолютно животное ощущение со звериным рычанием и полным отсутствием разума, которое с каждым движением во мне становилось все невыносимее. Удовольствие, поглощающее сознание целиком, не позволяло ни на чем сосредоточиться, мой пыл не иссяк даже от мысли, что я прощаюсь с невинностью прямо на полу. О чем же еще могут думать люди, если хоть раз испытали подобное?
После взрыва мы затихли, Элвин упал рядом и с силой притянул меня к себе, чтобы уложила голову ему на плечо. Он трудно дышал, а я все никак не могла собраться. Но как только осознание начало возвращаться – я не захотела сдерживаться и говорила все, что приходит на ум:
– Должно быть, мне нужно теперь помыться… Но, Эл, я хочу повторить это снова. И чтобы ты сделал со мной все те ужасные вещи, которые когда-то обсуждали при мне Хинанда и Аштар. Боги, какие же дикие пошлости лезут мне в голову…
Он поцеловал меня в волосы и прошептал с тихим смехом:
– Не переживай. В тебе все-таки есть кое-что от демонов – было бы больше, ты бы уже сто раз взяла меня хоть силой.
– Тебя силой? – я не поняла шутки. Но подумала и продолжила: – Эл, что-то не так, у меня очень странное ощущение: головой я понимаю, что совершила грандиозную ошибку, что нарушила клятву, данную Хинанде, но на самом деле спокойна. Такое чувство – не знаю, как точно описать – правильности, что ли? Что я именно тут и должна быть. И что даже Хинанда, если она сейчас смотрит на нас, меня прощает, потому что видит – иначе быть и не могло. Ощущаю, что все мое дыхание – это и твое дыхание тоже. И что если с тобой что-то случится, то проще в тот же миг умереть, чем сделать следующий вдох. У меня будто сердце бьется твоим именем: Эл-вин, Эл-вин.
– Не переживай, – повторил он. – В тебе все-таки есть что-то от драконов. Мы называем это взаимностью, потому что другого слова не придумали. Зато теперь ты можешь представить, что я чувствую всякий раз, когда ты сбегаешь или говоришь, что дышать моим дыханием не собираешься. Меня лично этот звук уже порядком вымотал: Ай-са, Ай-са.
Я зажмурилась и ничего не ответила, просто позволила себе наконец-то думать только о нас и ни о ком другом. Плечо Элвина напряглось, а голос снова сделался предвкушающе глубоким:
– Переместимся на кровать, Айса. Или тебе до следующих ужасных вещей нужно обязательно устроить драку?
Ночь получилась бессонной, но перед рассветом я улетела в царство сновидений, не покидая царства самых нежных в мире объятий. Потому и проснулась позже положенного. Подскочила, глянула на часы и побежала в ванную, чтобы быстро привести себя в порядок. Там с ужасом осознала, что мое платье испорчено, мне просто не в чем добраться до собственной спальни.