Позвонила в папин дом. Дедушка сразу же ответил.
— Помнишь, что нельзя никому открывать?
— Помню, Габи, помню. Но здесь Шамир, — прошептал он.
— Зачем ты открыл дверь?
— Он сказал «полиция» и показал удостоверение. Сейчас пьет чай.
— Дай мне с ним поговорить.
Голос Шамира звучал сухо и по-деловому:
— Вас-то я и ищу. Мы можем встретиться?
— По какому вопросу?
— По нескольким вопросам.
— Почему вы не ответили на мой звонок, капитан? Я же сказала, что кто-то звонил и угрожал мне.
— Я сам приехал посмотреть, что происходит. Жаль, что вы уехали. Было бы лучше, если бы вы были здесь.
— Ничего не поделаешь — мне нужно зарабатывать на жизнь. Я не могу целый день играть в сыщиков и воров.
— Это не игра.
— Я знаю, — ответила я и сквозь стеклянную дверь посмотрела на огромную машину с потушенными фарами. — Кто-то за мной следит — черный «мерседес» ехал за мной от самой набережной. А может они еще от Рамат а-Шарона за мной следили…
— Вы в этом уверены?
— Да… Вполне…
— Понятно, — сказал он, как говорил мой папа, когда я среди ночи залезала к ним в кровать и клялась, что в моей комнате огнедышащий дракон. — Возможно, есть смысл попросить разрешение на личную охрану…
— Ну, уж нет! Только этого мне сейчас и не хватает — чтобы за мной таскался какой-нибудь детина. Кто-нибудь проводит меня до дома, не волнуйтесь.
В вестибюле Центра стоял черный великан в серой майке. Он преградил мне путь:
— Извините, вы Габи? — и протянул мне руку.
Я посмотрела на него с угрозой.
— Я Натанэль, — застенчиво произнес он. — Отец Одайи.
— Очень приятно, — с облегчением сказала я. — Идан разговаривал с вами?
— Да. Мы договорились, что девочка сможет участвовать в спектакле при условии, что я буду рядом. Идан сказал, что это не проблема, и даже предложил мне тоже сыграть, — он смущенно улыбнулся. — Сначала я посмеялся, но теперь хочу попробовать. Он сказал, что у вас есть роль взрослого полицейского, так что…
— Вы имеете в виду роль кубинца — злого полицейского?
— Не знаю. Захотите злого — будет вам злой, доброго попросите — будет добрый. Хотите меня испытать?
— Считайте, что получили мою протекцию… Вы справитесь. Я в этом уверена. Главное, что Одайя выступит в спектакле…
Сюзан набросилась на меня сразу, как только увидела.
— Идем, Габи, идем! Мы ждем только тебя, — взволнованно закричала она и потащила меня в зал.
Гиль Шломот стоял в окружении молодых танцоров. Добрый и мягкий Гиль смотрел на них в полном отчаянии. Увидев меня, приветственно помахал:
— Габи! Наконец-то!
— Что тут у вас?
— Ничего, просто утренняя репетиция провалилась… Никак не могу научить их щелкать.
— Что это значит, Сюзан?
— Щелкать пальцами — помнишь, «кник-кнак»[32], который делали джетс и шаркс[33]?
— В «Южной набережной» не «джетс анд шаркс», а панки и фантомы.
— Да, да, верно… Тем не менее, я с утра показываю им этот «кнак»…
— Сюзан…
— Что?
— Ты свободна. Позволь мне поработать с ребятами, и я научу их делать и «кнак», и «клак», и «клик»…
Я поймала Душку и потащила его в репетиционный зал. Поставила его во главе банды фантомов, а сама возглавила группу панков. Репетиция началась.
Научить ребят щелкать пальцами правой руки оказалось делом непростым. Щелчки должны быть резкими, громкими, быстрыми и ритмичными. Все должны щелкать одновременно. Снова и снова повторяли мы первый шаг танца. Я знала, что если ребята освоят первый шаг, дальше всё пойдет гладко. Но им предстояла трудная работа.
— И еще раз сначала! — крикнула я. Душкина банда пошла на меня, с легкостью щелкая пальцами и хлопая, подбородки вздернуты, выражение лиц угрожающее. — Отлично! А теперь повторим еще раз.
Душка руками изобразил «тайм-аут». Ну что ж, парень прав. Наши дети окраин выбились из сил.
— Хорошо, — уступила я. — Мальчики идут на перерыв, а девочки остаются с Душкой разучивать вступление к танцу, в котором Мария и Тони впервые встречаются…
Спустившись со сцены, я смотрела на Душку. Приобняв Одайю, он умело вел ее в танце, — остальные девочки повторяли их движения. Он был превосходный танцор, а она — настоящая звезда. Когда она танцевала, по залу рассыпались искры.
Хриплый стрекот Душкиного мобильника взбудоражил тишину, вдруг воцарившуюся в зале.
— Выключить телефоны! — закричала Сюзан.
Я вытащила из рюкзака вопящую трубку и шепотом ответила:
— Да?
— Разве это не телефон Идана? — спросил до ужаса знакомый голос. У меня не было сомнений — Топаз. Я вышла из шумного зала в коридор.
— Да, это его телефон, — сказала я детским голоском. — Он в душе. Кто это?
— А ты кто?
— Его сестра. Сими. Что передать?
— Скажи ему, пожалуйста, что я нашел книгу, которая его интересует.
— А кто говорит? — спросила я писклявым голосом.
