Гриша мне отвечал взглядом прямым и ясным. Глупости, что, когда лгут, отводят глаза: нет, истинные лжецы, самые изощренные из них, смотрят точно в глаза, не моргая. Хотят достучаться до души. Прежде чем вырвать ее с мясом.
– Знаю, – пожал он плечам. – Но Яков говорит о вас с теми же интонациями, с какими я говорю о Кики. Ни за что не поверю, будто между вами что-то большее – хоть вы и живете под одной крышей.
Нет, таких точно не бывает. Я отвела глаза первая, тем более что в них опять стояли слезы. Не чувствуя, как кипятком обжигаю внутренности, сделала большой глоток лимонного напитка. Мне снова трясло, но уже не от озноба.
– Марго, – Гришин голос стал настойчивым. Он оперся руками на стол и наклонил вбок голову, чтобы снова встретиться со мной глазами. – Что между вами произошло? Вами – и моим братом? Он… обидел вас? Поэтому вы уехали ночью и так внезапно?
– Это не ваше дело! – вырвалось у меня прежде, чем я успела сообразить, насколько это грубо.
Я опять отвернулась и еще крепче стиснула горячую кружку пальцами, которые и так уже ничего не чувствовали.
– Что ж, по крайней мере, теперь я вижу, что вам лучше, – помолчав, ответил на это Гриша. – Дайте вашу руку, Марго.
– Зачем?..
Не дождавшись согласия, он почти с силой отобрал у меня горячую кружку. Взял обе мои руки в свои и невесомо прошелся большими пальцами по обожженной и ставшей такой чувствительной коже ладоней. Снова нашел мои глаза. Из озноба меня бросило в жар так резко, что захотелось немедленно выскочить на мороз. Только я и пошевелиться не смела. Не смела даже отвести взгляд от спокойных и внимательных Гришиных глаз.
Его пальцы, длинные, сильные, с аккуратными, коротко остриженными ногтями, уверенно прижали точки на тыльных сторонах ладоней – ямку между большим и указательным пальцем.
– Так лечатся в Китае, Марго. – Гриша сел на корточки возле меня, и его голос сделался мягким и бархатистым. – Точки акупунктуры, слышали? Восточные мудрецы считают, что массаж здесь, – он тепло и твердо прижал ямку между пальцами – а у меня перехватило дыхание, – облегчает мигрень и снимает температуру.
– Уверены, что снимает? – я тяжело сглотнула. – По-моему вы нашли какую-то другую точку…
Мне теперь было не просто жарко – кожа моя горела. А хуже всего, сердце и пульс бились в такой бешеном ритме, что Гриша, то и дело касаясь голубоватых вен на моем запястье, не мог этого не чувствовать.
Конечно, не мог. Он прекрасно понимал, что со мной делает – не сомневаюсь.
– Я все же не восточный мудрец – только любитель. Мог и ошибиться.
Он не улыбался, но и продолжал нагло смотреть мне в глаза. А я не выдержала и вспылила:
– Знаете что – тренируйтесь лучше на кошках!
Вытянула свои руки и, не зная куда их деть, скрестила на груди.
Нельзя, нельзя верить никому из этой семейки! Да, Гриша умеет казаться милым – и, наверное, таким же милым его считала Любовь фон Гирс, пока носила ему безделушки из хранилища мужа! Нельзя мне ни на минуту забывать, что он еще опасней, хитрей и изворотливей, чем его негодяй-брат!
– Вам лучше уйти, Григорий Николаевич. – Я резко поднялась с места и теперь избегала смотреть в его ясные глаза.
– Хорошо… – притворно быстро сдался Драгомиров.
Он даже смущенно пожал плечами, развернулся и направился в переднюю. Но – не дойдя туда, в лучших традициях остановился на полпути и «вспомнил»:
– Я… совершенно забыл, что обещал Кики поздравить вас с Рождеством.
– С Рождеством?..
– Да, сегодня двадцать пятое число, Сочельник. Я, признаться, не отмечал праздники уже много лет, но Кики просила поздравить вас от нее.
– Спасибо…
– И по поводу праздника в честь Нового года: ежели вы с Яковом никуда не приглашены, то Кики – опять же Кики, не я – просит вас почтить их визитом тридцать первого декабря.
– Разве они уже вернулись из деревни?
– Да, вернулись еще вчера. Раньше, чем планировали. Право, не знаю, что произошло, но Кики страшно поссорилась с Георгом – они уехали из деревни, даже толком не собрав вещей. Я потому и спрашивал, Марго, что сотворил мой брат на сей раз: по словам Кики, он всю неделю сам не свой. Был раздражен и бесился по каждому поводу. Он что-то сказал вам, прежде чем уволил?..
– Он ничего не говорил мне! – отрезала я, опять не зная, куда деть глаза. Но тут же спохватилась и резко сменила тон: – а Надя? Вы не знаете – как Надя?
– По-правде сказать, не знаю… Но, Марго, видите ли, на новогодний праздник Кики всегда нанимает артистов и устраивает большое представление для детей с подарками и сластями. Это едва ли не единственный день в году, когда и Георг позволяет Наде выбраться из дома – присоединиться к кузинам. Надя будет на этом празднике.
Он говорил это тихо и вкрадчиво. Гриша точно понимал, как сильно я хочу увидеть Надю. Господи, если это случится, это будет настоящим Рождественским чудом!
– Но ведь там и ваш брат будет… – сникла я, не успев даже воодушевиться.
