Вновь сосредоточившись на дороге, Джекс погрузился в размышления о том, какими будут для него следующие несколько месяцев. Ему нужно заключить несколько сделок, которые, как он рассчитывал, значительно повысят доходы его прииска. Нужно было как-то компенсировать дыру, вызванную отказом от приобретения «Сиборн».
Следующим на очереди шла мировая алмазодобывающая корпорация, в которую ему обязательно нужно было войти. Он был уверен, что достигнет нужных показателей основного дохода, необходимых, чтобы быть принятым. Гораздо больше его беспокоил совет директоров, состоящих из людей, обманутых его отцом. Ему обязательно нужно было убедить этих людей, что его брак настоящий, иначе у него нет никаких шансов.
Он был женат. На Руби Сиборн.
От скорости, с которой она его окольцевала, у него кружилась голова. Не то чтобы его нужно было долго уговаривать – и этот поцелуй на свадьбе был тому подтверждением.
Руби могла дать ему то, в чем он нуждался. И даже больше, если вспомнить безумное сексуальное влечение между ними. Он не мог найти причину этой пугающей тяги, заставляющей его умирать от желания.
Пусть этот брак фиктивный, он намерен получить от него удовольствие.
Он отвез Руби к сестре, думая, что ей не помешает немного порадоваться после тяжелого разговора. Если Сапфира чуть шкуру с него не спустила из-за их скоропалительной женитьбы, можно представить, что она сделала с сестрой.
Люди всегда бывают наиболее жестоки с самыми близкими людьми. Уж он-то знает.
Он не осуждал Сапфиру. Ее единственная сестра вышла замуж за незнакомца и основного конкурента их компании. Незнакомца, который намеревался приобрести их бизнес.
Заехав на крытую парковку, Джекс заглушил мотор. Руби немедленно открыла глаза и с любопытством огляделась.
Он почувствовал удовлетворение, заметив, что ее глаза засветились от радости. Именно такой реакции он и ожидал.
– Как ты нашел это место?
Он кивнул на мобильник:
– Всемогущий Гугл.
– Оно великолепно.
– Спасибо.
– Не за что.
Джекс просто хотел сбежать. Он не привык ощущать себя настолько выбитым из привычной колеи. Именно этим Руби и занималась – выбивала его из колеи.
Он спал с женщинами и ничего к ним не чувствовал.
Можно назвать его бессердечным, но зачем привязываться к кому-то, если знаешь с самого начала, что из этого ровным счетом ничего не выйдет.
Джекс открыл багажник и вытащил сумки.
– Дай сюда. – Руби забрала у него ключи, открыла дверь и замерла.
– Чего ты ждешь?
Она закатила глаза:
– Чтобы ты перенес меня через порог, недотепа.
– Ты шутишь?
– Ну вот еще. – Она ткнула пальцем в направлении двери – Я и шагу не ступлю в нашем любовном гнездышке, если ты не внесешь меня внутрь.
Любовное гнездышко?
Эта женщина была неисправима.
Когда у нее успело поменяться настроение? Вероятно, после разговора с сестрой ей нужно было переключиться.
– А что, если у меня больная спина?
Она вскинула брови, увидев, как он схватился за спину.
– Правда?
Джекс не смог удержаться от улыбки:
– Нет, но она может заболеть после того, как я тебя перенесу.
– Ну все!
Она ударила мужа кулачками в грудь – достаточно сильно, чтобы заставить его пошатнуться. Он поймал ее за руки и притянул к себе:
– Мне нравится твой игривый настрой.
– Не заговаривай мне зубы, инвалид.
Он фыркнул:
– Инвалид?
– И купи себе бандаж.
Он засмеялся.
– Тебе нужно почаще это делать. – Она дотронулась рукой до его губ.
Ему страшно хотелось повернуть голову и поцеловать ее палец – прелюдия того, что он собирался сделать с ее телом.
– Кто же такой Джекс Марони? – Руби убрала руку, и он не успел осуществить свой маневр. – Мне просто пришло в голову, что, раз уж мы женаты, неплохо было бы узнать, кто скрывается за этой маской плейбоя с невыносимым характером.
Момент был безнадежно испорчен. Джексу ничего не хотелось ей рассказывать. Или показывать свой богатый внутренний мир – его мысли, страхи и желания ее не касались.
– Ты слишком много говоришь. – Он сделал шаг вперед, вынуждая ее отступить.
– Это лучше, чем держать все в себе. – Глаза Руби засверкали еще ярче.
– Мне не нужны твои советы.
– А что тебе нужно?
Джекс стремительно притянул жену к себе и поцеловал. Ее удивленный писк быстро сменился стоном наслаждения.
– Что ты делаешь? – Она взяла его за лацканы пиджака и встряхнула. – Никакого секса, помнишь?
– Пусть наш брак липовый, но я считаю, что такая женщина, как ты, заслуживает первой брачной ночи, которую запомнит на всю жизнь.
Джекс был искренен. Он никогда не встречал такой смелой, такой открытой женщины, умеющей добиваться своего, пусть даже ценой мечты о любви и всяких там «жили долго и счастливо».
И хотя Руби никогда не заводила разговор о розовых соплях, он предполагал, что для нее это так же важно, как и для любой другой женщины.
