летели.
– Не устраивают, но выбора у меня нет, – договорила я.
И уже знала, что долго я на этом месте не продержусь. А барон тем временем понимающе кивнул.
– Я до сих пор не вижу ваших рекомендаций.
– Ах да, вот… держите.
Я аккуратно положила на середину стола документы, что дал мне Яша. Расправила юбку на коленях, сложила руки, как примерная ученица, и стала дожидаться своей участи. Жаль, что за все время я не удосужилась даже заглянуть в рекомендации. Впрочем, барон, пока изучал их, кивал вполне благодушно.
– Неплохо, – заключил он, наконец. – Хотя мне куда важнее, как вы ладите с девочкой.
– Отлично лажу! – пылко заверила я. – Не верите – спросите у Нади сами: мы с ней лучшие подружки, честное пионерское! То есть, честное слово…
Я смешалась под придирчивым пронизывающим до костей взглядом. Буквально чувствовала, как подозрения барона ко мне растут в геометрической прогрессии.
– Кто вас нанял? – спросил он, в конце концов. – Вы ведь работаете здесь уже третью неделю, как мне доложили. – Так кто позволил вам пройти в дом и познакомиться с моей дочерью?
Я знала, что этот вопрос мне зададут. Ведь это же я, Марго – быть такого не может, чтобы у меня что-то вышло гладко и по плану! Знала и – думаете, подготовилась заранее? Как бы не так! Барон смотрел на меня с подозрительным прищуром – а я как рыба открывала и закрывала рот да глупо моргала глазами.
Соврать, что меня впустила Вера? И ведь даже похоже на правду: Яша сказал, наймом прислуги занимается родственница жены. Но… Вера меня терпеть не может. Она не подтвердит мою ложь ни за что на свете!
– Не сметь мне лгать!
Барон вдруг оглушительно хлопнул ладонью по столу, отчего я вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте:
– Я предупреждал вас: я спрашиваю – вы отвечаете! Кто вас пустил к девочке?!
– Никто! Правда, никто. Вышла ошибка… я действительно искала место гувернантки и случайно… совершенно случайно нашла Надину куклу. В парке. А Глаша… Глафира, ваша экономка, увидав меня с куклой, решила, что меня уже наняли – и провела к девочке. Вот и все…
– Глафира, значит. Хорошо, – он удовлетворенно кивнул. – Вижу, главное правило вы уяснили: я спрашиваю – вы отвечаете.
Он усмехнулся на очередное мое замешательство:
– Неужели вы думаете, я накажу Глашу? Не волнуйтесь об этом, Марго. Лучше пойдите к дворецкому, я уже распорядился о вашем первом жалованье.
Я вымученно улыбнулась в ответ. И, надо сказать, страшно удивилась, когда барон напоследок все-таки спросил:
– Как дела у Нади?
Он спросил это с явной заминкой, будто сам с собой боролся.
– Все хорошо вроде бы… – растерялась я. – Надя здорова, и учителя ее очень хвалят. Особенно по арифметике. Честное слово, она первая девочка на моей памяти, которая всем прочим книжкам предпочитает задачник!
Я отметила, что губы фон Гирса тронула едва заметная улыбка. И сразу исчезла.
– Она очень по вам очень скучает, – призналась тогда я.
Барон же вдумчиво кивнул и сказал мне, что я могу идти. А когда я украдкой оглянулась в последний раз, то мне показалось, что этим вечером он непременно зайдет пожелать Надюше спокойной ночи…
Глава 8. Ювелирная фабрика
Впрочем, до ночи еще далеко: день только начался. К восьми, забрав свою Розу, барон фон Гирс уехал на фабрику, и дом погрузился в тишину. Абсолютную тишину, потому что было сегодня воскресенье, и учителя не приезжали. Большинство слуг ушли в церковь (так здесь принято, оказывается), да и у меня числился вообще-то выходной – хотя я все равно осталась дома.
Мы как раз гуляли с Надюшей по парку – когда, чудом не сбив цветочную клумбу, у ворот с визгом затормозило авто. Приехала Кики с семейством. Я слышала уже, что младшая сестра моего нанимателя замужем, и что у нее двое детей – девочки-близняшки, года на три младше Надюши. Супругу же Кики было лет тридцать: моложавый, симпатичный мужчина с вихрастыми рыжими волосами.
– Когда ты садишься за руль, сердце мое, я сей же час вспоминаю, что так и не составил завещание… – выбравшись с пассажирского места, первым делом заметил он.
– Ах, душа моя, ну какое завещание? – отмахнулась Кики. – Все твои деньги, конечно, достанутся мне!
Они нежнейше улыбнулись друг другу и под руку вошли в ворота парка. Что любопытно, Надюша, даже отбросив книжки, бросилась им навстречу вперед меня – кажется, она едва сдержалась, чтобы с разбега не повиснуть на шее тетушки.
– Наденька, девочка моя, – обрадовалась ей и Кики, расцеловав в обе щеки, – ты растешь не по дням, а по часам – скоро меня перегонишь! Папенька, конечно, не дома? Ну и не расстраивайся – смотри, что я тебе привезла.
А привезла она чудеснейшую куклу ростом почти что с саму Надю: девочка тут же расцвела, обрадовавшись игрушке, да и я, кажется, влюбилась в тетушку Кики – до ужаса мне захотелось рассмотреть эту куклу во всех деталях. Но это после…
– Марго, как я рада вас видеть!