Георга мне видеть не хотелось. Ни за что на свете. Нет.
– Его не будет, – ответил Гриша терпеливо, тем же вкрадчивым тоном. – Я же сказал, Кики страшно поссорилась с ним. Она его простит, разумеется, но не раньше февраля. Кики каждый год устраивает новогодние праздники. Я их игнорировал обычно, но… ежели вы там будете, то поеду и я.
Тайком (клянусь, что в самый последний раз!) я подняла взгляд на Гришу. Подтверждения, что он шесть лет не отмечал Новый год, мне не требовалось – этому я охотно верила… И он готов поехать туда – обрядиться в смокинг, предстать перед гостями Кики, которые наверняка считают его тем еще чудаком. Только чтобы поддержать меня?..
Впрочем, даже это меркло рядом с пониманием, что я могу увидеть Надю. В самом деле могу! Кто мне запретит? Чудеса, как известно, сами по себе не случаются – чудеса нужно делать самому.
Глава 19. Мир Ордэне
Я чуть-чуть не успела: замешкалась в передней, разыскивая перчатки, а названый братец Яша – как чувствовал – вернулся именно в этот момент.
– Куда-то собираешься? – поинтересовался он делано небрежным тоном.
– Прогуляться.
– Полагаешь, ты уже здорова для прогулок?
Яша попытался коснуться моего лба, чтобы проверить температуру, однако я вывернулась и мертвой хваткой вцепилась в незапертую им дверь:
– Ты не понимаешь! Фон Гирс вернется вот-вот – вернется с фабрики. А мне нужно успеть… я обещала ей, обещала, Яша!..
Мой голос снова сорвался на слезы, и, вконец обессиленная, я уткнулась лицом в его грудь.
– Ну-ну, не плачь, Марго, – он охотно обнял меня и погладил по спине.
– Отпусти меня, Яша… я ненадолго, обещаю. Лишь увидеть Надю да сказать, что я не по своей воле ее бросила. И что я вернусь к ней. Во что бы то ни было вернусь!
– Ты вернешься, об этом не беспокойся.
Я всхлипнула. Вопросительно подняла глаза на его лицо:
– Правда? Ты позволишь мне уйти?
– Не сейчас. Но я же говорил, что, если фон Гирс не примет тебя на работу или же уволит – а я, поверь, допускал это – у меня имеется запасной план.
– Какой?..
– Об этом позже. – Интриган-Яша улыбнулся и заботливо стер слезы с моих щек. – На сегодня у нас другие дела, для которых, я вижу, ты вполне здорова. Помнишь, я рассказывал тебе о мире Ордэне? Тех, кто присматривает за порядком.
Этого я не ожидала… мысли были заняты только Надей. А Яша не дал и дыхания перевести:
– Ты готова? – Он явно меня торопил.
– К чему?..
Яша, меж тем, уверенно вел меня к дверям в гостиную – а я прекрасно помнила, что переходы из мира в мир именно так и случаются. Значит, он не только рассказать мне решил: Яша хочет, чтобы я увидела все своими глазами.
Почему-то я испугалась не на шутку. Хотела даже воспротивиться, тем более что за дверью, за которой прежде была всего лишь уютная гостиная, теперь клубился плотный белый туман, сквозь который, будто из-под облаков, сочился насыщенный золотой свет. И Яша шагнул в него совершенно спокойно. Он уже не тянул меня, только улыбался, стоя по ту сторону порога – улыбался величественно и мудро, совсем не так, как прежде. Он даже изменился как будто, хотя я так и не взялась бы сказать, что именно в нем стало другим.
И Яша протягивал мне руку.
– Не бойся, – подбодрил он.
Бояться я не перестала, но любопытство оказалось сильней. Я оперлась на его руку, поудобней подняла юбки и – шагнула в белый туман.
Перемещение на сей раз было не таким, как обычно. Раньше я не чувствовала ничего особенного – будто вышла в другую комнату, и только. А сейчас мое тело вдруг стало легким, почти невесомым, как облако. Да я и в самом деле, кажется, летела… Может, и упала бы или потеряла равновесие – но Яша держал меня за руку крепко, и от этого делалось чуточку спокойней.
А потом туман, словно под крылом самолета, начал рассеиваться, и где-то там, внизу, появились очертания города. Старого, очень красивого, залитого солнечным светом и утопающего в зелени деревьев. Город неизбежно приближался, и, хотя я не чувствовала, как падаю, крепче вцепилась в руку Яши.
Впрочем, по-настоящему испугаться не успела: в следующих миг мое тело обрело привычную тяжесть, а ноги, уже не обутые в ботинки, а босые – мягко коснулись мостовой с каменной кладкой. Звуки, запахи, ощущения в один миг вернулись, и я жадно принялась оглядываться по сторонам.
О да, это был не Петербург 1913 года. Сомневаюсь, что это вообще был Петербург. Мы стояли посреди залитой солнечным светом площади, совсем рядом с грандиозным фонтаном со статуей то ли Нептуна, то ли Тритона в центре. За фонтаном – настоящий дворец в стиле барокко, насколько я помнила из курса истории архитектуры. Дворец был смутно знакомым мне почему-то… По другую сторону площади – монументальное здание эпохи готики, которое соседствовало с невообразимым сооружением из стекла и бетона, верхушка которого терялась в облаках. А за ними и вовсе – церковь из русского деревянного зодчества…