– Я сейчас расплачусь от умиления, – огрызнулась она, но он готов был поклясться, что ее глаза действительно заблестели от слез.
Черт возьми. Джекс с трудом переносил женские слезы. Он провел слишком много времени, утешая свою рыдающую мать после того, как Денвер был арестован, и он не намерен испортить эту ночь, заставив свою жену плакать.
– Не надо. Лучше перестань упрямиться и покорись своей судьбе. – Он взял ее за руку, втащил внутрь и пинком закрыл дверь. – Ты знаешь, что сама этого хочешь.
Ее вымученная улыбка заставила его сердце сжаться.
– Просто невероятно, до чего ты уверен в себе.
Он потерся носом о ее ухо, и она вздрогнула.
– Поверь мне, дорогая. – Джек коснулся ее плеча, развернул ее и слегка подтолкнул. – Иди отдохни. Я вернусь через несколько минут.
Она послушно направилась к дивану, стоявшему возле камина.
Джекс заказал номер для влюбленных, понятия не имея, что собой представляет комната, и, открывая дверь, готовился к самому худшему – или лучшему, с точки зрения Руби. Он исходил из предположения, что она любит все эти розы и сердца, хотя даже мысль о кружевных покрывалах и подушках в виде сердец, не говоря уже об ароматических маслах, вызывала у него тошноту. К его удивлению, ничего подобного здесь не оказалось. Современная белая мебель – кровать, трюмо, шкаф – все в духе минимализма.
Джекс заметил на трюмо корзинку с сувенирами, из которой выглядывала открытка с неразборчивой надписью «Романтический набор».
Разрываясь между любопытством и желанием скорее пойти за Руби, он пошарил в корзине. Там было массажное масло, чайные свечи с ароматом иланг-иланга, швейцарский шоколад, две коробочки с клубникой, одна с лепестками роз и презервативы. Он планировал начать со свечей и постепенно продвигаться в сторону презервативов.
Джекс поместил свечи в стратегических точках, успев уронить парочку, обжечься и выругаться. Какого черта он так нервничал?
Вот как они смогут спать, есть и жить вместе, а потом разойтись, словно ничего и не было?
Руби не была равнодушным человеком. Она заботилась о сестре, о компании, отдавая всю себя. Будет ли она такой же дерзкой и решительной через несколько месяцев, когда их фиктивный брак отслужит свое и Джекс вернется в Западную Австралию?
Он схватил коробку с лепестками и презервативами, рассыпав первые на кровати и запихнув последние в ящики тумбочек по обе стороны кровати. И еще один в ванную.
Лучше быть во всеоружии.
Джексу нужно было избавиться от завладевшего им чувства неуверенности, и дикий, необузданный секс ему в этом поможет.
В предвкушении горячей ночи он направился к Руби. И замер.
Его жена лежала на диване, свернувшись калачиком, и спала. Ее голова лежала на подлокотнике, изысканная прическа растрепалась, и локоны рассыпались по лицу. Под глазами были темные круги – от усталости и размазавшегося макияжа.
Джекс не умел быть нежным и заботливым.
Но в этот момент, глядя на свою спящую измученную жену, он был близок к тому, чтобы научиться.
Глава 9
Руби проснулась, как обычно, очень рано. Именно в эти предрассветные часы, заполненные спокойствием и мглой, ей работалось лучше всего.
Она надевала свой любимый пушистый розовый халат и тапочки с леопардовым принтом, убирала волосы в хвостик и спускалась в свою мастерскую.
Было в этом что-то заговорщическое, как будто ей удавалось украсть несколько часов у дня, бродя по дому в темноте. И мама, и Сапфи были совами, но стоило им только увидеть результаты ее работы, как они быстро прекратили жаловаться на ее полуночные шатания.
Когда Руби исполнилось двадцать один год, они разъехались – мама отправилась в фешенебельную квартиру в Тураке, Сапфи – в калифорнийское бунгало недалеко от их магазина на Хай-стрит. Поначалу Руби очень скучала, но затем нашла утешение в работе.
Она потянулась, готовая спуститься вниз, взять инструменты и начать творить.
Но тут наткнулась на чью-то ногу.
Руби мгновенно распахнула глаза и обнаружила, что лицо Джекса Марони находится в нескольких дюймах от ее. В этот момент память услужливо подсунула ей воспоминания. Она восстановила все события, предшествовавшие сегодняшнему утру, начиная с кризиса, постигшего ее компанию, и заканчивая разговором с сестрой. Единственное, чего она не могла вспомнить – как оказалась в этой постели.
После встречи с Сапфи Руби была выжата, как лимон. Она придумала прекрасную правдоподобную версию своего замужества, приготовила доводы в пользу брака, но сестра с ходу ее разоблачила.
В какой-то степени Руби испытала облегчение. Сап фи не прокляла ее на веки вечные, не убила с особой жестокостью Джекса, и тот факт, что ей не нужно будет притворяться, не мог не радовать.
Но все же Сапфи здорово помотала ей нервы. По пути в отель Руби совершенно не хотелось разговаривать. Да и Джекс не слишком подходил на роль утешителя.
Но его неожиданное поведение едва не довело ее до слез. Она бы с удовольствием упала в его объятия и залила слезами дизайнерский смокинг, если бы не увидела нарастающую панику в глазах Джекса.