Я удивилась, что Кики не забыла мое имя. Помнится, мадам Лобанова, другая родственница Нади, и не поинтересовалась, как меня зовут.
– Вижу, вы совсем поправились, Марго?
– Да, к счастью, – искренне улыбнулась я. Кики так лучилась хорошим настроением, что не улыбаться в ответ ей было сложно. Я даже сама предложила: – пойдемте скорее в дом, мы как раз собирались обедать.
Обедали в парадной столовой на первом этаже, куда нам с Надей прежде путь вообще-то был закрыт. Гувернантке, наверное, и нет места за хозяйским столом (ох уж эти буржуйские условности), но я о том вспомнила только за десертом – и то случайно. А господа Вишняковы – такую фамилию носили родственники – не намекнули ни о чем даже взглядом. Да и гувернантка их собственных девочек тоже обедала с нами.
Люди они были замечательные, и обед прошел в самой радушной атмосфере – даже у Нади глаза горели. Супруги шутили меж собой и нахваливали стол, мы со второй гувернанткой тоже изредка вставляли слово. Что касается близняшек, то ими с удовольствием занималась Надя. Пользуясь тем, что старше, она учительским тоном велела им не шуметь за столом и ровнее держать спину. Удивительно, но командовала она отлично и с явной любовью к этому делу. Я даже испытала небольшое дежавю, когда Надя прихлопнула ладошкой по столу и наставительно выговорила одной из кузин:
– Запомни, Лиззи, когда я говорю, ты должна слушать, а не смеяться!
Гены забавная штука, н-да…
А после обеда, едва мы вышли из столовой, раздался телефонный звонок. Спросили, как ни странно, господина Вишнякова.
– Это Георг наверняка, – со вздохом прокомментировала Кики, когда ее муж вышел. – Мишель управляющий на фабрике, правая рука моего дорогого братца. Георг его из-под земли достанет, если будет нужно. В прошлом году он к нам первого января в пять утра отправил посыльного и велел Мишелю явиться.
– Выходит, и сам Георгий Николаевич был в это время на фабрике?
– Был, – сморщила нос Кики. – Считает, раз он несчастлив в семейной жизни, то и никто вокруг не имеет права радоваться. А впрочем, оставим моего дорогого братца: пойдемте со мной, Марго, я вам тоже кое-что привезла…
Я отнекивалась, но любопытство взяло верх, и я позволила отвести себя снова во двор – к машине, с пассажирского сиденья которого Кики сама достала большую круглую коробку. С великолепной бархатной шляпкой глубокого винного цвета и пушистыми перьями на боку.
– Ой, не стоило, это совершенно ни к чему…
– Вам не нравится? – расстроилась Кики. – А я влюбилась в нее тотчас, как увидела. Неделю страдала, что винный цвет – это совсем не мое. Я в такой шляпке буду выглядеть, как больная чахоткой. А потом вспомнила о вас! К вашим рыжим волосам, Марго, она подойдет как нельзя лучше! Ну примерьте хотя бы, прошу вас!
Я примерила. И не без удовольствия, надо сказать: в волшебном шкафу в моей ванной были совершенно чудесные шляпки – но злючка-Яков отправил мне только пару самых скромных.
А вот Кики меня понимала.
– Вам так идет, Марго… – ахала она, крутясь рядом, – оставьте ее себе, ну ради меня!
– Я не могу. Боюсь, ваш брат не одобрит…
– Ах, ну при чем здесь мой брат? – невинно хлопнула Кики пушистыми ресницами. – Самый обыкновенный дружеский подарок! Если хотите, вы тоже можете подарить мне что-нибудь – я буду совершенно не против!
До чего же забавная дамочка, – удивлялась я и продолжала улыбаться. – Будь она из моего времени – я бы с удовольствием с ней подружилась.
– Мне нечего вам подарить, – только и развела руками я.
Но Кики быстро нашлась и полезла в ридикюль. Откуда извлекла мой собственный айфон… Я о нем уже забыла, признаться. А ведь и правда: в последний раз я его видела перед тем, как глупышка-Кики меня переехала.
– Вы можете подарить мне это зеркальце! – счастливо заключила она. – Совершенно очаровательная безделушка. Вы ее обронили, когда… ну, вы помните.
– Да, я помню.
– Такая прелесть! Откуда она у вас? Из Венеции?
– Почти…
Кики и правда влюбилась в мой айфон, даже в руки мне его отдала нехотя. Не работает уже, конечно: заряд кончился. И что-то мне подсказывало, что в 1913 я не найду сетевой адаптер даже в Китае.
В общем, глаза Кики так лучились мольбой, что скрепя сердце я отдала его ей.
– Вижу, вам очень нравится, Кики, этот… это зеркальце. Буду рада, если и вы примите от меня подарок.
Эх… «зеркальце» было восьмого поколения. Я даже кредит за него еще не выплатила. Но Кики так по-детски радовалась, что и я улыбалась ей вполне искренне.
А потом мы обе увидели, что через парк к машине шагает Мишель – с крайне недовольной физиономией.
– Георг хочет, чтобы я явился на фабрику. Что-то там опять со счетами … – мрачно прокомментировал он. – Кики, я возьму авто, если ты не против?
Кики поколебалась мгновение и вдруг предложила:
– Давай-ка я тебя сама отвезу, душа моя. Заодно выскажу Георгу все, что о нем думаю! Сто лет не видела моего дорого братца.