— И еще скажи ему, что всё так и есть, как мы думали, — уклонился он от ответа. — Не забудь, детка…
— Я никогда ничего не забываю! — пропищала я. — Я очень серьезная девочка.
Подойдя к входным дверям Центра, я выглянула на улицу. «Мерседес» исчез. Кто-то курил на другой стороне улицы. Обычный прохожий?
Тяжело дыша, ко мне подошел вспотевший Душка.
— Отличная репетиция! Я уверен, что у ребят получится… — он еще что-то говорил, а я рассеянно на него смотрела.
— Устала?
— Боюсь. Всё время боюсь. Видишь высокого мужчину вон там?.. Мне кажется, он за мной следит… И еще, после обеда был угрожающий телефонный звонок…
— Ты слишком взвинчена, Габи. Это можно понять, но тебе сейчас лучше лечь спать. Утром всё будет не так страшно.
— Да… Видимо, ты прав, но нам нужно еще немного порепетировать…
Я протянула ему мобильник:
— Твой новый друг тебя искал.
Это его ничуть не смутило:
— Топаз? Что он хотел?
— Сказал, чтобы ты ему позвонил. Что-то, связанное с книгой, которую ты искал.
Душка посмотрел на телефон, потом сунул его в карман.
— Почему ты не звонишь? Он ждет…
— Это не срочно… Пойду, приготовлю кофе. Хочешь?
Я хотела.
В одиннадцать свет в Культурном центре, наконец, погас, и все разошлись.
— Пошла спать… — помахала я Душке. — Завтра поговорим…
Единственное, чего мне хотелось, было быстрое развлечение, которое смогло бы меня отвлечь и погрузить в глубокий сон без сновидений. Алкоголь и мужчина — эта волшебная формула всегда прекрасно на меня действовала.
Я поставила машину на углу улицы Фришмана возле «Мартина и Игона» — нового модного бара, сменившего «Маленькую итальянку», построенную на развалинах испанского паба. Одед — выдающийся бармен и холостяк нарасхват — надраивал стойку бара. Увидев меня, он приветственно помахал.
— Смотри, — сказал он, когда я подошла. Повертев бокал на одном пальце, он подбросил его в воздух, поймал и снова завертел. Я влезла на высокий стул и лениво похлопала в ладоши.
— Потрясающе, — апатично сказала я. — Приготовь мне, как обычно…
Мы с Одедом вместе учились в театральной студии. Оба мечтали о театре «с кулаками», о боевом авангарде. Сидим, бывало в кафе, жалуемся на то, что государственный театр становится всё более коммерческим, а сами мечтаем, чтобы нас туда приняли. Чтобы дали шанс. Всего один шанс. Роль всей жизни.
Пару месяцев назад мы встретились в «Мартине и Игоне». Вот во что воплотились наши мечты — руководительница драмкружка и бармен, который иногда снимается в рекламных роликах или в дипломных работах друзей.
Одед бросил в шейкер два кубика льда, влил рюмку водки и капельку мартини и стал умело его встряхивать. Затем налил напиток в бокал и украсил его лимонной корочкой.
— Что нового? — спросила я.
Он показал на двух парней в конце бара.
— Кто это?
— Киношники. Новый товар. Правда, симпатяги? Думаю, что правый — тот еще бабник.
Без всякого промедления я уставилась на них, оценивая. «Бабник» сразу это почувствовал и улыбнулся, с подчеркнутой мужественностью приподняв пивную кружку. Он был точной копией Ривера Феникса — в местном исполнении. Слегка утонченный, слегка печальный. Второй, развернувшись, стал меня разглядывать. Он был не так накачан, но гораздо интереснее. Дело вкуса. Как водка с мартини.
— Переставь мой бокал на ту сторону, попросила я Одеда и направилась к этим двоим.
— Привет, — сказала я, медленно усаживаясь рядом так, так чтобы они смогли основательно оценить мою фигуру. — Как дела?
— Когда вы здесь, всё прекрасно! — усмехнулся Ривер Феникс, вставая. Он подошел ко мне сзади и положил руку мне на затылок. — Не хотите ли еще выпить? Ваш бокал почти пуст.
— Не откажусь. Скажите Одеду, пусть приготовит мне еще один.
Он сделал Одеду знак, и тот сразу понял. Рука «бабника» по-хозяйски лежала у меня на плече.
— Вы часто здесь бываете? — спросил он. Его друг не проронил ни слова.
— А что?
— Просто так… — смутился он.
Вот именно — просто так. Слишком просто…Меня словно окутало серое облако — это испарилась моя жажда приключений. Мне вдруг совсем расхотелось играть в эти эротические игры, расхотелось мужчину на одну ночь. Чья-то стыдная нагота, кисловатый запах незнакомого тела… С меня довольно! Не желаю слушать лживые, пустые слова, произносимые в темноте. Не хочу быть «милашкой» этого кичливого киношного студента! Мне нужно что-то настоящее. Мне хотелось закрыть глаза, упасть назад и быть уверенной, что тот, кто стоит за моей спиной, вовремя меня подхватит.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал Феникс мне на ухо. — У тебя такой грустный, мечтательный взгляд… Ты просто сводишь меня с ума.
— Неужели? — вывернулась я из-под его руки.
— Бармен сказал, что ты опасная женщина… — продолжал «бабник».
— Очень опасная, сказала я, слезая с высокого стула. — Жаль только, что не для тебя. — Я вскинула сумку на плечо. — Спокойной ночи!